Виридиан: Зелёный проводник.

Глава 28. Минимизация ущерба.

      Шота действительно хочет просто забраться в свой спальный мешок и отключиться, но, к сожалению, он должен заполнять бумаги. Может, Тсукаучи разрешит ему закончить завтра? Нет, он уже проворачивал такое вчера, так что если он пропустит еще один день, то просто накопит больше работы на будущее, это просто нелогично. Хотя, это не значит, что он рад слушать бесконечную болтовню Усилитель.       — Да, я действительно скучаю по тому бармену. Интересно, что с ним случилось? — сказала она, заканчивая свою историю, которую Шота, в любом случае, игнорировал, — У него, кстати, была просто отличная причуда. Думаю, он назывался Удаленное Зрение, или типа того. По сути, пока он знал, где была какая-либо вещь, он мог ее видеть. В этом клубе никто не мог ничего учудить.

      — Кстати, как там твоя группа реабилитации? — спросил Тсукаучи и Шота наградил его равнодушным взглядом. Эта женщина только закончила одну историю, и теперь он хотел, чтобы она начала еще одну? Почему они не могли просто разобраться с бумагами мирно и в тишине?       — Довольно неплохо, в этот раз, правда, есть пара тех еще персонажей, — весело ответила Усилитель, — А еще есть этот пацан, который устроился волонтером, тоже довольно интересный.       — О? — Тсукаучи даже звучал заинтересованным, предатель, — И какой он?       — Он… — она вздохнула, — Ну, я не могу сказать, что он хороший ребенок, учитывая то, что я на половину уверена, что он устроился волонтером, чтобы научиться не быть придурком. По крайней мере, он хочет измениться, но я хотела бы знать как ему лучше помочь.       — Если он действительно старается стать лучше, тогда у него есть хоть какой-то потенциал, — Шота не мог не сказать, — Половина из тех, что я отчисляю, вылетают только потому, что вообще не хотят прилагать усилий.       — Да, но он все же проблемный ребенок, — Усилитель вздохнула, — Прошло несколько недель, и я еле смогла заставить его перестать стоять у стены и действительно заговорить с кем-то.       — Кстати говоря, о проблемных детях, как там твой, Стерка? — спросил Тсукаучи, — Не думаю, что кто-то видел его прошлой ночью. Думаешь, он снова исчезнет?       Шота громко застонал и уронил голову на стол от усталости и безысходности:       — Только если он снова сломает руку.       — Подожди, паренек сломал руку? — Усилитель визжала так громко, что Шоте пришлось поднять голову и стереть ее причуду, — Когда это случилось?       — Судя по всему, недель пять назад, — Шота вздохнул, — Он не сказал, как это случилось, но по этой причине он не появлялся на улицах. Ну, до прошлой ночи, по крайней мере. Видимо ему стало скучно, и он решил, что скакать по крышам с гипсом – хорошая идея.       Усилитель усмехнулась:       — Мда, звучит как что-то, что Виридиан бы сделал. Как всегда безбашенный.       — Все же, хорошо, что он пропал не из-за того, о чем мы изначально подумали, — подметил Тсукаучи, — Когда ты сейчас его встретил, думаешь, ты преувеличивал, когда думал, что он суицидален?       Шота покачал головой:       — Он действительно выглядел чуть более счастливым, но потом… — он замолчал с недовольным выражением лица. Да, кричать на ребенка с суицидальными наклонностями в попытке убедить его остаться живым – не самый образцовый поступок в его жизни. Должны были быть куда более подходящие способы донести эту мысль, не уничтожая те крохи доверия, которое ребенок испытывал к Шоте, но сейчас он не может с этим ничего сделать, кроме как надеяться, что он испортил не все.       — Что потом? — спросила Усилитель, — Что случилось?       Шота вздохнул:       — Мы ввязались в конфликт.       — Ты герой, Стерка, ввязываться в конфликты – твоя работа, — невозмутимо ответил Тсукаучи.       — Не со злодеем.       — Погоди, — Усилитель недоверчиво посмотрела на него, — Ты говоришь, что ты конфликтовал с Виридианом? Что ты вообще пытался сделать, арестовать его?       — Я пытался заставить его завязать со всем этим! — прорычал Шота, — Он… смотри, если коротко, Королева Пчел вернулась, что значит, что Фабрика Злодеев делает свой ход, а Виридиан по колено увяз во всем этом. Он узнал, что пчелы используются для инъекций в последней вспышке импровизированных злодеев и отправился на место, чтобы добыть одну. Оказывается, они роботизированные и их можно взломать, о чем мне потом нужно будет поговорить с Незу, но это уж точно не то, в чем должен копаться подросток.       — Он линчеватель, — ответила Усилитель, — Совать нос, куда не просят, как раз то, что они делают, ты не можешь на него злиться из-за этого.       — Я знаю, я просто, — он вздохнул, — Когда он пропал, я на полном серьезе подумал что он умер. Я просматривал списки погибших только чтобы убедиться, что его там нет! Я не хочу снова через это проходить, или хуже, волноваться о том, что его похитили и экспериментируют над ним, только потому, что он с головой нырнул в ситуацию, к которой не был готов. Линчеватели разбираются с мелкими преступлениями, а не целыми преступными организациями.       — Думаешь, Фабрика Злодеев снова начнет проводить эксперименты? — Тсукаучи звучал взволнованно, — Нам стоит ожидать больше модифицированных злодеев?       — Ребенок думает, что Фабрика, вероятно, переходит на следующий этап экспериментов, и я склонен согласиться с ним, — сказал Шота, — И какова бы эта следующая стадия не была, нам это точно не понравится.       Тсукаучи громко выдохнул:       — Ладно, скажу полиции быть начеку. Если мы увидим что-то, даже отдаленно похожее на Фабрику, сразу дадим тебе знать.       — Спасибо, — сказал Шота, — Теперь мне нужно просто снова поговорить с пацаном, надеюсь после того как он снимет гипс.       — Кстати, а он не сказал, когда это будет? — спросила Усилитель, — Как бы ни было весело общаться с ним через коммы, я немного скучаю по его мордашке, и я знаю, что не я одна. Даже Рок Лок жаловался, что до сих пор не получил от него шарик.       — Должно быть, где-то на этой неделе, — Шота пожал плечами, — Он не называл дату. Был слишком занят, убеждая меня, что достаточно выздоровел, чтобы лазить по крышам, а я был слишком занят, пытаясь отправить его домой, чтобы он не сломал руку во второй раз. Было весело.       Усилитель посмеялась:       — Осторожнее, Стерка, твой внутренний папаша проявляется.       — На самом деле, думаю уже слишком поздно, — Тсукаучи ухмыльнулся, — У него уже сердце в рукаве.*       Шота уставился на них:       — Я ненавижу сопляков.       — Конечно, — Усилитель игриво улыбнулась, — Папзава.       Шота активировал причуду, когда Усилитель с Тсукаучи имели наглость смеяться над ним: