Эвертаймер 1: Номер Восемь

Глава 7

-Все готово, доктор Стейша!
-Отлично, -произнес главный доктор, надевая халат и размашистой походкой поднимаясь на мостик с панелью управления диагностическим аппаратом. -Ждали меня?.. -Продолжил он голосом, который казался разморенным на полуденном солнце в летнюю жару.
-Да, сэр, -сказал человек в белом комбинезоне, вставая у его правой руки, кивнув остальным. -Начинать?
-Добрый день, -раздался громкий голос сзади - и на мостик вошли еще три человека в белом.
Один из них, кому принадлежала реплика, был очень толст, так что брыли лежали чуть не на плечах, второй - что называется, ни рыба, ни мясо: типаж таких людей нельзя определить потому, что его нет, а третий - очкастый сноб в бороде.
Все трое тоже были в халатах, без масок, перчаток и с непокрытой головой, как и доктор Берингви.
Стейша закатил глаза, скрежеща зубами, и повернулся к ним с сияющей улыбкой.
-Добрый день, доктор Баганова, и вам, мистер Денжер, мистер Иллингтон, -он по очереди поздоровался с каждым за руку. -Мы вас ждали.
Сноб воззрился на пустой экран, бликующий на очках, которые никогда не давали рассмотреть его глаз. Остальные отделались сдержанными выражениями вежливости.
-Что ж, я думаю, пора начинать, -весело сказал Стейша, который уже давно хотел приступить к делу.
-Начинайте, -кивнул сноб, пожав плечами. Он всегда смотрел, запрокинув голову - не то под очки, не то над оправой, как-то вытягивая нижнюю часть лица.
Толстяк кивнул, порыскав глазами по приборам и экрану.
Главный доктор кивнул лаборантам и нажал на кнопку.
Дисплей начали чертить первые оси будущих графиков и диаграмм, и пока он интригующе пестрел, отображая процесс сбора данных, Стейша вовсе отвернулся от него, разглагольствуя с коллегами.
-Уже второй раз... за месяц, если можно так выразиться, м? -Приподнял он одну бровь, постукивая пальцами по панели, на которую опирался спиной.
-Это происходило с предыдущим зелёным с самого начала, -сказал мрачный человек, стоя между толстяком и снобом.
-Доктор... Иллингтон, -встрепенулся Стейша, словно припоминая его имя. -То, что, вашими словами говоря, происходило, должно нас с вами радовать.
Он встал, оттолкнулся от панели, и прошелся между всеми тремя, остановившись позади и сунув руки в карманы.
-Это ничто иное как доказательство того, что естественный отбор... -Он сделал эффектную паузу, бросив пару взгадав на их затылки. -Работал на нас!
-А что насчет того, что происходит сейчас? -Поинтересовался мрачный человек довольно хладнокровно, не поворачивая головы. Двое его коллег переглянулись между собой, почувствовав себя некомфортно. -Единственный зеленый, последнее звено - все меньше выдерживает работу, которую проделывает его ДНК. Что это за естественный отбор, который ничего не оставляет, доктор? Это называется вымирание.
-Послушайте... -Начал Стейша.
-Доктор Берингви, -произнес незаметный человек звучным голосом, подходя к нему и кладя руки в карманы своего халата одновременно с тем, как Стейша их вынимал, скрещивая на груди. -Я реалист.
-Ну хорошо, -скривился тот, пожав плечами, что означало: "Я вас слушаю".
Сноб и толстяк упорно смотрели на экран.
-Поскольку на мне, помимо руководства первым - самым важным, так как он содержит то, без чего весь Таймлапсис бы пустым местом, корпусом, лежит еще обязанность, которую вы сами поручили мне, выразив готовность прислушиваться к моим докладам, -сказал человек, глядя на Стейшу, -и сейчас я имею действительно весомые доводы.
Стейша смотрел на него.
-С момента исчезновения Семерки в поле неоднократно наблюдалась деформация, -заявил человек громогласно, поворачиваясь на каблуках ко всем присутствующим. -И не просто деформация, мистер Берингви, -сказал он, снова глядя на него. -В нем появляются бреши.
Даже толстяк и сноб оторвали глаза от проявляющихся графиков и диаграмм со всеобщим вздохом, пронесшимся по лаборатории.
Стейша стоял на удивление спокойно и смотрел прямо, не опуская ровного, непроницаемого взгляда, как палочник, слившийся с окружающей средой.
И в связи с этим мрачный ожидаемо начинал все больше прибегать к жестикуляции и мимике.
-Некоторые петли путались уже давно, -продолжал он. -И с каждым разом, когда в концентратор энергии, находящийся внутри, поступает все больше составляющих, они начинают смещаться.
-Почему мы этого не видим? -Выдавил Баганова.
Доктор Иллингтон даже принялся ходить по мостику.
-Потому что наше сознание не способно воспринимать частичное смещение петель, -проскандировал он. -Когда мы поймем, что происходит, будет уже поздно.
-То есть, вы хотите сказать, -подал голос сноб, -что в один прекрасный момент мы вернемся в настоящее, а все, что находится под полем...
-К тому времени эксперимент подойдёт к финальной фазе, -процедил Стейша. -И в Зоне уже не будет нужды. Концентрация, как и разъединение купола, продолжает идти строго по плану, благодаря своевременному принятию необходимых мер, - повысил он голос. -Повода волноваться нет; мы уже уменьшили трансфузионный объем.
-Но это не значит, что процесс не идет, хотя и по другим параметрам, -возразил Иллингтон. -Отдаляем мы разрушение Зоны или приближаем - это случится... И вряд ли кто-нибудь вообще может знать, где мы окажемся наверняка после коллапса - но прекрасным, по примеру доктора Денжера, этот момент точно назвать будет нельзя. Не говоря уже о том, что верить вам после того, что вы скрывали от нас все, что только мы должны были знать безопасности ради - безумие.
-Покажите карту, доктор, -сказал Стейша.
Иллингтон пристально посмотрел на него.
-Вы же готовили основания для собственных доводов? -Улыбаясь, уточнил Берингви.
Доктор повернул электронный браслет на руке - и на глазах всех троих в воздухе возникла пульсирующая и вращающаяся сфера из множества постоянно рисующихся в разных плоскостях восьмиобразных петель.
Было бы их больше - и они образовали бы плотный шар, но метрике подлежало лишь определённое восьмикратное их количество, которое и рассматривалось при каждом мониторинге, где имело место эта странная фигура.
В ее сквозных границах был виден весь санаторий, как на ладони, и за пределами - небоскрёбы, башни и хитросплетение дорог между ними.
Это был движущийся город.
Под фундаментом рукотворной буквы Т среди елового леса та его часть, которую заполняла верхняя половина шарообразного поля, переворачивалась вверх ногами в нижней полусфере, за пределами которой не было ничего.
Доктор Иллиннтон коснулся голограммы - и ее картинка остановилась. Сфера обрела законченную структуру.
Там, где лес соприкасался с городом, стало отчетливо видно, что не одна петля вынута (хоть на малое расстояние) из правильной системы, преграждая путь световым частицам, движущимся по контуру других, оставшимся на своем месте.
В ячейках их переплетений изображение исчезало.
-Господа, -поспешно заговорил Стейша. -Внимательно посмотрите на то, что у вас перед глазами, и запомните хорошенько. Дело в том, что сдвиг заранее просчитан с расчетом того, что электронная кардиограмма концентратора обретает оформленность обратно пропорционально - и сейчас вы это увидите.
-Доктор Берингви, -сказал сноб, который был потрясен до глубины души. -Почему мы не знали об этом?
Стейша закатил глаза.
-Коллеги, я и так сказал вам больше, чем нужно.
Все трое переглянулись.
-Полагаю, мистер Райден наградил вас подобными полномочиями? -Проговорил толстяк.
Собирался ли Стейша отвечать вообще - осталось неизвестным, так как внезапно голографическое поле - единственный источник света в лаборатории, погасло и выстроилось по частям в картинку, на которую Бирингви вылупился бегающими глазами.
Огромная сфера посреди множества других двухмерных графиков рисовалась из видимых обрезков восьмиобразной траектории световых частиц с заметной невооруженному глазу несосотыковкой.
Некоторые потоки двигались с запозданием, и хвосты медлящих фотонов слабо мерцали, утратив меткость, с которой остальные пересекали друг друга, как и на голограмме, воспроизведенной устройством в браслете доктора, но только...
Стейша стукнул по панели - и картинка остановилась, дорисовав векторы до восьмерок.
Ему не нужно было сверяться с картой, что бы понять: соцветие петель на большом экране было собрано в большей степени, чем разрознено на голограмме из рукава доктора.
Стейша снял очки.
-Что за сумасбродство, -прошептал он.
-Это несостыковка, сэр, -сказал Иллингтон. -В целостности кардмограммы Концентартора Энергии на стадии оформления и родственного поля вокруг, целостность которого должна быть ей прямо пропорциональна.
-Ты врешь! -Закричал Стейша, хватая его за шиворот и тряся вместе с голографической картой, показывая на нее пальцем. -Это не трансляция! Вы все понимаете, что это не настоящая модель!
-То есть модель будущего состояния поля? -Оскалился толстяк, отирая пот с лица.
-Да! -Закричал Стейша. -Вы совершенно правы, он нас обманывает!
-Вы завираетесь, доктор, -сказал Баганова с маниакальным огоньком в бульдожьих глазах. -Мы в будущем прямо сейчас.
-Но это невозможно, -хрипел Берингви, отпуская доктора. -Это был точный расчет, я.. я клянусь! Я покажу все вычисления! В прошлый раз вы даже не заметили...
-Нет нужды, -сказал Иллингон, поднимаясь и отряхивая комбинезон. Он выключил голограмму.
-Есть и другой вариант, -подал голос сноб. -Выплеск энергии Концентратора во внешний континуум мог кратковременно сказаться на разнице в деформации.
-Уж не хотите ли вы сказать, что мальчишка на досуге просто повернул время вспять? -Истерически хохотнул Стейша.
-Но, сэр, тогда это и правда необъяснимо, -сказал сноб, подходя к Иллингтону, чтобы спросить, не ушибся ли он, и покосился своими невидимыми глазами на главврача.
-В-вы что, -прошептал Стейша, задыхаясь. -Сговорились?
-Послушайте, мистер Берингви, -прошамкал толстяк. -Работа с... паранормальными явлениями не терпит двусмысленности. Или вы закрываете глаза на то, что с нами может произойти шут знает что - или принимаете последние меры.
Стейша застонал, царапая лицо руками, и сел в позу пьяницы под панелью.
-Если это и правда обусловлено внешними раздражителями, сказывающимися на организме-носителе, -продолжал толстяк. -Вы знаете, что предписано в подобном случае.
-Думаете, почему мы не сделали этого с самого начала? -Процедил Стейша. -Мистер Райден... -Он поднялся, шатаясь и шаря крючковатыми пальцами. -Целью мистера Райдена изначально было управление непосредственно нейронными процессами человекоподобного организма! Как мы будем использовать то, к чему стремились, если не будем знать, что вообще делать?!
-Вы довольно наивны, -сказал толстяк холодно. -Можно сетовать о том, что после этого мы окажемся не у дел, и нас вероятнее всего все постараются зачистить, включая государство, с кем у вас, с вашего позволения, имеются свои тёрки. Но этого еще можно избежать - будто это в первый раз, доктор. Играть же с необратимыми процессами я с этого момента отказываюсь, и, как руководитель Третьего корпуса, складываю свои обязанности.
-Я присоединяюсь к доктору Баганова, -додавил мистер Денжер, вставая рядом с ним, скрестив руки.
-Это шантаж? -прохрипел Стейша.
-Довольно, доктор, вы ведь не клоун, -ледяным голосом произнес человек, мрачной тенью протянув руку к панели. -Мы поступаем так ради собственной безопасности. Вы доложите мистеру Райдену - или кто-то из нас?
-Я. -Сказал Стейша замогильным голосом.
Его глаза стали похожи на глаза стервятника.
-Позвольте мне сделать это за вас, -проговорил Иллингтон и спустился с мостика.
Толстяк и сноб пошли за ним.
Стейша остался стоять, глядя себе под ноги, в кружке шарахнувшихся от него лаборантов.
Когда поочередно захлопнулись три двери в три луча, в цилиндрическом узле которых стоял главный доктор, он поправил халат и одел очки.
-Вот кем вы меня выставляете, господа, -процедил он, глядя на экран с предательски несанкцианированно деформировавшейся сферой.
-Отключать систему, сэр? -Осмелился спросить молодой лаборант, услужливо подвинувшись к панели, полагая, что гроза прошла; но в этот момент Стейша размахнулся и изо всех сил ударил по ней, так что ультратонкое стекло лопнуло в крошку.
Луч, удерживающий сферу, начал кренить ее вниз, пока замороженная картинка сменялась с транслируемой по биологическим сигналам, распадаясь на трехцветные контуры.
Наконец все потухло.
-Роберт! -Позвал Стейша недрогнувшим голосом.
-Д-да, сэр?
-Сколько препарат можно держать под наркозом?
-Девять часов, доктор, без угрозы для нарушения обмена веществ.
-Сколько времени прошло с начала действия паров?
-Т-тридцать две минуты, сэр.
-Хорошо! -Сказал Стейша, хрустя суставами. -Перетащите его ко мне. И - внимание! -Он постучал пальцами по периллам мостика. -Все причастные не будут иметь права разглашать производимую операцию, всем ясно? Нарушение будет приравниваться к научному, государственному... военному... короче говоря, преступлению любого рода.