Однажды ночью они потеряли все - семьи, дома и даже собственные имена, получив четыре цифры идентифткационного номера и не совсем обычные способности взамен.
Уже ровно год дети со сломанными судьбами живут в закрытой зоне, называемой ими Санаторием...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Как только Локви понял, насколько здесь холодно, следы страха смерти без следа исчезли из его бесцветной головы, уступив место возмущению. Каким бы огромным везением не казалась изоляция от всех, кто хотел бы и вполне имел основание задать ему по заслугам... слишком сильный холод. Он него съеживалась, покрываясь старческими морщинами, кожа. Локви с удивлением уставился на первые алые пузырьки, вылупившиеся сквозь треснувшую коросту на костяшках посиневших пальцев. Когда Джек пригрозил ему, заставив выдать Мёрфи, он, не раздумывая, согласился. Кто бы поступил не так на его месте? Он фыркнул - не фыркнул, а чихнул; это прозвучало странно и пугающе в глухом маленьком коробке, так что захотелось обернуться. И почему-то наиболее жутко было никого не обнаружить там, позади... Локви несказанно обрадовался, что принесли обед - иначе его праведному гневу не было бы предела, и беспрекословно опустошил всю принесенную сестрой посуду под строгим ее надзором. Однако когда оживляющего тепла от еды он не почувствовал, то ему стало не по себе. -Мне... очень холодно, -сказал он заискивающим голосом, но белый комбинезон больше и головы не повернул в его сторону. Все привыкли, что термометры отказываются работать на нем на общем контроле. Тогда мальчик бессильно ударил кулаком захлопнувшуюся дверь, а потом прислонился к ней спиной. В его голове ожила тень Мёрфи, которого вели оттуда. Неужели можно было голыми руками избить до такой степени? Крайне тяжелое, странное чувство охватило его. Он вспомнил, как стоял под дверью, пока из нее не выскочил, как ошпаренный, Джек, как растерялся, поскольку остальных с ним не было, и как было уже слишком поздно бежать - потому что отряд санитаров поднимался наверх. Пришлось снова сдаваться. И тут Локви словно ударило по голове; ведь ему придется рано или поздно вернуться в палату к четырём эталонам. Он схватился за свои белые пряди, припоминая, с каким лицом Джек катился по лестнице, словно там, откуда он смотал, происходили ужасные вещи - а если уж он испугался... А он испугался. Как нелепо он выглядел! Локви в целом имел практичную голову, и потому, обнаружив, что мысли начинают терять последовательность, попытался сосредоточиться на возможности выхода из положения. Логично, что его первой мыслью было сделать нечто, по причине чего его оставят здесь на как можно больший срок - а он и правда был бы готов не видеться ни с одной живой душой при беглой оценке ситуации. Однако скоро он понял, что здесь самое холодное место из всех, что он знал во всем Санатории. Наверное, потому что нормальные человеческие тела все-таки должны были источать какое-то тепло, находясь рядом с ним. А что, если попросить перевести себя в палату к кому-нибудь другому? Потирая ушибленную от удара в дверь руку, Локви с упавшим сердцем припомнил, что было… не к кому. Холод превращался в жестокий мороз. Мальчик с удивлением посмотрел на свои онемевшие руки с высушенной морозом кожей, испещренной красными трещинками. Как это он не чувствовал, что они тряслись? Он набрал в грудь побольше воздуха и закашлялся, словно проглотил чей-то коготь, который полоснул по горлу и грудной клетке. Ни облачка пара не отлетело от его бескровных губ.
