Я стала матерью злодея

Глава 31. Три стадии леди Любеллы

Она, леди Любелла, урожденная Шер, владетельная баронесса Гиканская и прочая, прочая. Жизнь была не так благосклонна к ней, как к некоторым, и то, что другие получают на блюдечке, Любелле порой приходилось вырывать из чужих рук силой. Иногда даже вместе с руками.

Её жизнь не походила на прямую дорогу, скорее напоминала извилистый и запутанный лабиринт. Да, не походила, она сделала её такой собственными руками, сметая со своего пути все стены и препятствия, и вообще всех, кому хватало смелости заявить, что она, леди Любелла, не может пройти прямо.

И сейчас, проломившись где силой, а где хитростью через все испытания, и получив в свои нежные, но такие жестокие ручки множество трофеев, она... Сидит в грязной луже на заднем дворе поместья и проклинает небеса, потрясая воздетыми к ним кулаками.

Вести о скором отъезде Виоллы достигли ушей сиятельной леди под самый вечер. Она даже слегка огорчилась. Все интриги, попытки отравить, прочие покушения — буквально всё, что она задумала, летело псу под хвост. Новые резиденты, которых эта благородная дама вербовала и потихоньку стягивала в поместье, были вынуждены остаться в спящем состоянии. Можно, конечно, организовать налет на кортеж Её Светлости. Или даже несколько для надежности, но интуиция говорила Любелле, что все это обернется огромным провалом. Да и не по душе ей было пользоваться такими грубыми, прямыми методами. Изящно переиграть противника, перехитрить, ударить в спину — вот что воодушевляло её, а просто задавить кого-то грубой силой — казалось безумно вульгарным.

Впрочем, её предпочтения, моральные метания и опасения вовсе не являлись хоть сколько-нибудь весомым поводом отказаться от этой идеи. В конце концов, что она теряет кроме денег? Любелла даже всплакнула, отправляя заказ на буйную головушку герцогини. Почтовый голубь в её руках беспокойно заерзал, не без причины переживая за свою жизнь или хотя-бы здоровье. За всю его голубиную карьеру так сильно его не тискали никогда.

На этом хлопоты, связанные с Виолой, непривычно быстро завершились, и Любелла впервые столкнулась с проблемой: она не знала, чем себя занять. Герцогиня прочно занимала большой кусок в её сердце и поедала неимоверное количество её личного времени и нервных клеток. Теперь же, когда эта строптивая преграда не исчезла, а стала просто недосягаемой, в душе у Любеллы поселилась неясная, пугающая её, тоска.