Если ты женщина, ты должна молчать. Но что делать, коль слова жгут Варину гортань пуще горящих углей?
Если ты княжна, ты должна думать о роде и благом замужестве. Но что делать, коль Варино нутро мерзко выворачивается наизнанку рядом с её женихом...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
На следующий день, когда сбежала Варя, Василий Андреевич опросил всю её прислугу. Марфу и Прошку притащили к нему почти за шиворот. Прошка боялась, тряслась, глаза у неё стали широкие и мокрые. Марфа глядела на неё с жалостью и призрением. Прошка всегда казалась ей непутёвой дурочкой. Впрочем, так оно и было.
Князь выглядел жутко: тёмными отпечатками под глазами сказалась бессонная ночь, в зрачках темнела угроза. Он сцепил руки, будто бы пытаясь остаться в сознании, но затуманенный взгляд говорил о скором приближении какого-нибудь старческого удара. Однако Василий Андреевич сжал пальцами переносицу и поднял голову на девок.
Он поставил локти на стол, за которым сидел, отчего стал выглядеть крупнее и угрожающе.
— Вы ей помогли сбежать, — надломленным, хрипучим голосом шипел он. — Вы обе к ней приставлены с самого нашего сюда приезда. Она вам доверяла. Вы точно знаете, куда она делась.
Марфа выпрямилась, поправила юбку, чтоб не выдавать живот, и вперила гордый взгляд в князя. Его лицо напоминало ей лицо Юры, отчего в груди ломалось в муках сердце.
— Мы всего лишь крестьянки, княжне не досуг нам отчитываться, — ответила Марфа, сцепив зубы. — Вы сами за ней не уследили, а мы работу свою исправно делали. Мы с Прошкой княжне не охрана, не стража. Мы просто служанки.
Она перевела взгляд с приходящего в ярость Василия Андреевича на растерянно поджимающую губы Прошку.
— Лжёшь, чертовка, по глазам вижу! — вскрикнул он, ударив кулаком по столу. — Куда вы дели мою дочь? Вы должны знать, где она.
— Она не лжёт, мы правда не знаем, — сказала Прошка.
— Молчи, дурёха, — зашипел он. — Своего отца хоть не позорь, расщеколда.
