Твоя опора

Часть 2

— Баки! — Стив машет рукой и начинает прорываться сквозь толпу. Баки идет к нему навстречу — сначала нерешительно, а потом все ускоряя шаг. Стив заметил его, узнал, выделил из толпы… Фанаты едва ли согласны принять такой расклад, но в итоге все же пропускают Баки вне очереди.
— Автограф дашь? — он слабо улыбается, замерев напротив Стива. Они так давно не виделись, что тот кажется не вполне настоящим, нереальным. Словно только что сошел с плаката или из агитационного фильма вылез, формы только звездно-полосатой не хватает.
— И на чем тебе расписаться?
Баки подавляет желание распахнуть рубашку и попросить автограф на груди. Скорее из-за страха, что девицы последуют его примеру, нежели из-за стыда. Так что он протягивает раскрытую ладонь, на которой Стив шутливо ставит выверенную ровную подпись, а потом тянет его к себе за запястье. Слева и справа лезут какие-то люди, и всем им невольно приходится двигаться вперед, к вагонам поезда, потому что встречающих больше, чем прибывших. Но Баки уже достаточно близок к Стиву, так что пользуется случаем и обнимает его за плечи, привстав на цыпочки. Стив словно бы стал еще выше с тех пор, как они не виделись, но это быстро перестает мешать, когда Стив приподнимает его над землей. — Дурак, — фыркает Баки. Стив быстро ставит его на место и оборачивается к соблюдающей теперь некоторую дистанцию толпе. Все замерли. Никто больше не лезет к нему с приветственными криками и не просит автограф, но и дорогу освобождать они не торопятся. Затишье длится недолго, всего секунд пять, а затем десятки людей буквально набрасываются на Стива и просят обнять и их тоже.
Баки оттесняют назад, и он думает только об одном: хорошо, что все же протянул ладонь. Хотя... Куча облепивших Стива гологрудых девиц — то еще зрелище...

Стив приходит к нему сам. Заходит, озираясь по сторонам, и останавливается посреди прихожей. Чемодана и портфеля при нем уже нет — значит, зашел домой. Но в ванную заглядывать не стал или недостаточно тщательно умылся. Баки усмехается, заметив на шее и щеках следы помады разных оттенков. Да уж, популярность — штука такая. Он не знает, стоит ли ему снова обнять Стива, или они уже исчерпали свой лимит радости на вокзале.
Стив шагает к нему первый и заключает в крепкие-крепкие объятия.
— Ух. Я думал, меня разорвут, одно из самых непростых моих сражений. Нацистов хоть вырубать разрешено, а тут я был безоружен.
— Простите, что бросил вас в этом неравном бою, Капитан, — издевательски тянет Баки. Стив фыркает и хлопает его по спине, а затем медленно отстраняется.
— Ну, как ты тут?
— Потихоньку. С работой получше стало, но сейчас не знаю, как будет. Многие возвращаются, а раньше я на дефиците мужских рук выигрывал.
Стив обращает внимание на пустой рукав, будто только сейчас вспомнил. Смотрит Баки в глаза и молчит, лишь плечи опускаются. — Ну, до победы у меня еще есть время. Скоро она, победа-то? — Скоро. Кажется, ты единственный человек, который не очень-то этому рад.
— Почему же единственный? Есть еще Гитлер, — Баки хмыкает. Он до сих пор чувствует себя несколько неловко в присутствии Стива, а еще он, кажется, совсем отвык общаться с людьми. С былыми приятелями пути разошлись, а с девушками у него не ладилось — нет, не из-за увечья, а наоборот. Боевая травма притягивала женскую жалость, граничащую с нежностью, и поначалу это даже казалось какой-то компенсацией, преимуществом. А потом от этого затошнило… Он вздрагивает, потому что Стив что-то спросил и коснулся его плеча, привлекая внимание.
— Да? Прости, задумался.
— Ничего страшного. Я просто спрашивал, не нужно ли тебе чем-то помочь.
— По дому? Или деньгами? — Баки хмурится. Еще от Стива жалости ему не хватало. Стив разводит руками. — Чем угодно.
— Ты как эти, активисты из объединения помощи ветеранам. «Обращайтесь, если понадобится помощь».
— Но я же искренне. Извини, не хотел обидеть, — тихо добавляет Стив и прячет глаза. Кажется, ему еще более неловко, чем Баки. Непривычно ощущать себя так рядом со Стивом, да и вообще непривычно стоять с ним рядом вновь. Собственная неполноценность остро бросается в глаза, и Баки начинает казаться, что ничего уже не будет прежним. Даже такая аксиома, как их со Стивом дружба. Но Стив подается вперед, смотрит пытливо, внимательно и не отстраняется, пока не ловит ответный взгляд.
— Все будет хорошо, понял? Ты обязательно найдешь работу, в стране обычно начинается подъем после войны. И ты всегда можешь обратиться ко мне.
— За звездной рекомендацией? — хмыкает Баки. Не потому что хочет осадить Стива, а потому что принимать помощь друга стыдно и зазорно.
Стив отклоняется назад и машет на него рукой, фыркает:
— Угу, еще на собеседование меня притащи как гарант своей благонадежности.
— А ведь это бы, наверное, сработало.
— Да? — Стив удивленно хмурится. Он явно не осознает весь масштаб собственной популярности и те возможности, которые она ему открывает.
— Ну, тогда буду ходить с тобой. — На собеседования? — Баки хмурится тоже.
— Куда скажешь, — Стив пожимает плечами.
— Если буду нужен, просто скажи. Я не пытаюсь уязвить твою гордость, я лишь переживаю за тебя, ладно?
— Ладно.
— Вот и договорились. В общем, не буду утомлять тебя длинными речами. Я рядом. Всегда. Не забывай об этом.
— Спасибо, — сглотнув, шепчет Баки. Чертов Стив, слезы из-за него к горлу подступают. Чтобы скрыть блестящие глаза, Баки отворачивается и смотрит на часы — десятый час пошел.
Стив прослеживает его взгляд и спрашивает:
— Я, наверное, с утра лучше зайду? Поздно уже. Баки медлит. Стив выглядит уставшим и встрепанным, но это скорее после нашествия фанатов, нежели из-за дороги. А они так давно не виделись…
Баки разворачивается и, увидев нерешительность на лице Стива, насмешливо приподнимает бровь: — Серьезно? Детское время.
— Да, пожалуй. Я просто слишком долго жил по уставу, — быстро соглашается Стив. Носки его обуви смотрят прочь от двери, а на лице улыбка. Едва ли психология врет. — Останься. Хочешь чаю, может? — предлагает Баки. Стив кивает и улыбается смелее, так, что между ними почти ощутимо тает лед и опускается стена отчуждения. Баки сам этого не замечает, но впервые за долгое время он может вздохнуть полной грудью.