Как довести профессора

Глава 9. Откровенно

Постучав в дверь, я заглянула в аудиторию. Профессор сидел за учительским столом и что-то писал. Подняв голову, он взглянул на меня из-под очков и рукой указал на стол напротив. Я зашла и несмело присела на стул, положив рядом с собой сумку.
Сафонов продолжал что-то дописывать, а я рассматривала его кисти рук. И не скажешь, что они принадлежат профессору. Такие руки должны быть у спортсменов — сильные, рельефные, переплетенные выпуклыми жилами. Я могла бы легко представить, как он крепко обхватывает штангу и в рывке выбрасывает ее наверх, или как он, стоя на яхте, ловко затягивает шершавый канат в морской узел.
У меня в голове промелькнула жаркая картинка, как профессор связывает мои нежные запястья грубой веревкой и привязывает к спинке кровати… Внутри всё оборвалось, жар опалил низ живота. Да что ж такое! Корнилова, это тебе не пятьдесят оттенков серого, уймись уже!
Не знаю, что у меня было написано на лице, но Сафонов, закончив писать, впился в меня взглядом. Я молчала. Мужчина медленно снял очки, положил их на стол строго параллельно стопке учебников. Устало потерев переносицу, профессор чуть ослабил узел галстука. Я, не отрываясь, как завороженная, следила за мужскими руками.
Сафонов, ослепив меня коротким жгучим взглядом, встал, отточенным неспешным движением снял свой пиджак и аккуратно повесил его на спинку стула. Почему-то это показалось мне невероятно интимным и эротичным. Я покрылась румянцем и отвела глаза. Надолго меня не хватило, через секунду я снова впилась взглядом в профессора. Он сидел за столом и гипнотизировал меня.
Я молчала. Моя грудь поднималась быстро и тяжело, будто я взбежала на пятый этаж. Профессор тихо произнес:
— Хорошо выглядишь, Дарья…
Я была на грани обморока от непонятного волнения. Удивленно воззрившись на профессора, я ляпнула:
— Вы тоже.
Мне хотелось дать себе подзатыльник. Вы тоже?! Да кто ж такое мужчине говорит! Тем более своему преподавателю!
Улыбка мелькнула в глазах мужчины. Он потянулся и взял со стола папку с бумагами. Я не могла думать ни о чем, кроме как о мощном мужском теле, обрисованном тонкой тканью белой рубашки.
Профессор, не подозревая о моих мыслях, подвинул ко мне папку.
— Надо вычитать текст и оформить сноски. Вот электронный вариант.
Привстав, он положил на стол, в опасной близости от моей руки, флэшку. Меня так и подмывало накрыть его большую ладонь своей. Это какое-то наваждение!
— К какому сроку это нужно сделать? — выдавила я из себя.
— До конца этой недели, — Сафонов, прищурившись, смотрел на меня. Надеюсь, он не заметил, как подрагивали мои пальцы, когда я забирала флэшку.
— Хорошо, — мне хотелось быстрее сбежать, настолько меня пугала реакция собственного организма.
— Мой номер у тебя есть, насколько я понял?
— Д-да, — я вспомнила, как звонила профессору, когда хотела забрать флэшку со своими фотографиями. Щеки запылали огнем. Когда уже закончится это унижение?!
— Дарья, с тобой всё в порядке? — мужчина пристально смотрел на меня. Он встал из-за стола и подошел к моей парте. Присев на край стола, Сафонов озабоченно вглядывался в мое лицо.
— Всё нормально, — прошептала я. Голос куда-то испарился.
— Ты не заболела?
Сафонов, подавшись ко мне, осторожно приложил ладонь к моему лбу. Да он издевается, что ли?
— По-моему, у тебя температура, — обеспокоенно заявил мужчина.
Он точно прикалывается!
— Просто в аудитории душно, — резко ответила я и встала. Пора заканчивает этот цирк.
Наши глаза оказались на одном уровне, профессор всё еще сидел на столе. Я вся пылала от стыда, мое тело совершенно потеряло контроль, и я не знала, как снова взять себя в руки. Единственный выход — сбежать быстрее, пока Сафонов не принял меня за безумную неврастеничку.
Я рванула к выходу. Мужчина инстинктивно схватил меня за руку. Он пораженно смотрел на меня. Профессор и сам не ожидал от себя такой реакции. Пауза затягивалась. Я задыхалась и дрожала. Может, я действительно заболела? Профессор медленно потянул меня за руку к себе. Словно не веря в происходящее, он ошеломленно вглядывался в меня — вдруг убегу, вдруг засмеюсь…
Но мне было не до смеха. Я умирала. Будто оказавшись в своем самом смелом сне, я слой за слоем скидывала свою нерешительность, отодвигала рамки приличия. К чему всё это? Если рядом замер мужчина, впитывающий каждый мой прерывистый вдох. Его невозможные глаза раздевали меня, нежили, ласкали. Его сильные руки, обхватившие мое тонкое запястье, обещали невероятное наслаждение. Надо только сделать маленький шажок и, сдавшись, оказаться в его мучительных, яростных объятиях. Только шаг — и я окажусь на краю обрыва, остро ощущая неистовый ураган жадных поцелуев, болезненных ласк, иступленных признаний, потонувших в немых стонах. Всего один шаг.
Я стояла совсем рядом с ним. Вглядываясь в его глаза, цвета темного предгрозового неба, я думала только о том, чтобы не потерять сознание. Настолько остро и ярко я переживала каждый наш вдох, каждое движение наших настороженных тел.
Профессор, словно ощущая мою уязвимость и ранимость, схватил меня за талию и притянул к себе. Я обхватила руками мужские плечи. Плавным уверенным движением он встал на ноги, возвысившись надо мной. Я запрокинула голову, не отрываясь от его искрящихся глаз. В них пылал синий огонь. Мне стало жутко. Я никогда не видела такого неприкрытого желания в мужских глазах. Поражаясь своей смелости и отчаянности, я готова была раствориться в этом первобытном, примитивном вожделении. Невинная и неопытная, я желала этой сладостной боли.
Сафонов неуловимым движением развернул нас, и я оказалась зажатой мужским тяжелым телом к столу. Я всхлипнула, и мой протяжный вдох эхом пронесся между нами. Мужчина судорожно сглотнул. Обжигающими ладонями он обхватил мои бедра и, легко приподняв, посадил на парту. Я невольно развела колени, подпуская его ближе к себе. Профессор прижался ко мне, взволнованными руками гуляя по спине, зарываясь в волосы.
‍  ‌ ‌     ‌ ‌ ‌     ‌   ‌ ‌   ‌       ‌   ‌ ‌ ‌   ‌ ‌       ‌ ‌     ‌ ‌   ‌   ‌       ‌   ‌ ‌‍
Я откинула голову назад, выгибаясь в мужских жадных ладонях. На мне было легкое летнее платье. Юбка неприлично задралась, и чувствительной кожей я ощущала равнодушный холод поверхности стола.
Губами добравшись до моей открытой ранимой шеи, мужчина болезненно прихватил кожу горячими губами. Меня скрутило от внутреннего сладкого спазма. Профессор томительно медленно спустился руками к моим бедрам. С силой сжав их пальцами, он уязвимо выдохнул мне в шею.
Руками я проходилась по мужской спине, ощущая под рубашкой перекатывающиеся напряженные мышцы. Профессор, нависая надо мной, обжигал мои плечи воспаленным дыханием. Его идеально уложенная прическа растрепалась. Он торопливо и беззащитно осыпал поцелуями мои шею, плечи, подбородок. Я тонула, терялась в этих ласках. Рвано хватая воздух, я прогибалась и льнула к мужскому напряженному телу. Я грубо и нетерпеливо вырвала рубашку из брюк и забралась под нее бесстыжими ладонями.
Профессор вздрогнул от моей дерзости. Он крепко сжал зубы и обжигающе прошептал мне в ухо:
— Остановись, девочка…
Но мне снесло крышу, я была готова отдаться ему прямо сейчас в пустой аудитории, куда в любой момент могли зайти. Притянув профессора умоляющими руками за напряженную мощную шею, я нашла его губы и впилась в них поцелуем.
Сафонов болезненно сжал мои бедра. Жёстко лаская кожу через платье, поднялся к талии, властно перехватил ее мускулистыми жадными руками. Не прерывая наш поцелуй, профессор яростно дернул меня на самый край стола, так что я впечаталась в его крепкое поджарое тело. Я беззвучно ахнула. Воспользовавшись моим секундным замешательством, мужчина бесстыдно углубил поцелуй, заставляя все мои внутренности сжаться от сладкой истомы. Я сходила с ума от его горячих требовательных губ, бесстыжего языка. Он прихватывал мои губы, кусал их, эротично обводил языком.
Одной рукой я зарылась в волосы Сафонова, не позволяя ему отстраниться от себя, второй лихорадочно задирала мужскую рубашку, проклиная несговорчивые пуговицы.
От мужских настойчивых рук мое платье собралось на талии. Я обхватила профессора своими ногами, прижимаясь белыми трусиками к брюкам, не скрывающим внушительного возбуждения. Я бесстыже подавалась к мужчине, совершая откровенные скользящие движения. Меня безумно раздражала наша одежда, не дающая ощутить его кожу на своей.
Я настолько остро и тонко всё чувствовала, что мне казалось еще чуть-чуть, и я кончу. Я гибко плавилась в мужских объятиях. Иступленное дыхание окутало наши пульсирующие тела.
Профессор сильными горячими ладонями крепко сжимал мою попу. Поймав мой ритм, он то с силой вжимался в меня, заставляя кусать губы, чтобы не закричать, то отстранялся.
— Господи, что мы делаем, — еле слышно выдохнул он, прижав свой лоб к моему.
Я уже ничего не соображала. Весь жар сконцентрировался у меня между ног, мои хлопковые трусики промокли, и я изнывала от трения влажной ткани. Мне до дрожи хотелось ощутить своими чувствительными складочками мужскую пульсирующую плоть. Но профессор продолжал изводить меня, развратно двигаясь у меня между ног. Я обхватила ногами мужские бедра и уже не опиралась о парту, практически держась на весу. Руками я крепко держала Сафонова за шею.
Мы дышали, как загнанные звери, остро смотря друг другу в глаза. Наше дыхание перемешалось. Я едва сдерживала сладкие стоны. Я мечтала, чтобы мы оказались на необитаемом острове, и смогли бы забыться в неконтролируемых животных стонах, рычании…
Но мы должны были сдерживать себя, пытаясь удержать остатки разума. Профессор держал меня на весу и практически трахал. Я видела, что ему мучительно больно от невозможности войти в меня прямо сейчас, жилы на шее вздулись, капля пота пробежала по виску. Мужчина тяжело дышал, обжигая мои губы своими рваными выдохами.
Моя голова кружилась, в ушах звенело, мне не хватало воздуха. Я чувствовала, как все мое тело сводит бешеной судорогой. Внутри всё завязалось в тугой узел, раскаленная лава пробежала по венам. Крепко сжав зубы, я не сдержалась, выгнулась и, откинув голову, протяжно застонала. Оргазм накрыл меня, оглушая и ослепляя. Я продолжала вжиматься в эрекцию профессора, чувствуя, как моя пульсация отдается в его до предела возбужденном теле.
Всё еще крепко прижимаясь к мужчине, я постепенно возвращалась в реальный мир. В коридоре за дверью, шумно переговариваясь, проходили люди. Беззаботные студенты взрывались смехом, о чем-то спорили…
Профессор был напряжен. Он медленно опустил меня на пол, ладонями в последний раз колюче пройдясь по моим бедрам. Аккуратно расправил платье. Я, все ещё оглушенная, держалась за мужские плечи. Мои ноги тряслись, тело стало тяжёлым и непослушным.
Сафонов мягко взял мою правую ладошку и приложил к своим губам. Затем он осторожно шагнул назад, с сожалением выпуская мою руку. Моя вторая ладонь соскользнула с его плеча.
Мне стало зябко и одиноко без мужского жаркого тела. Я оперлась дрожащими руками о стол, стоящий позади.
Я молча смотрела на профессора. Он стоял в метре от меня. Взъерошенный, в помятой рубашке, брюки колом топорщились от неутоленного голода, глаза горели потемневшим вожделением. Как же я хочу его! Может, закрыть дверь? Или сбежать отсюда, чтобы насытиться друг другом, снова и снова… Я забыла обо всех приличиях.
— Закрой дверь, — еле слышно прошептала я.
Сафонов мрачно покачал головой и опустил голову.
— Уходи, Даша… Пожалуйста…
