Как довести профессора

Глава 19. Импровизированная лекция

После того, как мы с профессором убрали со стола, я пошла в коридор за своей сумкой. Я просмотрела телефон, там были пропущенные звонки от нескольких моих одногруппников. Я написала парням, что со мной всё в порядке и отложила телефон.
Достав расческу, я зашла в ванную комнату. В глаза сразу бросилась большая навороченная душевая кабинка с матово-стеклянными стенками. На крючке идеально ровно висело одно махровое полотенце. Здесь всё сияло нетронутой чистотой, как в гостинице. Светло-бежевый кафель блестел, отражая свет лампочки, зеркала были идеально начищены. Сафонов вообще принимает душ? Я не увидела ни одного флакончика или тюбика, видимо, все было надежно спрятано в шкафу. Все-таки у профессора есть пунктик насчет порядка. Мда, в моей комнате он бы сошел с ума от царящего там хаоса.
Я подошла к раковине с зеркалом и посмотрела на себя. Растрепанная, бледная, щеки впали сильнее обычного, заострив скулы, под глазами синяки, губы сухие и шелушатся. Я протяжно вздохнула. Утро выдалось нелегким. Возможно, организм дал сбой из-за вчерашней нервной встряски. Но сейчас я чувствовала себя нормально, осталась только небольшая слабость. Сафонов прав, мне надо просто отдохнуть и хорошо выспаться.
Я все-таки нашла в шкафчике зубную пасту с мятным ароматом и пальцем почистила зубы. Умывшись холодной водой, я промокнула лицо туалетной бумагой. Не профессорским же полотенцем пользоваться. Не дай бог еще складочкой не в ту сторону повешу, буду потом в деканате объясняться, как довела Сафонова до ручки.
Я расчесала волосы и собрала их в гульку. Просторная черная футболка, которую я, не глядя, схватила с утра, нещадно помялась и норовила сползти с одного плеча. Кажется, я брала ее в мужском отделе и слегка переборщила с размером. Я, как могла, расправила футболку и вышла из ванной.
Профессор зря времени не терял. Он уже достал свой макбук и, сидя за кухонным столом, что-то внимательно изучал. Это было сексуальное зрелище — то, как он сидел, упершись локтями о стол, заставляя рубашку натянуться на его рельефных плечах и мощной спине, как сосредоточенно хмурил лоб, как ловко водил длинными пальцами по мышке…
На пару секунд я зависла, лицезрея эту картину, потом дала себе мысленный подзатыльник и бесшумно вернулась в коридор за планшетом и учебниками. Стараясь не смотреть в сторону Сафонова, я поудобнее устроилась на диване, поджав под себя скрещенные ноги, и включила планшет. Ожидая, пока загрузится рабочий стол, я покосилась на профессора.
Тот откинулся на спинку стула и с любопытством взирал на меня.
— Ну что, Дарья, ты готова?
Я подозрительно прищурилась.
— К чему?
— Буду готовить тебя к экзаменам, — Сафонов придирчиво взглянул на меня из-под очков.
Я занервничала.
— Я готова.
Живот тревожно скрутило. Все-таки Сафонов был придирчивым, требовательным и порой резким преподавателем. Его боялись все студенты. По своему предмету он никогда не ставил «автоматы», и на экзаменах выжимал из студентов всё — веру в человечество, судорожно перелистанные накануне конспекты, знания, которые, казалось, были погребены глубоко в недрах подсознания. Под пристальным немигающим взглядом профессора несчастный студент выворачивался наизнанку и удивлял сам себя. Мы с одногруппниками уже давно пришли к выводу, что в университет Сафонов попал прямиком из КГБ. Его психологические приемы поражали и подавляли.
Поэтому я слегка забеспокоилась. Но я была одержима математикой, и во мне взыграл азарт. Мне хотелось доказать Сафонову, что я достойный ученик. С первого курса я привыкла доказывать, что я не просто симпатичная девушка, а еще и личность с незаурядным умом.
Профессор недоверчиво окинул меня взглядом.
— Учти, Дарья, никаких скидок.
Но я уже закусила удила. Есть во мне эта слабость — я слишком быстро велась на «слабо». Думаю, в казино мне ход воспрещен, уж слишком я азартная.
— Никаких поблажек, Сергей Алексеевич…
Хищно улыбнувшись, я поднялась с дивана и продефилировала к столу. Сев напротив профессора, я положила планшет и книги на стол и нетерпеливо уставилась на него.
— Хорошо, Корнилова, — Сафонов плотоядно улыбнулся. — Первое задание…
Я открыла тетрадь и под диктовку записала задание. Задача была сложной, но всё же я смогла прийти к правильному решению. Не сдержавшись, я послала профессору ехидную улыбку. Съел?!
Мужчина снял очки и, задумчиво прикусив дужку, начал гонять меня по теории. Я бойко отвечала, выуживая из глубин своей памяти то, о чем даже не подозревала.
Наша подготовка больше была похожа на поединок. Я не хотела сдаваться. Но Сафонов по нарастающей усложнял вопросы. С каждым заданием мне требовалось больше времени на подготовку, я буксовала. Мои ответы уже не были такими дерзкими, а взгляд становился более растерянным.
Но профессор не злорадствовал, он терпеливо объяснял мне непонятные моменты. Мужчина отодвинул ноутбук и придвинул свой стул ближе ко мне. Карандашом он писал формулы на моем листке, поясняя каждое действие. Я, подперев голову ладонью, внимательно слушала.
Все-таки, несмотря на тяжелый характер и категоричность, Сафонов был выдающимся ученым и талантливым педагогом. В двух предложениях он просто и ясно доносил то, что раньше мне казалось непроходимым лесом.
Спустя два часа импровизированной лекции я сидела с открытым ртом, пытаясь разложить ценную информацию по полочкам.
— Я думаю, на сегодня хватит, — профессор устало откинулся на стул и аккуратно снял очки, потирая пальцами переносицу. Он тоже выдохся. Видимо, работа преподавателя не такая уж и простая, как кажется на первый взгляд.
Я потерла лицо ладонями.
— Это было круто! — я уставилась на мужчину. — Как будто мне взболтали и перевернули мозг! Спасибо!
‍  ‌ ‌     ‌ ‌ ‌     ‌   ‌ ‌   ‌       ‌   ‌ ‌ ‌   ‌ ‌       ‌ ‌     ‌ ‌   ‌   ‌       ‌   ‌ ‌‍
Сафонов искренне улыбнулся.
— Ты молодец, Даша. Не хочешь дальше пойти к нам в аспирантуру?
— Я так далеко не загадывала, — я задумчиво крутила в пальцах карандаш. — В своих смелых мечтах я хотела стать крутым айтишником…
Сафонов кивнул.
— Востребованная профессия. Без работы не останешься. Но подумай и о моем предложении. Мне кажется, в науке тебя ждет большое будущее.
Мужчина серьезно смотрел на меня. А я пыталась сдержать широкую улыбку в тридцать два зуба. Сафонов меня похвалил! Кому расскажешь, не поверят! Наш несговорчивый, упрямый, непреклонный Сафонов сказал, что меня ждет большое будущее!
Я сдержанно кивнула, и, опустив ресницы, чтобы не выдать счастливого блеска в глазах, стала собирать со стола бумаги.
— Но это не значит, что ты можешь расслабиться! — строго заметил профессор. — Тебе еще многому надо учиться.
— Конечно, Сергей Алексеевич, — покорно проговорила я, пряча улыбку.
Сафонов недоверчиво прищурился.
— Корнилова, ты смеешься над своим преподавателем?
— Что вы! Как можно! — я продолжала дразнить его и не могла остановиться. Неделю назад я не могла представить, что смогу подтрунивать над профессором. А то, что я останусь у него ночевать — это вообще за гранью добра и зла.
— Дарья, — Сафонов наклонился ко мне. Он сидел совсем рядом, и его дыхание задело мой висок. — Ты играешь с огнем.
Я и не заметила, как наша игра закончилась. Осталось только дыхание и мужское тело в опасной близости. Я незаметно отодвинулась в сторону и стала суетливо собирать со стола тетради.
Профессор как ни в чем не бывало встал и, задвинув стул на место, пошел к кухонным шкафам. Он достал пакет с фруктами и, промыв их под проточной водой, разложил в большой глубокой тарелке. Насвистывая какую-то живенькую мелодию, он поставил блюдо на столик возле дивана и со вздохом облегчения плюхнулся на мягкое сидение.
Абсолютно не обращая на меня внимания, он взял пульт и включил телевизор. «Вечерние новости будет смотреть или канал РБК?», — задумалась я. Но Сафонов зашел на интернет-портал и стал проистывать список фильмов.
— Даш, ты что предпочитаешь «Пилу-8» или «Ла-ла-лэнд»? — мужчина замер с пультом в руках и серьезно посмотрел на меня.
— Какое странное сочетание, — не удержалась я. — А еще фильмы в списке есть?
— Еще есть «Дитя тьмы», но его мы смотреть не будем.
— Почему? — заинтересовалась я.
— Потому что после него ты не сможешь спать одна, и мне придется всю ночь держать тебя за руку… А мне завтра на работу рано вставать, — невозмутимо посмотрел на меня Сафонов. Как будто мы сидели на лекции в университете.
Я возмущенно фыркнула.
— За руку своих любовниц держи, а я уж как-нибудь обойдусь! — вырвалось у меня.
Я сказала это вслух?! Я мысленно застонала. Но взгляд не отвела. Я сказала, что думала, и он это заслужил, в конце концов!
Профессор смотрел на меня грустно и как-то устало.
— Даш, я уже говорил тебе, что это была случайная связь, и я жалею, что пошел на это. И я сожалею, что ты таким образом узнала об этом, — Сафонов с силой потер лоб пальцами, слова давались ему нелегко. — Но я всегда старался быть честным с тобой. Да, между нами есть связь, и меня тянет к тебе, как магнитом. Но я хотел поступить правильно и не запутывать тебя в сети этих тупиковых отношений. Да только сам запутался, веришь?
Он с отчаянием взглянул мне в глаза.
— Ещё и Саша… — Сафонов нервно сцепил пальцы в замок. — Вы вчера поговорили с ним? Что между вами происходит?
Я растерянно замерла возле стола со стопкой тетрадей в руках.
— Он признался мне в своих симпатиях, но между нами ничего не было и не будет в любом случае, — медленно проговорила я.
— Ты зацепила его. Раньше Саша всегда легко относился к девушкам, — с горечью произнес профессор.
Я аккуратно положила тетради на стол и медленно подошла к дивану. Присев рядом с мужчиной, я прикрыла глаза. Вся эта ситуация давила на нас, и мы оба не знали, что делать. Хотя, наверное, единственный выход был — перестать мучать друг друга и свести наше общение вне универа к нулю. Сухо, по-деловому, без недосказанности, без ревности и боли.
Я открыла глаза и посмотрела на мужчину. По моим глазам он все понял. Обреченно кивнув, Сафонов печально улыбнулся и взглядом пробежался по моему лицу, как будто впечатывал в память каждую черточку.
От его взгляда щемило внутри. Я медленно выдохнула, пытаясь унять ноющее сердце, но легче не стало. Наши отношения обречены с самого начала, мы оба это понимали. Но почему же так больно? Возможно, я впервые в жизни проявила силу воли и сделала правильный выбор. Я могла гордиться собой. Но внутри всё рвалось от пронзительной грусти. Глаза жгло от подступающих слез. Я попыталась представить Сафонова с другой женщиной, насильно вызывая в себе ярость и презрение к этому мужчине, но мне удалось выжать из себя только растерянность, смятение и душевную ломоту.
Мы молчали, каждый был погружен в свои мысли. Профессор осторожно взял мою ладонь в свою и переплел наши пальцы. Этот интимный жест стал итоговой точкой наших терзаний. Как будто касаешься остывающей сковородки. Еще больно, но ты уже осознаешь, что болезненный жар рано или поздно спадёт…
