Чонгук, как обычно бывает, просыпается первым, но в этот раз не спешит вставать с кровати. Работа подождёт… Да весь мир подождёт, пока омега на его груди не выспится.
Тэхён даже спит скромно… Никаких тебе — очень жаль — демонстративно заброшенных ног и показательного наваливания. Он лишь робко прижимается к альфьему боку, голова покоится на груди, а под щёчку мило просунута ладошка. Вряд ли это шибко удобно, но тревожить драгоценный сон супруга Чон не смеет. Парень укрыт, и Чонгук грустно вздыхает, ибо его взору доступно только оголённое плечико. Хотя… Он совсем не жалуется.
Альфа лежит, легонько перебирая светлые пряди, и улыбается во все тридцать два, вновь и вновь прокручивая в голове события прошедшей ночи. На языке всё ещё сладкий привкус Тэхёновой кожи, губы приятно покалывает, а сердце снова так и норовит выпрыгнуть. Чонгук и не подумал бы, что способен такое чувствовать…
Это и называется любовью?
Он замечает, вернее, чувствует потягушки рядом. И снова никаких вытянутых рук, «случайно» проезжающихся по груди и торсу… Тэхён просто ножки слегка вытягивает, задевая Чонгуковы, да зевает умилительно, издавая тихое сонное «мгм», а потом носиком трётся о тыльную сторону своей ладони, что минутами ранее ещё покоилась под щекой, окончательно просыпаясь.
И замирает.
Чонгук, затаив дыхание, следит за омежкой, который, по всей видимости, сейчас восстанавливает картину произошедшего и ещё не знает, что альфа давно не спит. Он, немного поёрзав, вдруг руку приподнимает, сжимая и разжимая кулачок в воздухе, словно не решается… Но потом всё же легонько обнимает поперёк талии, прижимаясь чуть теснее.
А альфа шелохнуться боится, ощущая табун крупных мурашек по всему телу.
— Солнышко… — хрипло шепчет он, вновь зарываясь пятернёй в мягкие волосы, а Тэхён сразу руку отдёргивает, будто кипятком ошпарили. — Верни, Тэхён-и, — просит Чон и сам берёт маленькую ладошку, укладывая ту обратно.
А этот малыш даже голову не поднимает…
— Я знаю, что ты не спишь, Кроха, — посмеивается Чонгук, запуская руку под одеяло и оглаживая поясницу.
Тэхёна словно током прошибает, хотя, казалось бы, после всего того, что случилось ночью, надо привыкнуть. Но нет… Он, видимо, никогда не привыкнет к прикосновениям Чонгука.
