лента, сброшенная с глаз Фемиды

акт 1

─ Я и не знал, что ты тоже метишь в адвокатскую коллегию, Чуя, ─ побледневшие от холода пальцы Дазая сильно сжимали плечо синеглазого и вынужденно прислонившегося к поверхности колонны мужчины, ─ уж не думаешь ли ты о том, чтобы составить мне конкуренцию? ─ жесткие и пахнущие чем-то едким волосы соперника трепал ветер, то и дело набрасывая на его бледное лицо спутанные пряди.

─ Боишься, что проиграешь представителю низшего ранга? ─ с ноткой злой насмешки в голосе ответил Накахара.

Из переднего кармана его темно-синих брюк выглядывала еще нетронутая с самого утра пачка сигарет.

─ Не льсти себе, ─ склоняясь к покрасневшему лицу молодого адвоката, раздраженно проговорил темноволосый мужчина, ─ я привык работать только с равными себе противниками, ─ свободной рукой Дазай коснулся слегка ослабленной ленты галстука рыжего, просунув два пальца под нее, ─ а не с такими выблядками, как ты, ─ неожиданно Осаму дернул вверх шелковую ткань, тем самым больно проехавшись ею по выпирающему кадыку оппонента, но после, наконец-то, оставил мужчину в покое, отойдя к подъехавшей за оградой областного суда служебной машине.

Белые хлопья снега падали на рыжие и аккуратно собранные в хвост волосы Чуи, пока тот приводил свою одежду в порядок, разглаживая складки на скомканной его конкурентом рубашке цвета раздавленной вишни. Весы Фемиды, каменной и явно требующейся в реставрации статуи, покрылись тонкой пленкой льда, что мгновенно треснула, едва одетая в кожаную перчатку ладонь Накахары провела по ней. Мужчина помнил, как он впервые увидел небольшое изваяние этой богини на столе у своего преподавателя по юридической этике, еще много лет назад, будучи студентом первого курса. Рыжий прекрасно понимал, что можно добиться в жизни высоких привилегий честным путем, кропотливо работая и защищая вовсе не доверителя, а вышестоящий и равный для всех закон, однако справедливость и он, как однажды выразился Дазай, являлись прямо противоположными понятиями.

Завязанные глаза, прекрасно выполненная мастером и держащая рукоять меча женская рука, длинные, ниспадающие по округлым плечам волосы, безусловно, привлекали к себе зрителя, заставляя его как бы невзначай дотронуться до холодной поверхности скульптуры. Хоть Чуя и был готов отдать душу дьяволу за богатое и выигранное любыми способами дело, но он все равно восхищался красотой непорочности древнегреческой богини правосудия, так как сам никогда бы не смог судить человека, предварительно не оценив вес его кошелька. В этом мужчина сильно отличался от своего теперь уже конкурента Осаму Дазая, адвоката высшего ранга. Кареглазый брюнет никогда не выходил за рамки закона в отношениях с клиентом не потому, что выступал ярым защитником правопорядка, а в связи с тем, что ему это было попросту не нужно. Его квалификация, профессионализм и природное умение убеждать составляли прекрасное трио на судебном разбирательстве любого уровня, да и в деньгах оппонент особо не нуждался. Быть выше любого соблазна ─ завидный показатель тренировки воли.