лента, сброшенная с глаз Фемиды

акт 6

Сколько раз он мог кончить под Дазаем? Три, четыре, пять… Накахара никогда не считал, да и впрочем, он в принципе не мог заставить себя думать о чем-либо другом, кроме своего партнера. Шелковый халат смялся под обнаженной, покрытой крупными каплями пота спиной, худые, широко разведенные перед Осаму ноги дрожали, запрокинутые над головой, перекрещенные и несильно связанные темно-фиолетовой лентой пояса руки сдавливал прохладной пятерней адвокат высшего ранга, с каждым новым, особо грубым ударом бедрами о бедра по всему телу рыжего проходилась электрическая волна ─ сдерживать голос в такие секунды казалось невозможным. Губы потрескались, пересохли, распущенные, взмокшие волосы огненными змеями раскинулись на светло-коричневом ковре, под ребрами сердце настолько быстро билось, что его стук вполне мог заглушить раздающийся с проездной части гул машин, взгляд синих, подобно неотточенному танзаниту, глаз был полностью расфокусирован, твердый, истекающий прозрачными каплями предэякулята член подрагивал, сотней маленьких касаний иголки ощущалось практически дошедшее до грани и напрочь сбившие абсолютно все мысли о едва ли не перешедшей в драку разборке возле статуи Фемиды, неловкой ситуации в архиве, показательной игре в бильярд и изначальной причине приезда в дом бывшего напарника возбуждение. Резко дернув слабо стянувшую запястья ленту, темноволосый юрист наклонился к лицу Чуи, одновременно с чем обхватил его за спину, приподнял со сбившегося в комок халата, зубами мужчина зажевал верхнюю губу оппонента, почувствовав, как рыжий с силой ухватился за светлую ткань задравшейся на пояснице рубашки. В черной, расписанной белыми иероглифами курильнице догорали тонкие палочки сладко-пряных, привезенных из жаркого Нью-Дели Дазаем в прошлый отпуск благовоний. Запах напоминал об Индии, золоте и дорогом шелке смуглых танцовщиц, фруктовых винах, тающем на языке рахат-лукуме, опаляющих кожу песках и ни с чем несравнимом кальяне, от которого у любого начнет кружиться голова… В полумраке зажженных торшеров изламывались силуэты обоих мужчин, капли крови медленно стекали с прикушенного языка, вкус металла смешивался с послевкусием белого вина и сигарет. Пальцы Осаму скользили по члену, одно прикосновение его руки к коже напрочь стирало воспоминания о предыдущих партнерах, на бледной груди адвоката низшего ранга алели следы укусов, но шея, видная в прорези ворота рубашки в любом деловом костюме, осталась нетронутой ─ оценивающих внешний вид юриста взглядов присяжных на процессе синеглазому мужчине и без темно-бардовых пятен хватит сполна. По бледному бедру рыжеволосого юриста стекло густой струей семя, устало он прислонился лбом к ключицам кареглазого партнера, одновременно с чем поддался чуть вперед, соскользнув с члена Дазая. Прошло столько лет с их последнего раза, но по переполошившим все воспоминания ощущениям ─ как будто ни дня. После переезда Осаму в Штаты, о котором юноша сообщил рыжему за три дня, Накахаре никак не хотелось поддерживать их общение дальше, отчасти по причине чего он выбрал юридическую академию международного права в Европе, тот же факультет, что и экс-напарник, ту же уголовную специальность после второго курса, но только в разных, далеких друг от друга странах. Но вот закончить юрфак с отличием, да и в принципе закончить у адвоката низшего ранга не получилось, поэтому на место в коллегии с дипломом из третьесортной академии стоило ли вообще рассчитывать… Вспомнив о своей анкете, Чуя устало улыбнулся: должно быть, члены экзаменационной комиссии уже сделали запрос во Францию, и завтра его ждет разве что захлопнувшаяся перед носом дверь и довольное выражение лица одетого в свой лучший парадный костюм Дазая. Синий диплом коммерческого ВУЗа, может, и выручал его до сегодняшнего дня на судебных заседаниях, но всего один звонок мог в любой момент разрушить призрачную надежду на построение карьеры в этом месте.