Цикорий

4 часть

Куромаку смотрел в глубокие алые глаза, которые так напоминали осенний лист .... В них можно было утонуть, точно так же как и утонуть в его объятиях. Сейчас Куро не мог ничего сделать, теперь, когда он не может называть его товарищем, хочется назвать самыми милыми и слащавым прозвищами, хотя Маку и понимал, что это как минимум глупо, но именно таких глупостей в его жизни и не хватало.
- Куромаку! Ты меня слышишь?
- ДА! Това.... ДАНТЕ! Мил.. просто Данте! Я могу называть тебя Данте? ДАНТЕ.
Бубновый положил свою теплую руку на плечо Куромаку и произнёс:
- Маку, друг мой, не стоит так волноваться, называй меня так, как будет тебе угодно. Правда в том, что ты для меня уже далеко не товарищ, и, возможно, уже и не друг вовсе... Меня, не побоюсь этого слова, обижает прозвище " товарищ Данте". Если ты, конечно, понимаешь о чём я.
Конечно же Куромаку не понимал! В его голове крутилась лишь одна назойливая мысль:" я ему не друг? Он меня ненавидит?" От этих мыслей, сам того не замечая он побледнел, а на глазах выступили слезы.
- Маку! Я понимаю, тебе нужно это все обдумать, ведь наверняка странно, когда твой "товарищ"(это слово было сказано с усмешкой) оказывается геем, так ещё и признается в любви. Но ведь у настоящей любви нет границ и преград, а тем более её не остановят глупые рамки, придуманные людьми...
Куромаку из белого, как приведение, превратился в мягкую, алую ягодку, которая вопросительным, но в тоже время влюбленным взглядом смотрел на бубнового и спрашивал:
- Это было признание в любви?...
- Да~
- Этто ... Взаимно. На все 100 процентов.
Куро уткнулся в грудь Данте, а тот ,в свою очередь, приобнял того.