~в метре друг от друга~

19 глава

Егор:

Приоткрываю тихонько дверь, смотрю влево-вправо, выскальзываю из предоперационной и почти что натыкаюсь на медсестру. Быстренько отворачиваюсь и натягиваю маску,а медсестра входит туда, откуда я вышел.

Прохожу несколько шагов, скрываюсь за стеной возле лестничного пролета и вдруг замечаю мужчину и женщину,сидящих напротив друг друга в пустой комнате ожидания, каждый у своей стены, Смотрю на одного, на другую.

Я знаю их, но не помню, где их видел.
— Можно тебя спросить? — подает голос мужчина, и женщина поднимает голову и смотрит на него молча и напряженно.
Женщина выглядит как постаревшая Валя. Такие же полные губы, густые ресницы, выразительные глаза.
Ну конечно. Родители Вали
Женщина коротко кивает. Взгляд у нее настороженный.Напряжение между ними такое - хоть ножом режь. Знаю,надо повернуться и уйти. Открыть дверь на лестницу и вернуться в палату, пока ничего не случилось. Все это я знаю,но что- то заставляет меня остаться.
— Плитка в моей ванной... э. фиолетовая? А коврик...
— Черный. — Она опускает голову и смотрит на сложенные на коленях руки. Волосы падают ей на лицо.
Короткая пауза. Дверь в конце коридора бесшумно открывается и впускает Кейт. Но родители Вали ее не замечают. Отец откашливается.
— А полотенца?
Женщина раздраженно всплескивает руками:
— Какая разница, Том! Это же совершенно не важно.
— Было важно, когда мы красили офис. Ты сама сказала, что коврик...
— Наша дочь в операционной, а ты хочешь поговорить о полотенцах? — бросает она. и ее лицо темнеет.
Такой недовольной я Кейт еще не видел. Скрестив руки на груди, она выпрямляется и с хмурым видом наблюдает за их перебранкой.
Я просто хочу поговорить, — мягко говорит отец Вали. — О чем-нибудь.
— Господи, ты меня убиваешь. Перестань - Она недоговаривает, и они оба поворачиваются и смотрят на Кейт,на лице которой проступает постепенно то сердитое выражение, которое она приберегает для нарушителей режима.

Кейт вдыхает так глубоко, словно хочет втянуть в себя весь воздух в комнате.
— Я не представляю, через что вы прошли, потеряв Эмили, — мрачным тоном говорит она и указывает на дверь операционной, за которой на стальном столе лежит их дочь. — Но Валя борется сейчас не только за собственную жизнь, но и за вас обоих.
Пристыженные, оба отводят глаза.
— Разве нельзя оставаться друзьями? Или по крайней мере быть взрослыми? — с отчаянием в голосе выговаривает Кейт.
Что за ерунда, Кейт. Оставь эту чушь церкви.
Мать Вали качает головой:
— Не могу быть рядом с ним. Смотрю на него и вижу Эмили.
Отец быстро поднимает голову, бросает взгляд на бывшую жену и отводит глаза в сторону:
— А я, когда смотрю на тебя, вижу Валю.
— Вы — родители. Об этом еще не забыли? А знаете, что когда она узнала насчет операции, то настояла на том, чтобы самой позвонить вам. Боялась за вас, понимаете?
Господи. Неудивительно, что у Вали мания остаться в живых. Эти двое потеряли старшую дочь, а потом и друг друга. Если умрет и младшая, они, пожалуй, и рехнуться могут.
Мой отец ушел до того, как я разболелся, до того, как болезнь проявилась в полной мере. Жить с больным ребенком он не мог. А уж с мертвым тем более. А если в семье один ребенок больной, а другой — мертвый?
Родители Вали смотрят наконец друг на друга, смотрят по-настоящему, со слезами на глазах, и молчат.
Валя заботится обо всех нас. О маме, папе, обо мне.
Жду не дождусь, когда же мне исполнится восемнадцать,когда стану совершеннолетним и смогу сам распоряжаться своей жизнью. Может, пора и вести себя соответственно.Может, пора действительно позаботиться о себе.
Смотрю на Кейт, невольно моргаю и в ее глазах вижу узнавание.
Ох-хо. Чувствую себя ланью, попавшей в свет фар,растерянной, не знающей, что делать: сорваться с места и бежать или покорно принять неизбежное. Колеблюсь слишком долго, и Кейт; налетает на меня, хватает за руку и тащит по коридору к лифту.
— Нет, черт возьми, нет.
Я молчу. Створки кабины расходятся, и Кейт втаскивает меня в лифт. Снова и снова жмет кнопку третьего этажа,качает сердито головой, и я чувствую исходящие от нее недовольство и раздражение.
— Послушай, я понимаю, что ты злишься, но ей было страшно. Я... мне просто нужно было увидеть ее и...Створки наконец сходятся, и Кейт поворачивается и смотрит на меня. Лицо ее темнее тучи.

— Ты можешь убить ее, Егор. Можешь лишить ее шансов на новые легкие.
— Она подвергается большей опасности под анестезией,а не со мной, — выпаливаю в ответ.
— А вот и нет! — кричит Кейт. Лифт замедляет ход,двери открываются. Она выходит, я за ней.
— Вы про что?
— Тревор Фон и Эми Пресли. Как и вы с Валей, у обоих был кистозный фиброз. — Она поворачивается на каблуках и смотрит на меня в упор. — Эми заразилась В.серасiа. — Лицо у нее серьезное, так что я закрываю рот и воздерживаюсь от своих обычных комментариев. Я тогда молодая была, примерно того же возраста, что Джули сейчас.Работать только-только начала. И жить только начинала.
Кейт смотрит мимо меня, как будто в другое время
— Они полюбили друг друга. Мы все жали правила.Никакого физического контакта, дистанция — полтора метра. И я, - она укалывает на себя. — я позволила им нарушить.«прет, потому что хотела, чтобы они были счастливы.
— Я уже знаю, чем это кончилось. Они оба умерли, да?— спрашиваю я. заранее зная. чем закончится ее история.
— Да. — Сдерживая слезы. Кейт смотрит мне прямо в глаза. — Тревор заразился от Эми. Эмм прожила еще десять лет, а Тревор... Его вычеркнули из списка на трансплантат,где он был в самом начале, а через два года бактерия его убила.
Вот же дерьмо.
Я сглатываю, отворачиваюсь и смотрю на палату Вали за сестринским постом. Список того, что может произойти с нами, больными кистозным фиброзом, едва ли не бесконечен. Какие-то истории наверняка придуманы, чтобы напугать нас,но случай с Тревором и Эми, о котором только что рассказала Кейт, похоже, не из их числа.
— Это случилось в мою смену, - продолжает Кейт, снова показывая на себя и упрямо качая головой. — И будь я проклята, если допущу, чтобы такое повторилось.
Она поворачивается и уходит, а я остаюсь с открытым ртом и не знаю, что сказать.
Только теперь я замечаю стоящего на пороге своей палаты Майка. Лицо бесстрастное, и понять, что скрывается за этим нечитаемым выражением, невозможно. Ясно только, что он все слышал. Майк открывает рот, но я поднимаю руку и останавливаю его. Иду к себе и, перешагнув порог, хлопаю дверью.
Первым делом беру с тумбочки ноутбук и сажусь на кровать. Секунду-другую пальцы парят над клавиатурой,потом я перевожу курсор на строку поиска и пишу В. сераciа.

Есть. Информация на всю страницу.
Заражение.
Риск.
Инфекция.
Всего одним кашлем,одним-единственным прикосновением я мог испортить ей всю жизнь. Мог лишить ее шанса на новые легкие.
Я мог навредить Вале.
Наверно, я это знал. Знал, но не понимал по-настоящему.
И вот теперь от одной лишь мысли об этом мне становится не по себе. Все тело наполняется болью. Хуже,чем при операции, при обострении болезни. Хуже, чем утром в плохой лень, когда просыпаешься и не можешь сделать вдох Хуже, чем быть в одной комнате с ней и не иметь возможности прикоснуться.
Смерть.
Вот что я такое для Вали. Только одно может быть хуже, чем не быть с ней или возле нее, — это жить в мире, где ее нет вовсе. Особенно если это случится по моей вине

➖➖➖➖➖➖➖➖➖➖➖➖➖➖
сори за ошибки 🤙🏻💓 Спасибо за 729 просмотров, вчера было 682, у меня шок...