~в метре друг от друга~

18 глава

Валя:

Прижимая к груди Потапа,перевожу взгляд с мамы на папу. Они сидят по обе стороны от меня и старательно улыбаются одними губами, избегая при этом смотреть друг на друга. Глядя на пришпиленную к двери общую семейную фотографию, думаю, как было бы хорошо, если бы все стало,как раньше, и ко мне бы вернулись родители, которые всегда говорили мне, что все будет хорошо.

Судорожно вдыхаю, пытаясь подавить кашель, и слушаю папу, который старается отвлечь, разрядить напряжение разговором ни о чем. Он берет розовый календарик, один из тех, которые разнесли но всем палатам, и просматривает перечисленные в меню кафетерия новинки.

— Сегодня на ужин крем-суп из брокколи. Твой любимый,Валь!
— Вряд ли ей разрешат есть сразу после операции. —резко реагирует мама, и папа мгновенно сникает.
— Если разрешат, обязательно попробую, - говорю я,добавляя сверхдозу оптимизма.
В дверь стучат, и в палату входит санитар в медицинской тапочке и голубых латексных перчатках. Родители поднимаются, и папа протягивает руку. Моя дрожит, и я сама едва держусь, чтобы не поддаться дрожи.
— Скоро увидимся, милая. — добавляет мама, и они по очереди обнимают меня. Обниматься неудобно и больно, но я терплю, не хочу расставаться.
Санитар поднимает и защелкивает поручни на каталке и выкатывает меня в коридор, а я смотрю на рисунки Эмили.Больше всего на свете я хотела бы видеть ее здесь, чтобы она держала меня за руку и напевала песенку.
Лица родителей меркнут вдалеке, а мы. проехав до конца коридора, въезжаем в лифт. Створки закрываются, санитар улыбается, и я пытаюсь сделать то же, но губы меня не слушаются, не складываются как надо. Пальцы сжимают простыню.
Двери лифта открываются со звонком, знакомый коридор проносится мимо, и я уже в другом, где все слишком яркое,слишком светлое, так что детали не разобрать.
Мы проезжаем тяжелые двойные двери, попадаем в предоперационную, а потом в другое помещение. Санитар ставит каталку на место.
— Нужно еще что-нибудь, пока я не ушел?
Я качаю головой и стараюсь отдышаться. Здесь совершенно тихо, если не считать попискивания приборов и мониторов.

Смотрю в потолок и стараюсь не поддаться грызущей меня изнутри панике. Я все делала правильно. Была осторожна, пользовалась фуцидином, принимала лекарства согласно расписанию и тем не менее лежу здесь и жду операции.
Получается, зря старалась? Так, что ли?
Думаю, теперь мне кое-что понятнее. Почему Егора потянуло на крышу. Я бы сделала что угодно, чтобы встать с каталки и убежать далеко-далеко. В Кабо. В Ватикан —увидеть Сикстинскую капеллу. Чтобы сделать то, чего всегда избегала из страха заболеть, но только ради того, чтобы в результате оказаться вот здесь, где мне сделают операцию,после которой я, возможно, не очнусь.
Я сжимаю поручни по обе стороны от меня, и костяшки пальцев белеют от усилий. Я приказываю себе быть сильной,быть бойцом, как сказала вчера доктор Дейвид. Если я хочу осуществить задуманное, сделать все, что хочу, то мне нужно больше времени, и за него придется побороться.
Дверь медленно открывается, и кто-то высокий и худощавый входит в палату. На нем зеленый халат, маска и голубые перчатки, какие носят все в предоперационной, но из-под шапочки выбиваются белые волосы.
Наши взгляды встречаются, и я от удивления отпускаю поручни.
— Ты что здесь делаешь? — спрашиваю шепотом,глядя, как Егор садится на стул и отъезжает на безопасное расстояние.
— Это же твоя первая операция без Эмили. — объясняет он, и я вижу в его голубых глазах какое-то новое, не совсем понятное выражение. Не насмешка, не ирония, а что-то другое, искреннее и откровенное, почти серьезное.
Сглатываю через силу, стараясь сдержать нахлынувшие эмоции, слезы туманят глаза.
— Как ты узнал?
— Просмотрел все твои видео. — Я вижу, как разбегаются лучики в уголках глаз, и понимаю, что он улыбается. — Я, можно сказать, твой фанат.
Неужели все? Даже то. неловкое, где мне двенадцать лег?
— Я, может, немного напутаю. — Егор откашливается, достает из кармана листок и начинает негромко петь:
— Я люблю тебя...
— Уходи. Как глупо... — бормочу я, вытирая ладонью слезы и качая головой.
— ...очень и еще чуть-чуть.
Песенка Эмили. Он поет песенку, которую пела Эмили. Слезы бегут по щекам быстрее и быстрее, и я уже не успеваю их стирать, а только смотрю в его голубые глаза, взгляд которых сосредоточенно скользит по строчкам на мятом листке.
Сердце вот-вот разорвется от наплыва самых разных чувств.
— Бабушка когда-то пела нам эту песенку. Мне она не нравилась, а Эмили ее любила.Егор смеется и качает головой:
— Пришлось полазить в Гугле. Такая древность.
Я смеюсь вместе с ним и киваю:
— Знаю. Что еще такое, эти...
— Бочка и кучка? — произносим мы в один голос и смеемся. Наши глаза встречаются, и мое сердце танцует в груди, а кардиомонитор пикает все быстрее и быстрее. Он наклоняется вперед, совсем чуть-чуть, лишь едва нарушая границу
опасной зоны, но вполне достаточно, чтобы боль отступила и затаилась.
— Все будет хорошо, Валя.
Голос у него глубокий и мягкий. И в этот миг я знаю, хотя смешнее и быть не может, что если умру сейчас, то умру влюбленной.
— Обещаешь? — спрашиваю я.
Он кивает и протягивает руку с выставленным полусогнутым мизинцем. Я протягиваю свою, и мы даем обещание на пальцах. Короткий контакт и при этом наше первое настоящее соприкосновение. Причем я даже не пугаюсь.
Я поворачиваю голову в сторону двери, из-за которой доносятся приближающиеся шаги. Доктор Дейвид входит первой, вслед за ней медсестра.
— Ну что, приступим? — спрашивает она, показывая два больших пальца.
Я бросаю взгляд туда, где только что сидел на стуле Егор, но его там уже нет.
Но кто-то есть за серой шторой. Он стоит, прижавшись спиной к стене, и, поймав мой взгляд, приподнимает пальцем маску и улыбается мне.
Я улыбаюсь в ответ и вдруг ловлю себя на том. что и сама начинаю верить в то, что все будет так. как он и сказал.
Все будет хорошо.
Через несколько минут я лежу на операции ном столе в сумрачной комнате, где слепяще яркий свет горит лишь прямо над моей головой.
— Ну что ж, Валя, ты знаешь, что делать, ~ произносит голос, и рука в голубой перчатке держит надо мной маску.
Сердце нервно колотится, и я поворачиваю голову и вижу темные глаза. Мои рот и нос накрывает маска. Когда я очнусь, все будет кончено.
— Десять, — говорю я и, подняв взгляд над плечом анестезиолога, вижу на стене что-то странно знакомое.
Рисунок Эмлии. Тот, с легкими.
Как?..
Ответ я, конечно, уже знаю. Егор. Это он пробрался в операционную и прикрепил рисунок к стене. Из правого глаза выкатывается слезинка. Одна-единственная. Но и считать я не забываю.
— Девять... восемь... — Цветы плывут, голубое, розовое и белое смешивается... краски вертятся, ворочаются,сливаются... лепестки тянутся ко мне...
— Семь... шесть... пять... — Ночное небо внезапно оживает, проплывает мимо цветов и окружает меня. Звезды срываются, мигают и пляшут над головой так близко, что до них можно дотронуться, стоит только протянуть руку.

Где-то вдалеке кто-то негромко напевает «очень и еще чуть-чуть».
— Четыре... три...
С периферии зрения наплывает тьма, мир постепенно меркнет. Я сосредоточиваюсь на одной, отдельной звездочке,на одной точке света, которая разгорается, теплеет и затмевает другие. Гудение прекращается, и я слышу далекий, смазанный голос. Эмили. Господи. Это голос Эмили.
— ...назад... нет...
— Два, — шепчу я то ли вслух, то ли мысленно.
И вдруг вижу ее. Вижу Эмили. Прямо перед собой.Сначала неясно, словно из-за тумана, потом четко, как будто в солнечный день. У нее папины волнистые волосы, широкая,во весь рот. улыбка и глаза карие, как и у меня.
— ...больше... времени...
Она выталкивает меня из света.
— Один...

➖➖➖➖➖➖➖➖➖➖

вот и глава) Под прошло главой мне кто то писал по типу *жаль что ты больше не будешь писать фф с егором и валей* хмм, я думала над этим. Вообще хочу продолжить писать фф с ними, но идей пока нет. НО. Скорее всего это мой не последний фф с ними, будут еще я думаю))Сори, за ошибочки 🤙🏻