~в метре друг от друга~

23 глава

Егор:

Глаза не ногу отвести от нее.

Красная лента в волосах. Белая роза за ухом, Взгляды,

которые она снова и снова бросает на меня.
У меня такое ощущение, что это все ненастоящее.
Никогда прежде я не испытывала подобных чувств потому,
главным образом, что все мои отношения строились на том,
чтобы жить быстро, менять одну больницу на другую и
умереть молодым. Нигде я не задерживался настолько, чтобы
успеть по-настоящему кем-то увлечься. И даже будь такой
шанс, желания бы, наверно, не возникло. Среди них не было
Вали.
Мы останавливаемся перед большим аквариумом с
тропическими рыбками, и лишь усилием воли я отрываю взгляд от нее и перевожу на ярко окрашенных обитателей

стеклянной полусферы.
Слежу за оранжево-белой рыбкой, наматывающей круги
у придонного коралла.
— Когда я была маленькой, то всегда смотрела на них
и думала, как было бы здорово задерживать дыхание надолго
и плавать вот так, как они, — говорит Валя, следуя за моим
взглядом.
Вот так сюрприз. Я знал, что она бывала в Сейнт
Грейсиз, но не знал, что впервые она попала сюда еще
ребенком.
— И сколько ж тебе было?
Оранжево-белая рыбешка поднимается вверх и стрелой ныряет к самому дну.
— Доктор Дейвид, Кейт и Эмили заботятся обо мне с
шестилетнего возраста.
С шести лет. Ничего себе. Провести столько времени в
одном месте... Такое я даже представить себе не мог.Мы выходим в главный вестибюль и оказываемся перед
большой лестницей. Она снова тянет бильярдный кий.— Поднимемся по ступенькам.
По ступенькам? Я смотрю на нее как на сумасшедшую.
Вспоминаю изматывающий подъем на крышу, и легкие горят
от одной только мысли о повторении. Не самая сексуальная
прогулка. Если она хочет, чтобы свидание продлилось больше
часа, подняться наверх будет невозможно.
Валя улыбается:
— Я шучу.
Потеряв счет времени, мы бродим по почти пустой
больнице, говорим о семьях, друзьях и обо всем на свете, и
бильярдный кий ходит взад и вперед между нами. Мы
направляемся к открытому переходу, соединяющему первый
и второй корпуса, и медленно идем по нему, вытягивая шеи,
чтобы взглянуть через стеклянный потолок на штормовое
серое ночное небо. На крышу перехода справа и слева от нас
упрямо падает снег.
— А что у тебя с отцом? — спрашивает она, и я
пожимаю плечами.
— Сбежал, когда я был еще маленький. Возиться с
больным ребенком в его планы не входило.
Она пристально наблюдает за мной, ждет хоть какой-то
моей реакции, но я спокоен.
— Это было так давно, что иногда мне кажется, будто я
рассказываю не свою, а чужую, выученную наизусть
историю.
У тебя нет времени на меня, у меня нет времени на тебя.
Вот так. Все просто.
— А что твоя мама?
Пытаюсь открыть и придержать для нее дверь, что не
так-то просто, когда в руке бильярдный кий, да еще нужно
сохранить дистанцию в один метр, но я же джентльмен, черт
побери.
Вздыхаю и отвечаю по возможности коротко;
— Чудесная. Умная. Решительная. И полностью
зациклена на мне.
Валя смотрит на меня, давая понять, что такой ответ не
прокатит.
— После того как он ушел, она решила, что справится
за двоих. Иногда кажется, что она не видит меня и не знает, а
видит и знает только кистозный фиброз или В. сераciа.