Ночь королей.Игра с судьбой

1.

Леса в штате Мэн казались немного жуткими. Особенно в полночь посреди дороги в никуда.Лиса — на самом деле Лалиса, моя лучшая подруга и капитан команды поддержки средней школы Фокскрофта — раздраженно прищелкнула языком, когда грузовик издал гудящий звук, после того как она отправила его в следующий поворот будто упрямого осла. Раздался грохот, и на секунду все, что было в автомобиле, подпрыгнуло вверх. Мой желудок в том числе.
— Лиса, — жалобно вскричала я, уцепившись за приборную панель в поисках поддержки. — Езжай помедленнее! Согласно Нави, мы находимся посреди «ничего». Заблудились! Здесь никто никогда в жизни не будет устраивать вечеринку.
Лиса одарила меня взглядом, ясно показывающим, что она думает о кайфоломах на пассажирском сиденье.
— Расслабься, Джису. Эта глупая машина — жуткий металлолом. На днях она хотела, чтобы я сократила путь в школу через кукурузное поле. — И палец с тщательно ухоженным ногтем постучал по экрану Нави.
— Конец ноября, сейчас даже кукурузы нет, — напомнила я ей.
— Но поле есть, — возразила она, пока Нави со скрипом переключалась.
— При следующей возможности, пожалуйста, развернитесь, — произнес голос в сотый раз.
— Вот, смотри! Опять такое же дурацкое поле, — проворчала Лиса. Взглянув на экран, я действительно увидела сплошную бескрайнюю зелень, которая якобы простиралась перед нами. Будто мы направлялись прямо в «никуда».

– Кто покупает навигатор в «Уолмарте»? – усмехнулась я.
Лиса бросила на меня язвительный взгляд, в то время как машина преодолевала ближайший корень. Розовый плюшевый кубик на зеркале заднего вида дико раскачивался взад и вперед – так же, как и моя голова.
– Не все из нас настолько богаты, чтобы позволить себе виллу, – отозвалась она, и в следующее мгновение, когда в свете фар сверкнули глаза оленя, резко сбросила газ.
Грузовик кашлянул, и раздался громкий хлопок. Мне в нос ударил запах гари, и я очень надеялась, что он шел не из двигателя. Олень испугался и убежал в подлесок.
– Я не богата, Лиса, и ты это прекрасно знаешь.
– А почему тогда вы живете на огромной старой вилле?
Я состроила ей гримасу и впервые с тех пор, как она нажала на педаль газа, забыла о страхе за свою жизнь.
– Дом древний, потолок протекает, отопления практически нет, и я подозреваю, что у нас живут летучие мыши. И если бы у бабушки Эмеральд не было инсульта, я по-прежнему жила бы в двухкомнатной квартире в Луизиане, – напомнила я подруге об обстоятельствах, которые привели нас с мамой в Фокскрофт два года назад и которые вообще-то были ей прекрасно известны. Однако у Лисы был непревзойденный талант трансформировать реальность так, как ей в данный момент требовалось.
– Вилла остается виллой, – заявила она и в следующее мгновение снова нажала на тормоз так резко, что меня сильно придавило ремнем безопасности. Двигатель грузовика запнулся, кашлянул и заглох.
– Черт возьми, Лиса, что это было? – прохрипела я, все еще пытаясь оправиться от травмы, только что нанесенной мне ремнем.
– Как это что? Мы на месте. – Лиса торжествующе усмехнулась, перекинув длинные темные волосы через плечо. На ней все еще была форма закусочной, где она подрабатывала после школы.
Лиса выглядела в ней, словно персонаж черно-белого фильма шестидесятых годов. – И здесь должна быть вечеринка?
Я скептически посмотрела в окно. Деревья снаружи стояли так часто, что я всерьез сомневалась, можно ли здесь вообще организовать тайную вечеринку. Мое нежелание выходить из теплой кабины заставило меня еще более беспокойно заерзать на плюшевом розовом сиденье.
Нахмурившись, Лиса постучала по Нави, которая указывала, что мы припарковались прямо «посреди нигде» штата Мэн.
– Да! Ничего не понятно, давай тут немного осмотримся? – спросила она с типичным для нее блеском в глазах.
Я ущипнула себя за переносицу.
– Не могла бы ты еще раз напомнить мне, почему мы, собственно, дружим?
– Может быть, потому, что я сломала нос Ким Минсоку, когда он схватил тебя за задницу в твой первый день в школе?
– Верно... – Я усмехнулась. – Молотком.
– Это я была молотком, – со смехом возразила Лиса, ковыряясь в своей сумочке и вытаскивая платье, настолько короткое, что оно едва ли заслуживало этого названия. – Кроме того, я кормлю тебя картошкой фри и бутербродами, когда твоя мама снова пашет на тридцатишестичасовой смене. Без меня ты умерла бы с голоду, стала бы совсем одинокой и, может быть, даже начала бы подбирать имена мышам на вашей вилле.
– Ладно, ладно, убедила. Ты отличная подруга, – сказала я, делая вид, что собираюсь вручить ей орден.
– А ты веселая и помогаешь мне в математике, поэтому я с удовольствием тебя кормлю, – великодушно ответила Лиса,прежде чем вылезти из своей старомодной униформы, от которой пахло сосисками и вафлями, и надеть через голову крохотное платье. По крайней мере,Лиса хорошо подготовилась к тайной вечеринке посреди леса, оставив на ногах плотные колготки и черные мокасины. В Фокскрофте приходилось быть прагматичными. Особенно если ночью уже было холодно, и ты не хотел переломать себе ноги на неровном деревянном полу.
Пока Лиса освежала макияж, я открыла дверцу машины и заставила себя выскочить наружу. Холодная влажная земля пахла травой, землей и хвоей, а осенний воздух уже напоминал о снеге и зиме.
Все же я была рада, что надела черные джинсы с рваными коленками и папину старую клетчатую рубашку на толстой подкладке. Я обогнула машину и подошла к месту водителя. – Ты скоро закончишь? – спросила я у Лисы, которая изображала «утиные губки» перед зеркальцем в солнцезащитном козырьке. Она завинтила помаду.
– Вот теперь все, – сказала она, явно довольная результатом, закрыла козырек и выскочила за мной на улицу.
Я скептически огляделась и придвинулась к ней поближе.
– Ты же понимаешь, что мы будто попали в сценарий фильма ужасов? Две девушки, пробирающиеся на вечеринку в темном лесу. На самом деле не хватает только того, чтобы кто-то проколол нам шины.
Я уставилась на подругу с неподдельным ужасом.
– Не волнуйся... – Лиса похлопала меня по плечу. – Зануды всегда умирают последними. Убийцы сначала бросаются на хорошеньких. Так что пока ты в безопасности.
– Ха-ха-ха, спасибо, Лиса.
Она широко улыбнулась.
– А что? Кто сегодня получил девяносто девять баллов на подготовительном тесте колледжа? Уж точно не я.
– Зато ты стала королевой бала, – напомнила я ей про осенний бал, произошедший два месяца назад.
Восторженная улыбка озарила ее лицо.
– Да... это было красиво! Я никогда не забуду, как Дахен принялась завывать на глазах у всех.
Она хихикнула, а я бросила на нее строгий взгляд. Лиса иногда могла быть полной стервой, и время от времени титул ее подруги казался обременительным. Но поскольку Дахен была гораздо большей стервой, я не могла по-настоящему винить Лиса.
– Скажи-ка, где именно... – начала я, но тут Лиса резко остановилась.
– Вот, – возбужденно воскликнула она, и я завертела головой.
– Что там? Убийца с топором? Или Дахен? Впрочем, это почти одно и то же, – прошептала я встревоженно.
Лиса вздрогнула.
– Нет, разве ты не слышишь? По-моему, там, впереди, вечеринка!
Взволнованная, Лиса потянула меня дальше – и в самом деле: через некоторое время до нас начал доноситься типичный шум тусовки. Звуки хард-рока, смешанные с узнаваемым запахом пива.
Огни, скорее всего, от автомобильных фар, рассекали темноту.
– Кто именно устраивает эту вечеринку? – спросила я у Лисы, которая как раз споткнулась о корень от волнения. Я быстро протянула ей руку, прежде чем она успела приложиться носом. – Черт возьми, рос бы ты где-нибудь в другом месте! Прости, что ты сказала, Джису?
– Кому пришла в голову гениальная идея устроить здесь вечеринку, ради которой мне пришлось лезть в окно посреди ночи.
– А, это богатые дети из частной школы.
– Какой из двух? – буркнула я. – Честерфилда или Сент-Беррингтона? Они обе на этой территории.
Лиса пожала плечами.
– Разве это важно? Главное, чтобы было бесплатное пиво.
Я скептически нахмурилась.
– Разве последняя вечеринка Честерфилда не была прекращена полицией?
Это событие послужило темой для разговоров в Фокскрофте на целую неделю.
– Ты же знаешь, если мама узнает, что я здесь, я, можно сказать, мертва.
– Чушь собачья, твоя мама – шериф, уж как-нибудь справишься с этим, – отмахнулась Лиса. В полумраке я различила только, как ее глаза вспыхнули от восторга.
– Последняя вечеринка, говорят, стала легендарной. А ты в тот день уговорила меня пойти в кино. Так что сегодня случится давно назревавшая справедливая расплата.
Я фыркнула, закатив глаза, и получила за это быстрый пинок, который чуть не столкнул меня в ближайший куст.
– Эй, – возмущенно обратилась я к ней.
Она рассмеялась и продолжила пробираться вперед.
– Иди уже сюда. Сегодня мы тусуемся с богатыми детишками. О, там Чонгук и Хосок! Эй, Чонгук! Мы здесь!
Возбужденно размахивая руками, она пересекла поляну, раскинувшуюся прямо перед нами. Немного ослепленная внезапным ярким светом, я остановилась, разглядывая открывшуюся сцену.
Поляна была удивительно большой и выглядела почти как парковка. По крайней мере, трава была примята, на влажной земле виднелись глубокие следы колес. Полдюжины дорогих машин стояли неправильным полукругом. Как и предполагалось, свет исходил от фар. Из элегантного «Ламборджини» гремела такая громкая музыка, что ее гипнотический ритм заставлял землю вибрировать под ногами. В кузове черного монструозного грузовика разливали пиво из больших серебряных бочек. Двое парней прилежно раздавали красные бумажные стаканчики, а в воздухе висел запах сигарет. Наверное, половина Фокскрофта собралась здесь, чтобы присутствовать на одной из легендарных вечеринок двух местных частных школ.  Джису, вот ты где! Ты прячешься от нас? – Большая сильная рука обвилась вокруг моего плеча, а к спине прижался теплый мужской торс. В нос ударил запах мыла и чего-то сладковатого.
– Привет, Чонгук. – Улыбнувшись, я подняла взгляд на квотербека старшей команды Фокскрофта, который, ухмыляясь, прижимал меня к себе.
– Ты прекрасно выглядишь, – пробасил он мне в ухо, а затем быстро чмокнул меня в щеку.
– Спасибо, ты тоже. – Я смущенно отвела взгляд.
Чонгук рассмеялся, а потом, пользуясь своими широкими плечами, перевел меня через толпу, словно я была футбольным мячом. При этом он все время держал руку на моем плече. Как всегда, от его близости у меня учащалось сердцебиение. Чонгук был великолепен, и я твердо решила сказать ему об этом именно сегодня. Может быть, после пива... или двух.
Мы улыбнулись друг другу, будто только что обменялись мыслями. Карие глаза Чонгука вспыхнули, и мое сердце понеслось вскачь.
– Ты все еще демонстративно носишь эту штуку? – Я поддразнила его, дернув за рубашку, на которой после сегодняшней тренировки осталось несколько пятен от травы.
– Пфф.Минсок должен знать, кто их прикончит в этом сезоне, – сказал Чонгук немного громче, чем нужно, что сразу же привлекло парочку враждебных взглядов.
– Если ты затеваешь драку, не воображай, что Джису или я после этого будем лечить твои болячки! – крикнула нам Лиса сквозь шум.
Хосок – лучший друг Чонгука – и Лиса стояли рядом с монструозным грузовиком, неподалеку от нас, взяв два стаканчика с напитками у парня с бирюзовыми волосами. Белая пена медленно доползла до края кружки и капнула на землю, когда Лиса, широко ухмыляясь, приняла стаканчики.
– Спасибо, и что ты за это хочешь? – Она посмотрела на него, взмахнув ресницами, как в кино.
– Для красивых девушек – за счет заведения, – посмеявшись, низким басом ответил парень с бирюзовыми волосами.Минсок оценивающе разглядывал его, будто пытался понять, как лучше всего справиться с подобным противником на следующем футбольном матче. – Классная вечеринка, – продолжала заигрывать Лиса. – Вы ведь из Беррингтона?
– Ага, добро пожаловать во власть черной стороны!
Парень с бирюзовыми волосами снова рассмеялся и ткнул другого, стоявшего рядом с собой, локтем под ребра.
– Эй, Намджун, ты это слышал? Черная сторона власти, а не темная! Классика жанра! – Он поднял руку в жесте «дай пять».
У Намджуна, стоявшего рядом с краном, на лице появилось раздраженное выражение, и он отвернулся, оставив руку друга просто висеть в воздухе.
– Ты не остряк, Юнги.Никогда им не был и никогда не будешь, – с этими словами он наполнил следующую кружку и протянул ее мне без какой-либо просьбы с моей стороны.
Сзади на него падал свет от фар автомобиля, и он казался окруженным короной. Из-под черной шапки выглядывало несколько прядей вороной челки, точно у пони – они свисали на его лицо с тонкими чертами и азиатским разрезом глаз.
– Ты же еще ничего не взяла из выпивки? – любезно уточнил он.
– Я? Нет, спасибо, это очень мило, – удивленно ответила я и взяла у него из рук стакан. – А по какому случаю вечеринка? У кого-нибудь день рождения? – спросила я с любопытством, в то время как Чонгук тоже налил себе пива.
Юнги усмехнулся и скрестил руки на груди.
– Никакой конкретной причины. Просто праздник в честь нашей дерьмовой короткой жизни.
– Юнги, хватит, – рыкнул Намджун,потом вопросительно посмотрел на нас. – Хотите еще что-нибудь?
– Нет, спасибо, больше мы вас не побеспокоим, – заверила Лиса, хотя при этом бросала на Юнги весьма двусмысленные взгляды. Тот широко ухмыльнулся и подмигнул.
– Ты можешь побеспокоить меня после вечеринки, если хочешь.
– Не хочет. Спасибо за пиво, – возразила я, прежде чем Лиса с восторгом согласилась бы, затем схватила ее за руку и потащила за собой через толпу.
– Джису! Что это было? Я почти закадрила чувака из Беррингтона. Это дает двадцать очков!
– Серьезно,Лиса? – Недоверчиво фыркнув, я отпустила ее. – Ты действительно хочешь играть в эту дурацкую игру с очками?
Лиса изобразила на лице изумление и прижала руку к груди. – Дурацкую? Это традиция Фокскрофта!
Она расправила плечи и стала перечислять:
– Пять баллов за поцелуй с парнем из школы-интерната. Десять очков за объятия. Пятнадцать очков за занятия любовью. И двадцать за...
– Я не хочу это слышать. Ла-ла-ла, – пробормотала я, быстро зажав уши.
– Чего она не хочет слышать? – спросил Чонгук, присоединившийся к нам. Большими глотками он отпил напиток из стакана.
– Что она ханжа. Ты должен срочно что-то предпринять, Чонгук, – сказала Лиса.
– Эй! Я не ханжа. Я просто не понимаю, зачем нужно ради глупых очков парней из интерната...
– ...укладывать? – любезно подсказала Лиса.
– Кто тут кого укладывает? – вмешался теперь уже Хосок.
Чонгук скривился.
– Все дело в очках, если кого-нибудь из этих снобов закадрят.
Лицо Хосок приобрело выражение, будто он унюхал неприятный запах.
– Эта фигня по-прежнему существует? Еще моя сестра играла в это. Что у вас, девочки, с этими парнями из интернатов? Они все сумасшедшие.
– Таинственные, богатые и горячие, наверное, ты имеешь в виду, – возразила Лиса, восхищенно глядя в сторону Юнги с его бирюзовыми волосами. – Жаль, что их почти не выпускают в город и вечно держат взаперти. Будто они сидят в тюрьме, а не ходят в эту чертову частную школу.
Она с тоской вздохнула.
– Кто-нибудь из вас когда-нибудь был в Беррингтоне или Честерфилде? – спросила я. Вообще-то слухи вокруг интерната никогда меня особенно не интересовали. Но пока я ни разу и не пересекалась с тамошними учениками. До сегодняшнего дня, по крайней мере.
Все покачали головами, и Хосок сказал:
– Если ты не можешь собрать деньги на обучение там, то даже не имеешь права заходить на их территорию.
– Чувак, я вовсе не хочу туда заходить и каждый день носить галстук, – со смехом заметил Чонгук.
Они чокнулись и залпом опустошили свои стаканы. Я закатила глаза и пригубила пиво. Ощутив горький вкус во рту, я постаралась подавить гримасу.
– Ты по-прежнему не любишь пиво, Джису, – весело прошептал мне на ухо Чонгук.
– На вкус отвратительно. Когда все отвернутся, выпей его за меня, хорошо? Чонгук усмехнулся и подмигнул мне. Краем глаза я увидела, как Лиса подала мне восторженный знак большим пальцем вверх. Ее советы в области флирта в последнее время достигли странных масштабов. Когда она сделала поощряющий жест, я глубоко вздохнула и посмотрела на Чонгука.
– Может, хочешь потанцевать? – Я указала на середину поляны, где уже двигались какие-то люди в ритме гулких ударов музыки.
– Если мне нужно будет только переминаться с ноги на ногу, с удовольствием, – сказал Чонгук, забирая у меня стакан и выпивая его содержимое на ходу, а после ставя его на капот машины.
– Покачиваний будет вполне достаточно, – ответила я и улыбнулась Чонгуку после того, как он притянул меня в свои объятия и повел танцевать.
– И? Действительно ли эта вечеринка была такой ужасной идеей? – весело спросила Лиса, когда они с Хосоком к нам присоединились.
– Нет, здесь здорово, ты была права, – вынуждена была признать я собственную неправоту.
– Я всегда права, и пиво отличное! Мы возьмем еще.
– Пиво теперь твое новое кодовое слово, означающее студентов интерната с бирюзовыми волосами? – поддразнила я ее.
Лиса шевельнула бровями и исчезла в сумраке с Хосоком на буксире, а Чонгук крепче обхватил меня руками. Улыбаясь, я прижалась к нему, а он целовал меня в шею. Я глубоко вздохнула, и мне показалось, что я впитываю в себя этот миг во всех его мельчайших подробностях. Я почувствовала, как нежный ветер шевелит мои каштановые волосы, как пахнет пивом, дымом и лесом, а музыка вибрирует в моей груди, словно глухие удары сердца.
Бум. Бум. Бум.
Улыбаясь, я открыла глаза – и встретила взгляд какого-то парня, стоящего с краю толпы и не сводящего с меня глаз.
Бум.
В растерянности я принялась разглядывать его так же пристально.
На нем была белая рубашка с засученными до локтей рукавами, а с шеи свободно свисал кроваво-красный галстук. На левом нагрудном кармане изображался школьный герб.
Он прислонился к мотоциклу и затянулся сигаретой.
Заинтригованная, я следила за дымом, поднимающимся от его губ к темным волосам, которые густыми волнами падали ему на лицо. Возможно, это было просто из-за яркого света, но его глаза казались черными. ум.
Мое сердцебиение замедлилось, или, может быть, просто промежутки между его ударами показались мне длиннее, чем обычно. Мы уставились друг на друга, и время будто остановилось. Звуки казались искаженными и приглушенными, люди вокруг нас двигались словно в замедленном темпе, точно так же, как и дым, поднимавшийся изо рта парня.
Затем на его лице вдруг промелькнуло растерянное, почти испуганное выражение.
Мы знакомы? Я нерешительно подняла руку и помахала ему.
Парень швырнул сигарету на землю и оттолкнулся от машины. Он сделал шаг ко мне, потом еще один. Я задержала воздух в легких и...
– Джису, – вдруг пробормотал мне на ухо Чонгук.
Его теплое дыхание смахнуло прядь волос мне на лицо и так резко вернуло к реальности, что мое сердце испуганно замерло. Точно какой-то кокон вокруг меня лопнул, как мыльный пузырь, и я снова оказалась в центре вечеринки.
Музыка оглушала, запахи назойливо лезли в нос, а цвета казались такими яркими, что заставляли раздраженно моргать. Парень остановился. Его взгляд скользнул по Чонгуку, затем он встряхнул головой, рывком повернулся и исчез в толпе.
– Может быть, ты хочешь... – продолжил Чонгук, проводя пальцем по моему позвоночнику, чем вызвал у меня сильную дрожь, – еще что-нибудь выпить?
Мышцы моей шеи едва заметно напряглись.
– С удовольствием.
Я заставила себя стряхнуть странное чувство, которое вызвал во мне короткий обмен взглядами с другим парнем, и последовала за Чонгуком обратно к грузовику, где Лиса и Хосок уже заливали в себя очередное пиво.
– Если вы, танцуя, будете выглядеть еще более влюбленными, то в итоге кто-нибудь поскользнется на ваших влажных следах, – с усмешкой прошептала мне Лиса.
– Ты просто завидуешь, – перебила я ее, прежде чем обратиться к Чонгуку. – Я спрошу, нет ли у них чего-нибудь, кроме пива, ладно?
Он подмигнул.
– Окей. Удачи в этом, – ответил он и схватил стакан Хосока.
Я подошла ближе к грузовику-монстру и постучала по черному лакированному кузову, чтобы привлечь внимание Юнги.
– Еще пива, милашка?
– Могу ли я попросить просто колу? – смущенно пробормотала я. – Кока-кола? То есть совсем без алкоголя? – Когда я кивнула, его брови поднялись вверх.
– Я вижу, ты совсем дикарка, да?
Он рассмеялся, затем выпрямился и похлопал приятеля по плечу.
– Эй, Намджун. У нас есть еще кола?
Намджун покачал головой.
– Здесь нет, но, возможно, еще один ящик в школе. Я проверю.
– О нет, только не надо лишних хлопот. Лучше я тогда просто ничего не буду пить, – поспешно отозвалась я.
Намджун посмотрел на меня, потом оттолкнулся от грузовика.
– Ладно, мне все равно нужно принести еще пива. Я скоро вернусь, Юнги.
Тот кивнул и продолжил разливать пиво.
Я снова присоединилась к остальным, виновато провожая глазами Намджуна, который только что скрылся за машинами, пока, наконец, мои хорошие манеры не победили. Я дернула Чонгука за рукав.
– Я скоро вернусь, окей? Просто помогу парню с напитками.
Чонгук нахмурился.
– Хочешь, я пойду с тобой?
– Нет, все в порядке. Я большая девочка, справлюсь сама, – улыбнувшись, отмахнулась я и поспешила за Намджуном, прежде чем он исчез из моего поля зрения.
– Эй! Подожди! – крикнула я ему вслед и догнала его как раз в тот момент, когда он свернул на темную тропинку между густо стоящими деревьями.
– Позволь мне, по крайней мере, помочь тебе нести.
Джун остановился и повернулся ко мне.
– Все в порядке, тебе не обязательно мне помогать.
– Но я хотела бы помочь, иначе меня будет мучить совесть.
Правый уголок рта Намджуна дернулся.
– Ты так ведешь себя из-за этой затеи с очками? – смеясь, спросил он.
В ужасе я уставилась на него.
– Что? Нет!
– Уверена? Если это так, я должен сразу тебе сказать, что у меня есть девушка.
– О, боже! Нет, это не так... извини, я действительно просто хочу помочь, – оправдывалась я, чувствуя, что густо краснею.
Теперь и левый уголок его рта поехал вверх.
– Ладно, тогда пойдем со мной. Это здесь, рядом.
Он велел мне следовать за ним, и, бросив последний взгляд на поляну, я углубилась в лес. Сразу стало на несколько градусов холоднее, так что воздух при дыхании превращался в пар.
– Как тебя зовут? – дружелюбно поинтересовался Намджун.придерживая низко свисающую ветку. Благодарная, я проскользнула под ней и поспешила не отставать от него и его длинных ног.
– Джису. Ким Джису, – представилась я.
Намджун заинтересованно наклонил голову и посмотрел на меня.
– Ким? Ты как-то связана с шерифом?
Вздохнув, я состроила гримасу.
– Да, это моя мама.
Он фыркнул.
– И при этом ты на подобной вечеринке? Она об этом знает?
Я бросила на него многозначительный взгляд и заправила прядь волос за ухо.
– Нет. И если она появится здесь сегодня, я буду утверждать, что вы меня похитили.
Джун опять рассмеялся. Его голос звучал мягко и тепло, и я с удивлением обнаружила, что нахожу его милым. Он выглядел таким удивительно... нормальным.
– Мы пришли. Подожди меня здесь, я скоро вернусь, – сказал он.
С любопытством задрав голову, я уставилась на кованые ворота, появившиеся перед нами посреди леса. Почти такой же высоты кирпичная стена, покрытая зарослями дикого плюща, простиралась слева и справа от ворот, отрезая территорию интерната от внешнего мира. В голове тут же пронеслась фраза Лисы о том, что это место похоже на тюрьму, что при виде подобного казалось чистой правдой.
– Хорошо, – сказала я, наблюдая, как Намджун исчез за воротами.
Вероятно, виной тому было лишь воображение, но у меня появилось легкое ощущение, будто воздух, проникавший через распахнутые настежь створчатые двери, был на несколько градусов прохладнее, чем в лесу.
Замерев, я смотрела вслед Джуну, который тихо, как кошка, растворился в темноте. В принципе, не хватало только тумана, и это место идеально подошло бы для фильма ужасов. Нервно оглядываясь, я прикусила нижнюю губу и переступала с ноги на ногу, ожидая, когда Намджун вернется. Чтобы хоть чем-то себя занять, я подошла поближе к воротам и посмотрела на изящно выкованные завитки черного железа. Слева на кирпичной стене виднелась серебряная табличка с еле различимой надписью: «Сент-Беррингтон». Заинтересованная, я шагнула еще ближе, пока не остановилась почти прямо перед воротами. Рядом с ними красовался школьный герб – он изображал изящную руку, державшую розу. Я дотронулась до него, провела пальцем по его углублениям, и холод стал таким пронзительным, что я начала клацать зубами. Я покрылась гусиной кожей и плотнее укуталась в клетчатую рубашку. Какой бы захватывающей ни была вечеринка, адреналин утихал, и сейчас я заметила, что устала. Еще и проголодалась, в животе бурчало.
Я вздохнула, и тут хруст в подлеске заставил меня съежиться от страха. Я обернулась, но увидела только плотно стоящие деревья, корни которых извивались по земле, словно змеи. Черт, это было жутко! Я надеялась только на то, что Намджун скоро вернется, перед тем как мне успеет нанести визит какой-нибудь маньяк. Я приподняла голову в ожидании, и в этот момент заросли впереди пришли в движение, и...
«Ах!». Мое сердце на мгновение замерло, а в легких от ужаса закончился воздух. Я отступила назад и споткнулась. В подлеске опять раздался треск, и вышла – кошка!
– О боже, ты меня напугала! Хочешь меня прикончить? – прохрипела я, все еще чувствуя, что от пережитого ужаса готова выплюнуть легкие.
Белоснежная кошка остановилась передо мной, выглядя при этом слегка озадаченной. С облегчением я выдохнула, а сердцебиение пришло в норму.
– Ну, что ты здесь делаешь?
Я опустилась на корточки и протянула руку. Кошка (или кот) забавно поводила ушами, подходя ближе.
– Привет, я Джису. А ты кто? – спросила я, будто кошка могла дать мне ответ.
Она наклонила голову, подняла лапу, словно для того, чтобы пожать мне руку, и ответила бархатно-мягким и удивительно глубоким голосом:
– Привет,Джису. Я Карс.
Я заорала так пронзительно, что в ушах стало больно. Дернувшись назад, я сильно ударилась спиной о железные ворота. Лязг удара эхом разнесся по всему лесу.
Кот от испуга выгнул спину и зашипел на меня, а я смотрела на него широко раскрытыми глазами. Сердце заколотилось так сильно, что стук его отдавался даже в языке, когда я дико затрясла головой.
– Ты действительно только что говорил? – ошеломленно выдохнула я.
– А ты действительно меня сейчас поняла? – прозвучал удивленный встречный вопрос. Ясно и отчетливо. От кота. От кота, который только что сообщил мне, что его зовут Карс.
Я снова заорала.
– Черт побери, – выдавил кот.
– Джису? – спросил испуганный голос, который на этот раз, к счастью, не принадлежал коту.
Я обернулась и с облегчением обнаружила Намджуна, стоящего перед железными воротами с ящиком прохладительных напитков в руках.
– Это... это... я... я что-то услышала, а потом появился вот... кот! – простонала я, указывая на Карса.
Джун хмыкнул.
– И? – спросил он.
– Мяу, – невинно сказал Карс. Я повернулась на пятках, но увидела только, как гадкая скотина с поднятым хвостом стремглав помчалась прочь и молниеносно исчезла в кустах.
– Кот... там... у него... – я, совершенно сбитая с толку, заикалась, в то время как Намджун отодвинул ящик и открыл скрипучую калитку.
– Тебе нехорошо? Ты слишком много выпила? – спросил он явно обеспокоенно, обхватив мое плечо. Его пальцы коснулись меня только слегка, почти мимолетно, но моя кожа безо всякого предупреждения снова вся покрылась мурашками. Даже волосы на шее встали дыбом. Я отодвинулась. Но чувство ужаса осталось и выросло еще сильнее. Холод словно пополз по вискам, пока не застрял в мозговых извилинах. Мозг замерз. Боль была острой и колющей.
Я заметила, что у меня дрожат колени.
– Джису?
Я почувствовала, как Намджун обхватил меня руками. Я открыла было рот, но из него вышел только ледяной пар, и перед глазами расползлись темные пятна. Кровь застучала в жилах, и я услышала, как в моем черепе гремит голос, похожий на удар колокола:
Заклятье нас в фигуры превратило,
Шестнадцать нас, терпеть нам до могилы.
Не избежать ни черным и ни белым
Той вечной схватки до последнего предела.
Здесь кровь за кровь, и будет только так,
Для каждого в конце найдется враг.
И сердце никогда не даст покоя,
Заклятье вечное лежит на нас с тобою.
– Джису! Эй! – Трясущие руки так резко вырвали меня обратно в реальность, что я, как утопающий, начала хватать воздух ртом.
Я моргнула и увидела Намджуна, стоящего надо мной на коленях. Я упала? Когда это произошло? Что случилось?
– Что... что это было? Что это был за голос?
Я закрыла глаза. В висках пульсировало, а когда я снова подняла веки, Джун испуганно смотрел на меня.
– Ты что-то слышала? Черт! Что именно ты слышала? – спросил он, взволнованно глядя на меня. – Конечно, я что-то слышала. Этот голос и этот... этот кот... Что это было? – хрипло выговорила я, попыталась сесть и застонала. – Черт!
У меня все болело. Резкая боль пронзила спину, и я сипло втянула воздух, в то время как Намджун смотрел на меня с крайне странным выражением.
Потом медленно произнес:
– Если ты что-то слышала... то ты и это видишь? – Его палец указал на что-то рядом со мной, и мышцы моей шеи резко напряглись.
– Что... – начала я, с содроганием водя руками и чувствуя на ощупь нечто странное. Растерянно глянула вниз и увидела пару длинных, дрожащих паучьих ног, цепляющихся за меня.
– Дьявол! – с отвращением вскричала я, в панике отряхивая плечо. – Что это было? Это был паук? Он все еще там?
Джун сердито поморщился.
– Значит, ты действительно его видишь?
Я открыла рот и в следующее мгновение почувствовала, как что-то щекочет меня за волосы. Когда я подняла взгляд, мои глаза расширились. Над зазубренными остриями ворот просто кишели пауки. Большие, маленькие, с длинными, тонкими, дрожащими ногами – они ползали повсюду.
– Ах ты, черт! – Я подскочила, но ноги тут же подогнулись. Намджун медленно помог мне подняться. Его взгляд остановился на мне, как... как в кошмарном сне. Точно, это мог быть просто кошмар!
– Что это за бред?
Джун поморщился и сказал только:
– Мне очень жаль.
– Что тебе жаль? – прошипела я и неистово похлопала себя по щекам. Я должна проснуться. Быстро! Но не выходило. Никак.
В тот же миг у Джуна прямо по лицу пополз особенно жирный паук.
Он отпрянул и хлопнул себя рукой по щеке. Но на него навалились еще десятки, засуетились и поползли по нему, все... прямо на меня.
– Уходи,Джису, – крикнул Намджун. Наши взгляды встретились, когда он смахнул с плеча пару пауков. Я попятилась. Шаг. Два.
– Уходи, пока можешь! – торопил меня Джун.
Что-то поползло вверх по моей спине, и я прислушалась к совету Намдуна. Скуля, я повернулась и побежала, будто за мной гнался дьявол. Слезы катились по моим щекам, но я почти не чувствовала их, как и веток, хлеставших меня по лицу.
Это наверняка кошмар.
Просто кошмар. Страшный кошмар.
Глава 2
Полгода спустя
Кошмар!
Задыхаясь, я поднялась с кровати. По спине тек холодный пот, а звук моего мобильника пронзительно отдавался в ушах. Дрожащими пальцами я нажала кнопку повтора. Подушка была смята и оказалась такой же потной, как и моя спина. Я опять проворочалась всю ночь. Еще одна ночь, полная кошмаров – и они стали для меня привычными за последние полгода.
Шесть месяцев.
Я снова откинулась назад и закрыла глаза.
Нет говорящих кошек.
Нет черных пауков.
Я не сумасшедшая.
Все это – просто кошмар.
Мантра успокоила мой трепещущий пульс, и я снова открыла глаза – как выяснилось, просто чтобы увидеть это.
На этот раз это было большим, как мяч для гольфа, с длинными черными ногами и трясущимся телом, которое выглядело так, как будто кто-то оживил дым. И оно как раз ползло по моей кровати.
– Черт побери! – Я снова рывком села. Паук прошелестел по покрывалу, а на полу я обнаружила еще десяток. Как и каждый день.
Они преследовали меня, словно живой кошмар, и постепенно у меня закончились объяснения, которые не сводились бы к тому, что я сошла с ума.
В последние месяцы я пыталась найти ответы.
Искала в Гугле самые возможные и невозможные вещи. Галлюциногенные грибы, например.
После этого я попыталась найти номер мобильного телефона этого Намджуна. Но ни у кого не было связей ни с Честерфилдом, ни с Сент-Беррингтоном. Все видели учеников интернатов только на вечеринках, которые они тайно устраивали, или в городе, где они то и дело возились со своими дорогими автомобилями. В конце концов, отчаявшись, я даже позвонила в Сент-Беррингтон и пару раз подошла к воротам. Но никто не ответил, и меня ни разу не впустили, если меня вообще кто-то заметил.
– Я не сумасшедшая, – мрачно сказала я паукам.
Они удрали, когда я свесила ноги с кровати и рывком отдернула шторы. Яркие лучи солнца осветили комнату и старый деревянный пол.
– Новый день, новое счастье, – мысленно произнесла я про себя, и отражение в окне состроило мне неубедительную гримасу.
«Новый день, новое дерьмо», наверное, подошло бы лучше. Но я не хотела быть пессимисткой уже с половины восьмого утра. Я быстро оделась, схватила школьную сумку и побежала по коридору старого особняка. Вилла Ким была настолько старой, что уже начала жить собственной жизнью. Темные половицы скрипели, богато украшенные балки стонали, а двери, похоже, открывались и закрывались самостоятельно. О многих поколениях Солтов, которые здесь жили, свидетельствовали древние картины на коричнево-оранжевых обоях с узором на лестничной площадке, а также потертости на некогда красном ковровом покрытии на полу.
Я побежала вниз по лестнице на запах завтрака, доносившегося из кухни, почти полностью сделанной из старинного дерева. С балок свисали большие кусты лаванды и шалфея, которые бабушка собирала из одичавшего сада и вешала для сушки. Это была единственная комната на первом этаже, перед которой не росли старые деревья, и солнечный свет мог беспрепятственно проникать внутрь. Окна были открыты, и птичий щебет проникал в комнату, смешиваясь с бульканьем, доносившимся из кастрюли.
– Доброе утро! – Я старалась казаться такой беззаботной, какой должна себя чувствовать семнадцатилетняя старшеклассница. Нормальная, в лучшем случае занятая парнями и домашними заданиями. Девушка, какой я и была когда-то, поэтому мой тон звучал почти убедительно.
– Доброе утро, моя дорогая, – улыбнулась мама. Она уже надела свою форму: коричневые брюки, коричневая куртка и звезда, которая выдавала в ней шерифа города.
Бабушка Эмеральд сидела, по обыкновению в углу, в кресле, и вязала. Она делала это постоянно после инсульта, и ритмичное щелканье спиц стало теперь чем-то вроде сердцебиения старого дома.
– Привет, бабушка, – сказала я и поцеловала ее в теплую морщинистую щеку, которая всегда пахла лимонными конфетами. При этом я незаметно смахнула у нее с плеча черного паука. Бабушка рассеянно улыбнулась.
– Как прошел твой визит к Сент-Беррингтонам, дорогая? Ты хорошо провела время за чаем? – спросила она, погладив меня по щеке.
– Да, спасибо, это было здорово, – мягко ответила я.
– Хорошо, хорошо. Ты должна выйти за него замуж. Он действительно хороший мальчик.
Я только кивнула, и мама тихо усмехнулась.
Белый локон выскользнул из прически бабушки. Она походила на милую старушку по соседству, и, пока деменция не взяла над ней верх, такой и была. Но в те нечастые моменты, когда ее голова была ясной, она, к сожалению, больше напоминала старую фурию, которая использовала свои спицы в основном для того, чтобы ткнуть кого-нибудь в ногу. Бабушка Эмеральд была матерью моего отца, но он редко говорил о ней. До той аварии, в которой он погиб, мы никогда не бывали у нее, и как только она показала свое истинное лицо, я стала понимать, почему. Она могла быть по-настоящему злой! Папу никто не смел упрекнуть в том, что он так рано женился на моей маме и уехал.
Ну, кроме бабушки. Что она и делала. Громогласно. Хотя он был давно мертв. При этой мысли в моем горле образовался комок, но это все же было лучше, чем безудержный плач, который в первые несколько недель после его смерти был моим постоянным спутником.
– Ты проспала, – укоризненно сказала мама и отпила кофе, который готовился у нас круглосуточно. Я едва могла вспомнить момент, когда кофеварка в нашем доме не работала. Даже до нашего переезда в Фокскрофт кофе уже был неотъемлемой частью нашей жизни. Многое ушло, но напиток остался. Запах утешал.
Я старалась не дергаться, когда черный паук с длинными ногами полз по краю маминой кружки. Пришлось промолчать, когда мама взяла чашку и отпила из нее, а паук тем временем пробегал у нее по руке. Крик ничего бы не изменил. Потому что мама все равно не увидела бы паука. Никто бы не увидел. И это было, наверное, самое страшное во всем происходящем: то, что я оставалась наедине с этим кошмаром.
– Я знаю. Уже иду, – буркнула я, отрывая взгляд от паука и хватая с блюда тост.
– Не езди слишком быстро! – предупредила меня мама, когда я выходила из кухни, на ходу поцеловав бабушку Эмеральд в морщинистую щеку. Та не подняла глаз и не прервала свое вязание.
– Хорошо, – отозвалась я, отпирая старую, выкрашенную в цвет зеленой мяты, дверь. Скрип петель прозвучал как вздох.
Мой велосипед лежал там, где я его вчера бросила, то есть в кустах рододендрона рядом с белой верандой.
Наша старая семейная вилла расположилась примерно в двадцати минутах езды от школы на юге Фокскрофта. Улица, где мы жили, находилась на окраине – здесь редко проезжали машины. И если кого-то в Фокскрофте переставали посещать мысли, что он живет в заднице мира, здесь, у нас, он сразу вспоминал об этом. Бывший когда-то синим, фасад виллы выглядел серым и бледным, как обглоданные кости, преодолев десятилетия погодных испытаний. Рядом поскрипывали садовые качели. Деревья в саду были такими старыми и большими, что их ветви простирались надо всей крышей дома, погружая все вокруг в полутень.
Я схватила велосипед, зажала тост между зубами и нажала на педали. Близились летние каникулы, и было уже жарко, хотя солнце стояло еще не очень высоко. Когда я ехала по улице, ветер развевал мои волосы под пение цикад. Я сделала глубокий вдох и наконец почувствовала, как мой пульс немного успокоился.
Движение всегда помогало мне, и с тех пор как я научилась думать, долгая неподвижность заставляла меня нервничать и беспокоиться. Возможно, это было одной из причин, почему я увлеклась чирлидингом еще до Фокскрофта.
Но в последнее время даже это не помогало. После тренировки я чаще всего оставалась такой же дерганой и рассеянной, как и до этого. Мои нервы были взвинчены. При этом меня пугала каждая тень, я плохо спала, и всякий раз, когда видела белого кота, оказывалась на грани нервного срыва. И я не могла никому рассказать об этом, потому что еще более ужасным, чем сами галлюцинации, был страх, что кто-то узнает о них.
Скрипнув тормозами, я остановилась на светофоре, который зажегся красным, и уставилась вдаль, на край леса, окружавший Фокскрофт, точно темное кольцо.
Меня тянуло в лес, к интернатам. То, что произошло тогда...
Я заставила себя отвести взгляд и съесть кусок тоста. Пока я ждала зеленого светофора, громкая музыка и рев мотора сзади заставили меня с любопытством оглянуться. Рядом со мной остановился дорогой серебристый кабриолет.
Я рассматривала четырех подростков, сидевших в автомобиле, вовсе не похожих на жителей Фокскрофта. Сначала я разглядела девушку на пассажирском сиденье: у нее были поразительно светлые волосы, она носила темные очки, которые могли стоить столько же, сколько весь мой гардероб.
За ней сидели девушки и парень, которые, вероятно, были близнецами, поскольку так походили друг на друга, что мне показалось, будто я дважды увидела одного и того же человека.Однако мой взгляд привлек парень, сидевший за рулем. Возможно, девушка рядом с ним была его сестрой, ведь его волосы, падавшие на лицо мягкими локонами, были светло-каштанового цвета.Его левая рука небрежно лежала на руле, а другой он включил передачу и снова завел мотор. Он улыбнулся, а потом, совершенно неожиданно, поднял взгляд голубых глаз и обнаружил, что я его разглядываю. Я моргнула и вздрогнула, а в голове начало тихо гудеть, этакий «шум в ушах». Очевидно, это происходило от смущения, так же как и возникший на лице жар, заставивший меня покраснеть.
Его ухмылка стала шире, стали заметны ямочки на щеках.
– Что случилось, Джин? Уже зеленый, езжай, наконец, – я услышала, как девушка раздраженно перекрикивает музыку.
– Хорошо, – отозвался он. – Я только что обнаружил нечто очаровательное! – Его теплый смех вызвал у меня дрожь по всему телу.
Девушки повернули головы, но в тот же миг парень нажал на газ, и автомобиль умчался. Заинтригованная, я смотрела машине вслед, а когда, наконец, вернулась к действительности, светофор снова переключился на красный. Шум в ушах исчез.
– Что это сейчас было? – пробормотала я, тряся головой и одновременно быстро крутя педали, чтобы промчаться через перекресток. Если бы я не поторопилась, то опоздала бы на занятия, и это уж точно было последним, что мне требовалось перед выпускными экзаменами.
Потому что в отношении оценок моя жизнь в настоящее время тоже выглядела далеко не радужной.
***
– Я разочарована в тебе, Джису.
Я уставилась на бланк, лежащий передо мной на кафедре. Красная F[1] выглядела как уродливая рана на белом листе бумаги. Судорожно сжав в руке шариковую ручку, я прикусила язык, чтобы не выругаться вслух.
Миссис Грейсон вздохнула. Она пришла в Фокскрофт-Хай на место запасного учителя всего несколько месяцев назад, но благодаря непреклонному характеру быстро сумела научить всех студентов уму-разуму.
– Я хочу поговорить с тобой после урока, – добавила она, затем, цокая каблуками, пошла дальше, чтобы раздать оставшиеся выпускные работы по английскому. Это, вероятно, означало, что я провалилась. Полностью убитая, я сглотнула комок в горле и закрыла глаза. Когда я снова их открыла, по столу бодро полз паук. Мои пальцы так крепко обхватили ручку, что костяшки побелели.
Стиснув зубы, я приказала себе сохранять спокойствие. Никто другой не мог видеть эту гадину, и если я сейчас сорвусь, то снова окажусь у школьного психолога. Мой первый и последний срыв закончился именно там. Это произошло сразу после вечеринки, когда я обнаружила, что по-прежнему способна видеть пауков. Психолог всучил мне диск для медитации против стресса и рекомендовал пить много жидкости. Огромное спасибо.
Но, по крайней мере, я не попала в психушку. И я намеревалась позаботиться о том, чтобы так оно и осталось.
Я прерывисто вздохнула, игнорируя паука, который опять неторопливо пополз по столу. Миссис Грейсон тем временем вернулась к доске, бросив строгий взгляд сквозь очки без оправы на ряды скамеек со студентами.
– Я поздравляю всех, кто получил более шестидесяти процентов в этом году[2]. Мне известно, что большинство из вас мысленно уже находятся на летних каникулах. Тем не менее, я не думаю, что во время последних оставшихся учебных дней вам следует почивать на лаврах. И поэтому вы все можете написать эссе на тему, чего вам больше всего хочется в будущем. Выполните это индивидуальное задание и отдайте мне завтра. Достаточно будет объема в три тысячи шестьсот знаков. Можете начать прямо сейчас.
Единодушный стон эхом прокатился по классу, и я бросила быстрый взгляд на место рядом с собой. Чонгук в тот же миг вздрогнул и закатил глаза. Я улыбнулась и достала из рюкзака блокнот. Когда я его вытащила, из него тоже выпали два толстых черных паука и принялись лихорадочно сновать туда-сюда. Как всегда, никто не реагировал и не вскакивал с визгом. Бывали дни, когда мне хотелось, чтобы Лиса не жевала со скучающим видом карандаш, а вместо этого заметила бы, что на ее левом плече сидит паук.
Или чтобы Чонгук, наконец, продемонстрировал реакцию, когда одна из тварей заползала ему прямо за воротник рубашки. Но ничего не происходило. Никогда. Ни один человек ничего не замечал. Снова только я, содрогаясь, стиснула зубы, делая вид, что не чувствую щекотки на ноге, и стараясь дышать спокойно.
Рассеянно я открыла пустую страницу и уставилась на белый лист бумаги передо мной. Давай, Джису! Ты можешь это сделать. У тебя всегда были хорошие оценки по английскому.
Липкими пальцами я взяла ручку и начала писать:
«Меня зовут Ким Джису, и на будущее я желаю себе больше не быть сумасшедшей».
Проклятье. Вздохнув, я опустила голову. Очень, очень здорово.
Толчок в спину напугал меня, и я обернулась.Лиса сидела позади меня, опустив ручку, которой она меня ткнула, и приподняв брови. Потом на мою парту приземлились бумажка. Быстро оглянувшись, я убедилась, что миссис Грейсон занята у доски, после чего развернула оторванную бумажку и попыталась расшифровать каракули Лисы.
«И? Ты сделала это? Ты прошла?»
Не глядя на нее, я покачала головой.Лиса испустила вздох.
Послышался треск отрываемой бумаги, затем быстрый скрип ручки, и очередная бумажка приземлилась передо мной.
«Не-е-е-т! О господи, Джису!Мне так жаль!»
1
Низшая оценка в американской системе образования (здесь и далее примечания переводчика).
2
Ниже 60 % в американской системе образования означает неудовлетворительно. Я обернулась, бросила на нее печальный взгляд и приказала себе не разреветься.Лиса состроила сочувственную гримасу, а потом написала:
«Как думаешь, ты все равно сможешь поехать со мной в лагерь чирлидеров?»
Я сделала глубокий вдох, написав под ее сообщением:
«Нет, скорее всего, нет».
И протянула ей записку. Несколько секунд спустя пришли ответные каракули:
«Держись. #такжаль, мы поговорим позже, ладно?»
Я только кивнула, нервно ожидая звонка с урока.
Мои одноклассники устремились из класса еще до того, как у миссис Грейсон появилась возможность поправить очки.
– Эй, Джису, с тобой все в порядке?
С комком в горле я глянула на Чонгука,который неловко топтался рядом со мной, теребя волосы. Все было бы намного проще, если бы он был обычным придурком, бросившим меня в ту секунду, когда я, крича, как сумасшедшая, выскочила из леса шесть месяцев назад. Но нет, после этого он по-прежнему хотел быть моим другом.
В конце концов, именно я отказалась от дружбы. Мне казалось неэтичным возобновить все с Чонгуком, несмотря на то, что я постоянно находилась на грани нервного срыва. К сожалению, Чонгук был таким хорошим парнем, что продолжал по-доброму ко мне относиться, как бы странно я себя ни вела. При этой мысли у меня на глаза снова навернулись слезы. Я сдержала их.
– Все нормально. Увидимся на тренировке, – буркнула я и послала ему вынужденную улыбку.
– Хорошо, – пробормотал он, все еще не решаясь идти дальше.
– Пошли уже, длинный. У Джису разговор с миссис Грейсон. Мы подождем вас снаружи, хорошо? –Лиса схватила его за воротник рубашки и потащила на улицу.
– До встречи! – Он помахал мне на ходу.
Я хотела было ответить таким же жестом, но моя рука замерла в воздухе, когда я увидела, как по его груди ползет паук размером с ладонь.
– Ты очень бледная,Джису. – Голос миссис Грейсон заставил меня испуганно вздрогнуть.
Моя рука упала обратно на стол, и я поспешила захлопнуть блокнот. «Я справилась?» – нервно спросила я себя, заправляя прядь волос за ухо. «Да, наверное», – ответила я сама себе до того, как это смогла сделать миссис Грейсон.
– Я не осилила этот год, не так ли?
Миссис Грейсон вздохнула и прислонилась к моему столу. Потом поправила очки, озабоченно посмотрев на меня.
– Боюсь, нет, Джису. И я не могу понять такое стремительное снижение твоих оценок. Если посмотреть в твое досье, видно, что в начале года ты была в числе лучших. Но теперь твои низкие оценки уже не исправить. Мне искренне жаль тебя, – на мгновение между нами воцарилось молчание. Я сосредоточилась на своем дыхании.
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-выдох.
– Что мне теперь делать? Я должна остаться на второй год? – наконец выдавила я.
Миссис Грейсон сжала губы, покачав головой.
– Мы постараемся избежать этой крайности. Знаешь,Джису... в свои светлые моменты ты проявляешь настоящий талант, и это мне импонирует. Я не знаю, что с тобой происходит, и прекрасно понимаю, что лучше не пытаться ответить на все возникающие у учеников вопросы. Но я хочу, чтобы ты знала, что в случае проблемы – учебного или личного характера – ты всегда можешь обратиться ко мне.
– Это очень любезно с вашей стороны, миссис Грейсон, но мне не нужна помощь, – тихо сказала я. В тот же миг по моей руке пробежал паук.
Миссис Грейсон нахмурилась.
– Помощь иногда приходит не потому, что она нужна, а потому, что ты позволяешь себе помочь,Джису. Но пока ты не будешь со мной откровенна, я не вижу смысла больше тебя терзать. Но мое предложение остается в силе.
– Что мне нужно сделать, чтобы перейти в выпускной класс? – задала я единственный вопрос, ответив на который она действительно могла мне помочь.
Миссис Грейсон положила передо мной глянцевую брошюру.
– Я поговорила с директором Дженкинсом о твоем деле, и мы оба согласны с тем, что ты заслужила поддержку. Полагаю, о школе Честерфилд ты слышала?
Я взяла брошюру и уставилась на красовавшийся на ней герб. На нем был изображен черно-белый ворон, гордо восседающий на короне. Фон был белым. Дрожь пробежала по моей спине, и на этот раз она не имела ничего общего с пауками.
– Да. Честерфилд – одна из здешних частных школ, – сказала я и подняла глаза. – Чем это мне поможет?
Миссис Грейсон сложила руки.
– Директор Честерфилда – мой старый знакомый. Я поговорила с ним, и он готов позволить тебе наверстать упущенное на летних курсах интерната. По всем предметам, в которых ты провалилась.
Я позволила замершему в легких воздуху вырваться на свободу.
– Это очень щедрое предложение, миссис Грейсон, но я не думаю, что мы можем позволить себе дорогую школу, – нерешительно возразила я. Я даже не осмеливалась развернуть брошюру и посмотреть, какая сумма там может значиться.
Миссис Грейсон наклонила голову, протянула руку и постучала ухоженными ногтями по моей парте.
– Для тебя Честерфилд готов снизить обычную цену. Это своего рода... стипендия. Остаток за проживание и питание я записала в брошюре. В остальном школа поставила только одно дополнительное условие, а именно: на каникулах ты будешь жить в интернате, как и все другие летние ученики. Передай маме брошюру, и спокойно обсудите это с ней. Я вам еще позвоню. Так или иначе, я убеждена, что Честерфилд может предоставить тебе наилучшие шансы как можно успешнее все наверстать. Обучение там на высшем уровне, методы индивидуальны и адаптированы к каждому ученику и его потребностям. Я уверена, тебе там будет комфортно.
Между нами опять повисла тишина. Паук на ноге миссис Грейсон свалился и с глухим звуком упал на пол. Холодными пальцами я сложила брошюру и сунула ее в задний карман джинсов.
– Благодарю. Я поговорю об этом с мамой и сообщу вам.
– Сделай это, – сказала миссис Грейсон, непривычно дружелюбно улыбаясь мне. – Желаю тебе хорошего дня, Джису.
Я пробормотала в ответ что-то неопределенное, перекинула рюкзак через плечо и выскользнула из душного класса. С тихим щелчком дверь за мной закрылась на замок.
– Ну, наконец-то! Я уже думала, что Грейсон никогда не перестанет топтаться по твоим ушам. –Лиса оттолкнулась от стены и притянула меня в крепкие объятия, в которые я позволила себе упасть.
– Как ты? – прошептала она.
– Жизнь меня поимела, – честно пробормотала я, вдыхая знакомый сладковатый аромат ее духов.
– Мне нравится, когда ты становишься вульгарной, – усмехнулась Лиса, прежде чем отпустить меня.
Чонгук стоял рядом и, моргая, смотрел на меня.
– Как все прошло? – озабоченно спросил он.
– Да, что сказала Грейсон? – потребовала Лиса, когда мы вышли из школы и направились через внутренний двор к спортивной площадке.
Вздохнув, я поудобнее поправила рюкзак и пнула камешек на раскаленной мостовой.
– Я должна наверстать упущенное в Честерфилде, – подвела я итог разговору.
Лиса и Чонгук синхронно раскрыли рты.
– Честерфилд? Честерфилд? – спросила Лиса тонким от волнения голосом.
Чонгук сгримасничал.
– У них там есть летние курсы?
– Чего у них там только нет, – бросила Лиса, прежде чем я успела хоть что-то сказать. В ее карих глазах зажглись огоньки, а у меня начались спазмы в желудке.
– Успокойся,Лиса. Во-первых, еще не ясно, действительно ли я попаду туда, а во-вторых, это летние каникулы. Большинство учеников будут дома.
– Совершенно не важно, – восторженно отмахнулась она, глядя на меня. – Я не знаю никого, кто видел хоть одну из частных школ изнутри. Внутренние правила там должны быть строже, чем в Букингемском дворце!
Вздохнув, я закатила глаза.
– Да точно, именно это меня и привлекает.
– Если ты туда отправишься, у тебя останется возможность перейти в следующий класс? – продолжал расспрашивать Чонгук. – Я бы сделала все, чтобы не остаться на второй год, – прошептала я и почувствовала, как все мое тело напряглось от решимости.
Пока я произносила это, до меня дошло, насколько все серьезно. Мне очень хотелось, чтобы меня перевели, даже если для этого придется просидеть целое лето в классе, полном богатых снобов. А может быть, только может быть, благодаря летним курсам я смогу выяснить, что со мной происходит. Поскольку у обоих интернатов общая территория, в Честерфилде я, возможно, и добралась бы до этого Намджуна. Он тоже видел пауков и поэтому был единственной зацепкой, которая у меня была. Пусть даже совсем маленькой зацепкой.
Мы прибыли на спортивную площадку, и Чонгук исчез в раздевалке для мальчиков, в то время как мы с Лисой по соседству надевали нашу форму чирлидеров. Однако мысли мои крутились только вокруг Честерфилда – так же, как и у Лисы, которая, ухмыляясь, шепнула мне:
– Когда ты окажешься в Честерфилде, ты ведь сумеешь меня туда провести? Так я, может быть, смогу заработать еще несколько очков.
Вздохнув, я подобрала волосы и повернулась к ней.
– Лиса, ты будешь в тренировочном лагере. Поверь, я в любой момент поменялась бы с тобой местами, если бы могла. Все-таки в следующем учебном году мне на тренировках придется наверстывать все, что я пропущу этим летом, не поехав в лагерь!
Выражение лица Лисы изменилось. Уголок ее рта совершил еле заметное движение, будто бы она прихватила зубами щеку изнутри. При этом она начала теребить подол своей светло-голубой юбки.