Любовь некроманта

Пролог

Эйлин Снейп — в девичестве Эйлин Принц, чистокровная волшебница, ради любви к магглу покинувшая магический мир, с ужасом и отчаянием смотрела на своего новорожденного сына.

Всю беременность она мечтала, что у нее родится дочь, которой удастся избежать родового проклятия, передававшегося исключительно по мужской линии. Мордредово умение вызывать из-за грани мертвых. Некромантия! Этот дар сделал Принцев настоящими париями волшебного сообщества. К счастью, в отличие от всех прочих наследий, дар просыпался лишь в минуту смертельной опасности, перед лицом неминуемой гибели. Однако для Эйлин это было слабым утешением. Тайна, которую все Принцы тщательно оберегали, вызывала у нее животный ужас. Подчас она мечтала забыть о том, что является волшебницей и вынуждена носить эту проклятую фамилию. Именно из-за этого Эйлин подыскивала себе мужа среди магглов, а увидев Тобиаса Снейпа, убедила себя, что влюблена в него без памяти. Наверное, если бы не Амортенция, красавчик Тобиас и не взглянул бы на дурнушку Эйлин, но вовремя добавленное в кофе зелье сработало безукоризненно. Они поженились, едва Эйлин окончила Хогвартс. Ее родители, оскорбленные и шокированные поступком дочери, отказались от нее. Первые недели брака Эйлин не слишком горевала о разрыве с семьей. Тобиас вполне успешно заменял ей весь мир. Даже унылый и мрачный Коукворт не казался ей таким уж серым и отвратительным. Эйлин мечтала, как с помощью колдовства преобразит давно требовавший капитального ремонта дом в Тупике Прядильщиков. Как разобьёт в небольшом садике клумбы с цветами и целебными травами. Как у них с Тобиасом появятся дети — дай Мерлин, не волшебники! Тобиас не слишком жаловал все волшебное и непонятное.

Потом медовый месяц закончился, а с ним, оглушительно хлопнув дверью, ушла и романтика, прихватив с собой пустые мечты глупой, совершенно не знавшей жизни молодой волшебницы. Внезапно выяснилось, что весельчак и балагур Тобиас патологически не любил работать. Зато очень любил проводить время с дружками в местном пабе. Возвращаясь за полночь, он в лучшем случае валился в постель прямо в одежде и тут же засыпал мертвецким сном. В худшем же — Эйлин ждал ад, состоявший из побоев и такого грубого супружеского секса, что его смело можно было назвать изнасилованием. В одну из таких ужасных ночей они и зачали ребенка.

«Пожалуйста, пусть у нас родится девочка! — молилась про себя Эйлин по воскресеньям в церкви — чтобы хоть немного задобрить Тобиаса, она спрятала подальше волшебную палочку и не пропускала ни одной воскресной службы, точно истовая христианка. — Пусть непременно родится девочка! — украдкой вытирала она слезы, глядя на образ Девы Марии.