Судьба Эстер Митчелл давно предрешена - ей предстоит стать женой главы общины под названием "Рай", провести всю жизнь в резервации и возносить молитвы каждое воскресенье.
Такой исход ей не по душе, поэтому на свой страх и риск она планирует побег, ч...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Эстер.
Дурные мысли, пропитанные горьким ядом, съедали изнутри после разговора с матерью. С одной стороны, мне хотелось безоговорочно доверять ей, будто маленький ребенок неотрывно следующий за взрослым; верить, что ее предложение сможет помочь вырваться из сущего ада, но с другой... С другой стороны - назойливый страх проникал в каждую клеточку организма, сковывал тело и заставлял почувствовать себя вновь обманутой. Доверять другому - то еще испытание, которое под силу не каждому.
Сидя в полумраке комнаты, когда слабый лунный свет едва проникал через тонкую ткань штор, я размышляла о прошлом, о недостижимом будущем - обо всем, лишь бы мысленно перенестись подальше от ненавистного места. В помещении витал аромат влажной древесины, корицы и куриного бульона - не самое приятное сочетание, но приходилось вдыхать воздух, наполнять им легкие, чтобы купировать паническую атаку, темной тенью маячащую где-то за спиной. Ненавижу это состояние, когда ты осознаешь, что можешь умереть, но физически этого не происходит; когда задыхаешься, будто в пучине океана, но на деле дышишь полной грудью. В эти минуты, тянущиеся как часы, ты осознаешь беспомощное положение в котором приходится находиться и никто, абсолютно никто, не сможет помочь, ведь это только твоя ноша.
Раскачиваюсь из стороны в сторону, обхватив ноги руками, и, будто мантру, повторяю то единственное, что, кажется, может удержать меня на этом свете: "Меня спасут". Иногда проскакивает мнимая уверенность в этих словах, оттого, что мать пообещала помочь мне. В чем же заключалась помощь? Может, это звучит глупо, безрассудно, опрометчиво, но внушает хоть какую-то веру в спасение.
— Обещаю.
Могла ли я подумать, что последует за этим нелепым, отчаянным обещанием? Нет. Конечно, нет!
