Мой дом Азкабан

Часть 11

- Ма! Ты видела? У меня почти получилось! - восторженно воскликнул Брум, разглядывая помятую железную кружку на изящной хрустальной ножке. С палочкой дело пошло значительно быстрее. Трансфигурация с каждым днём давалась ему всё лучше.

Он повернулся к женщине, сидящей на стуле. Ее длинные чёрные волосы были заплетены в аккуратную пышную косу, просторное серое платье-рубашка скрывало болезненно худое тело. Взгляд Беллатрисы Лестрейндж был устремлён в одну точку, а рот беспомощно приоткрыт. На шее у ведьмы был повязан нагрудник, на который тонкими прозрачными нитями стекала слюна.
Брум подошёл к матери и осторожно промокнул ее рот мягкой тканью.

Незримая пуповина связала сына с матерью. Брум за четыре года привык ощущать постоянную слабость, недомогание и нечеловеческие головные боли. Белла же продолжала жить без пищи и воды.
Он заботился о ней, как о маленькой девочке. Сейчас Брум управлялся с матерью, как заправская нянька.
А тогда, четыре года назад, все это выглядело куда хуже.

****
Семилетнего мальчика постигло жгучее отчаяние, когда, очнувшись у ног Беллы, он осознал, что стал жертвой жестокого обмана. Он умолял ее прийти в себя, целовал тонкие руки и острые скулы. Но на него лишь безмолвно глядели большие безжизненные глаза.
Брум метался по камере, растирая ладонями слезы по лицу.

Он, стоя на коленях, умолял Экриздиса явиться ему. Он угрожал стереть Азкабан с лица земли, но волшебник был глух.
Будучи незримым для мальчика, призрак с усмешкой глядел на страдания ребёнка и не внимал ни мольбам, ни угрозам.

Лишившись части своей силы, Брум оказался беспомощен перед древней магией крепости. Тоска и отчаяние накрыли ребёнка с головой, и теперь ему оставалось только научиться с этим жить.

Спустя долгое время, когда волнения юного волшебника немного поутихли, а на их место пришло тупое смирение, Экриздис все же соизволил явиться ему.
Брум только поднял глаза от свитков и безразлично уставился на неожиданного гостя.

- Думаю, нам пора поговорить, - серьёзно заявил чародей, проплывая сквозь стену.
Ответом ему было молчание. Вести беседы с призраком у мальчика не было ни сил, ни желания.
- Ты доволен? - самодовольно усмехнулся Экриздис, указывая взглядом на Беллу, что сидела на кровати.

Брум не оставлял ее лежать в одном положении. Он, как умел, разминал ей мышцы, придавал различные позы. Отчасти он делал это от скуки, но основной причиной была иллюзия жизни. Казалось, что сейчас мать сидит на кровати, потом пересядет на стул или приляжет отдохнуть.
Он много читал ей вслух, разговаривал обо всем, что придёт в голову, и часто обнимал.