– Точно. Кажется, это самый ясный день за последние месяцы.
– Это хороший знак, – ответила на слова служанки Рабьен и мягко улыбнулась.
Спустя долгое время я впервые хорошо выспалась, – Рабьен рассмеялась при мысли, что проблемы, которые беспокоили её, скоро будут решены.
– Не могла бы ты вернуться, чтобы проверить закончилась ли подготовка к чаепитию?
Рабьен уже несколько раз проверяла всё, но этого было недостаточно, поэтому она снова отправила туда служанку.
– Дай мне знать, как только начнут приезжать гости. Особенно, когда приедет дочь Великого Герцога.
– Как скажете.
Ещё раз проинструктировав другую служанку, Рабьен ушла к себе в комнату, чтобы нарядиться к чаепитию.
Там ещё ждала Мадам знаменитого бутика, с которой Рабьен связалась ранее.
Мадам, которую Рабьен всегда вызывала для подготовки к важным мероприятиям, была членом семьи Браон с обширными связями.
– Чего Вы желаете сегодня?
– Пожалуйста, сделай всё как можно ярче.
Став Святой, Рабьен всегда обращала внимание на чужие взгляды и поэтому носила скромный макияж и одежды.
Однако сегодня ей почему-то захотелось надеть шикарный наряд.
Я должна показать псине насколько мы разные, – Рабьен думала, что Эстер забрала способности Святой, которые должны были быть у неё.
Вот почему она хотела ни в чём не уступать Эстер. Даже если это касается внешности.
Спустя некоторое время.
– Ну как? – спросила Мадам, которая закончила подготовку, очень нервным голосом, опасаясь, что Рабьен может не понравиться результат.
– Хм, мне нравится, – Рабьен соблазнительно улыбнулась своему отражению в зеркале.
Опьянённая своим великолепным макияжем, её покрашенные в красный цвет губы слегка изогнулись:
– … я скучаю по своей одежде.
– Я принесла платья на случай, если Вы захотите переодеться, не желаете посмотреть их? Разве на время чаепития, Вам нельзя отойти от правил?
Рабьен, которая, как Святая, всегда носила сдержанное белое платье, посмотрела на вешалку.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Святая , которую удочерил Великий герцог
FantasiЯ была вынуждена жить в неволе до конца своей жизни, потому что меня считали Святой. Я и правда была «настоящей» Святой, однако это было совсем не важно, ведь в храме уже была Святая. Когда я умерла от всех тех тягостей, которые мне довелось пережит...