El futuro es ahora

Часть 10. DEUS EST MACHINA

Омега полагал, что альфы с Тори скоро вернутся, но ни через два, ни через три часа никто явиться не соизволил. Оле сначала заволновался, затем испугался — его обожгли такие эмоции Кьера, что даже сердце остановилось на миг, — а потом разобиделся. Обидно было за всё: за признание почти впустую — Тори оставил его как вещь, которая будет только путаться под ногами, альфа всему предпочёл деньги. Вот и вся истинность, вот и вся любовь — это омега напридумывал себе невесть что, поверил в сказки, мечтая о большой и чистой. Глупенький наивный мальчик — так и есть.

Может быть, прав был папа в своей аристократической упёртости — не существует никакой любви. Есть влечение, привычки, гормоны — и всё. А любовь — лишь иллюзия, рождённая книгами... Тори ведь к нему так и не притронулся по-настоящему, а альфе он был нужен только как способ решить проблемы: на деле плевать Кьеру на истинность, такого не удержишь возле себя запахами, ревность его — обычное альфячье собственничество, помноженное на самомнение. Космические пираты — пираты и есть, весь интерес только в сомнительных связях и прибыли, что им какой-то там омежка.

Да и каремский хер с ними обоими! Хуже точно уже не будет.

Махнув на всё рукой, омега вместе с ящеркой пустился во все тяжкие — юная рептилия поспешила отвлечь Оле от печали со всем энтузиазмом. Проходя мимо прилепившейся к серому куполу палатки, Зая неожиданно изобразила какой-то неприличный жест хвостом — оттуда выскочил разъярённый ящер, здоровый, матёрый — и омега с Заей, хохоча, как сумасшедшие, бросились наутёк.

С ящеркой было интересно. Она разговаривала так же, как и все рептилии — коверкая слова, но Оле её без труда понимал — не то что взрослых ящеров. Зая протащила его по всем злачным местам для молодняка — начиная с тира, где они на звездолёте стреляли по гигантским космическим червям, и заканчивая голотеатром — там крутили ящериный фильм про воинов саванн. Омега о жизни рептилий ничего не знал, однако ему понравилось — вместе с Заей он переживал за незнакомых ящеров, как за собственную родню.

Когда они выбрались наружу из очередной сферы, душная ночь Эсдвы ослепила омегу сиянием красок — сейчас город выглядел как-то по-дикарски, грубовато, словно дальний родственник из аграрной глубинки — не было здесь изысканных вывесок, реклам на грани фола и двусмысленных намёков. Ресторан был рестораном, скупка — скупкой, а заведения для господ с определёнными пристрастиями сообщали об этом сразу в лоб — не ошибёшься.