БУКТРЕЙЛЕР!
Подходя к лавочкам, Валик жмурил один глаз, прислушивался к прокуренному перханию знакомой всему студгородку компании и только потом сообразил, что курс взял прямо на Макара, который, если бы не охуел в момент распахивания пальто, точно...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
— Ты фрикадельки погрел? Там еще картошка запеченная в фольге и фасоль...
— Мам, я нормально питаюсь.
— Знаю я, как ты питаешься, опять своей фигни с глюкаматом набрал.
Валик покосился на пустые пакеты, торчащие из мусорного ведра.
— Глутамат, мам. Мононатриевая соль глутаминовой кислоты, — поправил он по привычке. — Фрикадельки погрею, обещаю, не переживайте. Как бабуля?
Разговором о бабуле и ее засоленных подосиновиках маму удалось нейтрализовать — Валик чувствовал, что назревает опять беседа о выдуманной впопыхах Веронике, потому вежливо слушал эпопею, когда надо «дакая» и хмыкая. Потом маму позвали чистить снег с крыльца, она наказала Валику следить за комнатными цветами и отключилась. Валик, отняв телефон от уха, с опасением — и, блядь, надеждой — посмотрел на экран. Пустой — ни оповещений, ни пропущенных, ни сообщений. Макар молчал со вчерашнего вечера, и вроде бы это должно было радовать, но ничего, кроме беспокойства и досады, Валик не чувствовал.
Может, Макар, увидев вчерашний ответ, натыканный Антоновым перстом судьбы, подумал, что Валик дал слабину и можно теперь осадить? Типа выждать, что он сам напишет? Типа первый?
А вот хуище. Такой же непропорциональный и неаккуратный, какой ему прислал Макар.
Раньше Валик в себе этой ноты стервозности не замечал и мнительности тоже, может, потому, что с реактивами, колбами и микроскопами не нужно было взаимодействовать на эмоциональном уровне. Все просто — определенное вещество или смесь веществ вызывает определенную реакцию, не нужно задумываться, почему это происходит и с какой целью. А друзья у Валика всегда были сами с прибабахом, их действия предугадывать бесполезно — взять того же Калмыка, который летом на отдыхе у деда заблудился в степи — в степи! — приперся на чью-то кошару, и там его чуть не порвали чабанские собаки.
