Торин Дубощит

Конец

Владыка, — говорит стражник, кланяясь королю и его сыну. Леголас, который с брезгливостью откинул голову орка парой моментами ранее, посмотрел на стражника. Трандуил пронзил его холодным взглядом, убирая меч в ножны и мотнул головой, показывая, что слушает. — Владыка Элронд из Ривенделла прислал гонца с посланием.  — Элронд? — удивленно переспросил Леголас за спиной отца. — Что ему надо?  — Неизвестно, — ответил стражник. — Он просто прислал гонца, на письме его личная печать.  — Впусти, — распорядился Трандуил. Эльф кивнул и снова направился к воротам. Леголас презрительно глянул на тело орка и отошёл, останавливаясь в нескольких шагах за спиной отца. Трандуил сцепил руки за спиной, Леголас убрал клинок в ножны на спине. Оба синдар спокойно ждали посланника Элронда

Вошедший явился в капюшоне, и лишь остановившись в нескольких шагах от короля и принца скинул его.  — Леди Арвен, — в приветствие произнес Владыка Ласгалена. Леголас слегка склонил голову в знак приветствия. Эллет поклонилась и сказала своим мелодичным, красивым голосом.  — Отец послал вам письмо. Это касается Звезднорожденной Дарси Эсироу.  ***  Проснуться не получалось. Сны приходили один за другим.  Дарси не помнила, что именно было после такого, как в нее вонзились стрелы — мир погас, а потом заиграл новыми красками, и она открыла глаза в незнакомой комнате. Гномья женщина лежала на кровати с балдахином, а рядом с ее постелью в удобном кресле дремала красивая темноволосая эльфийка в сиреневом платье. Дарси видела не так уж и много эльфов в своей жизни, но эта отчего-то показалось ей самой красивой. Эльфийка была прекрасная, словно фея, гостья, но в чертах ее лица, женственных и нежных, повторялся или, вернее, угадывался мужественный облик какого-то знакомого мужчину. Она была на кого-то похожа, но Дарси не могла припомнить человека — точнее, эльфа — с подобной внешностью. В ее невысокой серебряной диадеме мягко светились круглые жемчужины, а по вороту серого, без украшений, платья тянулась чуть заметная гирлянда из листьев, вышитых тонкой серебряной нитью.   Эсироу шевельнулась, и тут же кровать с другой стороны прогнулась и ее начал обнюхивать никто иной как Армитог.  «Ради брони, я убью тебя! — зазвенел в голове девушки медвежий голос. Эсироу поморщилась. — Ты чуть не умерла!»  И Бронированный медведь лизнул ее в щеку.  — Хватит, хватит! — внезапно раздался мягкий смех с боку и Дарси посмотрела на проснувшуюся эльфийку. Глаза у нее были серы. — Дай ей прийти в себя.  Армитог, забравшийся на кровать почти по пояс, слез с кровати, но положил на нее морду, преданно заглядывая в глаза Эсироу.  — Меня зовут Арвен, — представилась эльфийка, помогая Дарси сесть. — Арвен Ундомиэль. Я дочь лорда Элронда, — она замолчала ненадолго, и Эсироу кивнула, показывая, что Арвен может продолжать. — В тебя попало несколько отравленных стрел, но твой друг вытащил тебя, а Леголас и Тауриэль принесли сюда. Отец послал меня спасти тебя.   — Зачем? — с трудом произнесла Дарси: в горле жутко першило.  — Мой отец видит будущее, — сообщила дочь Элронда. Она вытащила откуда-то из складок своего дорожного платья конверт и протянула его Дарси. — Он все объяснил в своем письме.   У Дарси вопросов не было: в нескольких предложениях эльфийка объяснила ей, что к чему, а мозг после спасательного забвения соображал слабо. Ей пришлось дважды прочесть письмо, прежде чем до нее дошел смысл сказанного. Она чувствует, как сердце начинает ускорять свой бег, а мозг потихоньку начинает работать в полную силу. Дарси почти подрывается с кровати, но Арвен с силой хватает ее за плечо.  — Стой. Куда ты?  — Неясно? — Дарси нервно усмехнулась. — Спасать Торина, разумеется!  Она снова дернулась, но хватка у Арвен была крепкой, даже удивительно сильной для такой хрупкой девушки, какой она казалась. Эльфы все обманчиво хрупкие.   — Ты не поняла? — терпеливо спрашивает дочь Элронда. — Изменить будущее ты можешь, как и спасти своего возлюбленного, но только если ты сделаешь все, как велит мой отец. Только так будущее можно изменить.   Дарси помнит, что Торин эльфам не верит. Она сама относилась к ним без особой любви, скорее даже, враждебно, особенно после того, как Лесные эльфы заперли ее и остальных в темницах. А после такого послания от хозяина Ривенделла Эсироу не могла и минуту усидеть на месте — подумать только, Торин, ее Торин, могу погибнуть! А ей предлагали выжидать! Горячность Дарси затмила весь страх, который только был в девушке, и гномка понимала, что если будет ждать, то сойдет с ума от накатывающих мыслей.   Но спокойные, пронизывающие глаза Арвен Ундомиэль призывали верить. И внутренняя сила эльфийки внезапно поразила Дарси, и она глубоко вдохнула, сдерживая свои порывы.   — Хорошо, — сказала она, и голос ее остался таким же твердым, как и подобало воину, как подобало королеве. — Чего мне ждать?  — Владыка Трандуил уже отправился с войсками в Озерный город, чтобы помочь людям, — сообщила Арвен, вставая и подходя к окну. Она открыла шторы и яркие солнечные лучи осветили покои. Дарси поморщилась и прикрыла глаза. — Ты должна отправиться туда завтра с рассветом, едва утреннее солнце коснется ночного неба. Ты должна будет отправится к Эребору и там найти Торина Дубощита. А дальше отец объяснил тебе, что делать.  — И все равно, — страдальчески протянула Дарси. — Ждать?  — Иначе ничего не выйдет, — повторила Арвен. Она понимала Дарси: каждая минута ожидания будто превращалась в час. Так всегда бывает, когда ждёшь чего-то.  Поэтому она постаралась ни на шаг не отходить от девы-гном. По приказу Арвен, которой, отчего-то Лесные эльфы подчинились, Дарси приняла горячая ванны, чтобы окончательно избавить тело от ядовитых паров, ей волосы расчесали и заплели в две косы. Старую одежду ей не отдали, но гномка получила новый костюм — из синей и голубой ткани.   Арвен видела, что Дарси с ума сходила от новостей и своего бездействия. Эсироу же старалась себя успокоить, как только могла. Терпение — это тоже форма действия. Маленькое напоминание о том, что ожидание, и строительство, и обучение — это все часть пути к росту. Это процесс, который имеет значение больше всего! Но слова из письма Элронда не оставляли девушку в покое. Оно въелось в подкорку, и Дарси не была уверена, что сможет забыть его когда-нибудь. Она повторяла его, снова и снова, словно молитву или заклятье.   Она потеряла родителей. Братьев. Сестре. Свой дом. Единственное, что действительно именно для нее ценность — ее любовь к Торину. Когда Гэндальф позвал ее в этот поход, только сам Дубощит смог заставить ее жить, идти, сражаться. Он был ее Королем, ее возлюбленным, ее суженным, и благодаря нему Дарси знала, для чего она жила. Быть рядом с ним, значит дышать.   Мир, в котором не было Торина Дубощита, не имел для нее никакого смысла.   А еще она думала о Фили и Кили. О них Элронд тоже указал в письме, но сказал, как именно можно спасти их, при этом не рискуя Торином. Дарси была благодарна эльфу за это: она знала, как Торин дорожил семьей, и вряд ли смогла бы сделать выбор между ними.   В ее руках была великая сила, и Дарси не имела право на ошибку. Она должна была терпеть, терпеть и выжидать, чтобы потом получить многим больше. Торин был великим воином и настоящим другом, на него всегда можно было положиться. Спасти его было необходимо, и не только ради любви Эсироу, а ради всего будущего гномов. Им нужен был Король.  Ночью, ясное дело, уснуть она не могла. Едва прикрыла глаза, как сознание рисовало самые страшные картины, которые только возможны были. Изредка проваливаясь в спасительную дремоту, она видела Торина, каким он был еще до прилета Смауга, и тогда сердце болезненно сжималось, и она просыпалась. Умом Эсироу понимала, что ей нужны были силы для завтрашнего, но сердце стучало и стучало, не позволяя Дарси упасть в спасительный покой.  Армитог не выдерживает. Он весь день пробыл в покоях Дарси, позволяя хозяйке самой справляться с беспокойством, потому что медведь чувствовал, когда помощь нужна, а когда лучше не вмешиваться. Поэтому, когда гномка в очередной раз перевернулась с одного бока на другой, раздражённо выдыхая, Армитог поднялся со своего места. Его бронь была сложена в угле, начищенная и сверкающая.