Хенджину 15 лет
Енбоку 8 лет
На смоляные блестящие волосы, отражающие как водная гладь тусклые огни уличных фонарей, лениво опускаются единичные снежные хлопья. Хенджин, зарывшись носом в шерстяную пряжу алого шарфа, не торопясь пересекает безлюдную улицу. Оглядывается назад по привычке, тая в сердце неугасающую тоску и призрачное ощущение, что в любой момент может начаться чудовищная перестрелка. Из-за ближайшего угла вот-вот покажется лидер Уробороса, хладнокровно забирая чью-то жизнь и насквозь прошибая мертвенным холодом безразличных глаз. Бах...
Встряхнув головой, дабы разогнать ужас, что точно воочию перед Хенджином вновь и вновь загорается кровавыми всполохами, юноша бессильно прикрывает тяжелые веки. Совершает медленный вдох, восполняя легкие прохладным воздухом, обжигающим неприятно, но как нельзя кстати приводящим в чувства. Образ терроризирующего мучителя, которого вся страна до стона отчаяния боится, тут же улетучивается. Но ненадолго.
У Хенджина это не впервые.
Обреченный взгляд усталых глаз скользит по пустующей дороге, на которой сейчас ни одной машины. Лишь резвый ветер подхватывает едва коснувшиеся асфальта снежинки и уносит в мириады сотен бесчисленных, кружащихся в однотипном вихреобразном танце. На окраину города вместе с первым снегом опускается оглушительная тишина. Настолько умиротворяющая, что наперекор воспринимается гостем безлюдной улицы как нечто угрожающее. Точно затишье перед новым кошмаром.
Хенджин парализован страхом, когда явных причин тому нет.
Постепенно снежных хлопьев становится больше. Крупные и пушистые, они щедро посыпают округу, перекрывая мрачную серость уцелевшего пригорода, над ним игриво кружа в воздухе. Так свободно и непринужденно, что невольный наблюдатель с огорчением вздыхает, параллельно замечая, как снег в один отблеском вспыхнувший миг начинает густо оседать на алом шарфе, являющимся единственным, верно согревающим элементом одежды. Осенняя куртка, что дал отец Ена, отнюдь не теплая, как и кожаные ботинки, на ногах абсолютно неощущаемые. Хенджин, мысленно проклинающий непогоду, в них словно босыми ступнями шагает по стылому асфальту, совершенно не чувствуя собственных пальцев. Однако надежда на скорейшую встречу с желанным теплом не оставляет, а наперекор — пуще трепещет в сознании. Сквозь густеющую белоснежную пелену прорывается золотистое свечение, тут же привлекающее к себе внимание.
