Драконья сага и мои ОС по ней. Сборник

Ещё недавно

Комета стояла на территории бывшей арены, не веря своему счастью. Вокруг неё суетились драконы, таская какие-то мешки, раздавались приказы - не грозные и жуткие, как раньше, а добрые, прямые и понятные. Краем уха оранжевая дракониха слышала обрывки их мыслей - и все они были сосредоточены на том, чтобы Небесное королевство стало лучше. Королева Рубин, красивая и по-хорошему величественная, работала вместе со всеми, превращая страшное наследие своей матери в место, где всех от неё пострадавших ждала помощь.
А ведь, казалось, совсем недавно этот пол был залит кровью, дым и крики наполняли горный воздух. Здесь погибла Кондор, мать самой Кометы, встретившись с шипом на хвосте песчаного Всполоха. Отсюда, стиснув зубы и отчаянно работая остатками крыльев, удрала как-то Карминита, знакомая Кометы и одна из немногих, кто знал тайну её происхождения - правда, довольно много кто замечал, что на небесную она не совсем похожа.
Светло-оранжевая чешуя, становящаяся коричневой на лапах, зелёные глаза, заострённый гребень и прямые рога уже выдавали Комету, но настоящим проклятием стали звёзды на её крыльях, будто кричавшие на весь мир о запретной любви её родителей.
Да, Комета была наполовину ночной. Девять лет назад Кондор наткнулась на ночного разведчика Светоборца и не захотела его убивать, решив, что иметь союзника среди ночных будет неплохо. Через год они окончательно полюбили друг друга после регулярных полуночных встреч, а ещё через год из их яйца, спрятанного среди других яиц небесных на скале, под светом одной полной луны вылупилась Комета. Так сложилось, что этот самый свет навсегда изменил чувства Кометы, наделив её силой читать мысли, и окрасил чешуйки в уголках её глаз серебристо-белым цветом.
Чтение мыслей было и проклятием, и благословением. Когда королева Пурпур однажды поймала Комету в Земляном королевстве, где она набирала красной глины для скрытия звёзд на крыльях, она послала её на арену, заподозрив неладное.
Четыре раза Комета бежала, расплавив своим небесно-ночным огнём цепь, и четыре раза её ловили и заковывали обратно. На арене она всегда побеждала - не только благодаря смешанному огню двух племён, сильнее которого был разве что огонь в чешуе Беды, но и благодаря тому, что мысли соперника постоянно звучали у неё в ушах рваными отрывками.
«Со спины, — слышала частенько Комета, — иду со спины... когтями её... она быстрее... больно, страшно больно... почему... как она... она ночная?»
Чаще всего именно эта, самая правильная мысль оказывалась последней. Жертвы умирали либо от острых когтей, либо от огня. Комета всегда оказывалась на шаг впереди своих противников.
Но вот, когда в очередной раз Комета сидела на скале, прикованная цепью (мало кто понимал, что она плавила железо, а не просто ломала его, а те, кто понимал, были слишком умны, чтобы служить Пурпур), на арену против Беды вывели Карминиту. Комета внутренне закатила глаза: ну конечно же, с ней ничего не будет. Такой боец, как Карминита, с лёгкостью убьёт любого.
Но... что, во имя трёх лун, творит эта Беда?
Комета оцепенела. Ей и прежде доводилось видеть, как Беда убивает драконов, но лишь увидев, как Карминита ковыляет по камню, опираясь на хвост, она осознала, с кем ей в будущем придётся иметь дело. Комета знала, сколько ожогов получала в жизни алая дракониха, и для неё было непреложной истиной, что её знакомая просто-напросто неуязвима.
Но теперь... теперь Комета понимала, что то же самое ждёт и её. Ради интереса она напрягла внутренний слух, нашаривая в пространстве мысли меднокрылой. Найдя их, она не удержалась и вскрикнула: мысли Беды будто горели, отдельные слова с трудом пробивались через общий трескучий гул.
Да, такую не победишь обычным способом. Мысли её не прочитаешь, как ни старайся. Надо будет что-то придумать, когда её сведут с этим огненным чудищем.
С этим знанием Комета жила ещё около двух лет. Она тянула время побегами, каждый из которых выигрывал ей ещё около трёх месяцев: Комета мастерски подставляла драконов из других племён, чтобы пленниками становились они. Её регулярно мучили угрызения совести из-за этого, но со временем она научилась их заглушать (обычно было достаточно просто долго слушать чужие мысли, напрягая внутренний слух на полную). Её ловили, но пленников хватало, и о ней забывали.
Но вот её ловят в очередной раз. Комета привыкла к чужим когтям, грубо хватающим за хребет, но... разве раньше её пасть не оставалась свободной? Да, раньше на неё не надевали намордник со странной каменной нашлёпкой прямо на том месте, откуда выходит огонь!
Комета похолодела. Это могло значить только одно: её наконец ждёт схватка с паладином.
Вот и знакомые скалы, силуэты, цепь... Комете было всё равно. Она оставалась неподвижной и невосприимчивой к миру, пока через полтора дня не услышала с арены, что поймали самих драконят судьбы.
Она была там, когда песчаный Горизонт сдался Беде, когда что-то убило ледяного Фьорда (и это был не Глин), когда Беда и Глин говорили на скале... и что-то, какая-то искорка надежды загорелась в ней заново. Драконята судьбы... может, ей всё же не займутся?
Следующей ночью она слышала музыку. «Дракончики, не спите», верно? Её товарищи по несчастью думали так же. Вот они запели - Комета тоже. Она не знала, зачем, но что-то особенное было в этом моменте. Добавились незнакомые голоса... может, это сами дракончики судьбы? Комета проверила, подобралась к их мыслям - да, это они! Вот тот немузыкальный хрип, оказывается, принадлежит морской красотке Цунами. Тот срывающийся тенорок - ночной Звездокрыл... но мысли он читать не умеет! Интересно, почему? А тот, кто играет - земляной Глин. Всё думает о какой-то Ореоле, о Солнышке... точно, его друзья!
В ту ночь Комета почти поверила, что ей суждено жить.
Окончательно убедилась она в этом, когда Ореола, та самая радужная подруга Глина, буквально расплавила морду Пурпур своим ядом (попутно выдав, кто же убил Фьорда) и улетела вместе со своими друзьями. Первой мыслью Кометы было «Вот тебе и ленивая радужная...», и только второй - «Это что... свобода?!»
Да, вместе с мордой Пурпур растаяло и заключение Кометы. Рубин, став королевой, первым делом освободила её вместе с остальными.
И вот, через почти три года, она стоит на месте, где так часто звучали мысли, полные страха и жестокости. Щебечут птицы, греет солнце, звёзды на крыльях, уже не покрытые глиной, сверкают как алмазы, а сама Комета прощается с этим местом, хоть и не навсегда: завтра она будет жить в Мечте.