Драконья сага и мои ОС по ней. Сборник

Радужные корни

— Колибри!!!
Крик Тукана прозвучал прямо над ухом. Колибри недовольно заворочалась в постели из листьев.
— Что тебе? — недовольно буркнула она.
— Кинкажу прилетела, — отдышавшись, сказал дракончик. Его чешуя пестрила возбуждёнными оттенками золотистого и зелёного.
— Кинкажу? — воскликнула Колибри, вмиг позабыв про сон. — Наконец-то!!
Вскочив, радужная крошка расправила крылья, наскоро впитывая в них солнце. Зарядившись энергией на полную, она взмахнула ими и взлетела. Летя через дождевой лес, Колибри в очередной раз поразилась тому, насколько же он красив. Бесконечное переплетение веток, стволов, лиан и листьев поражало воображение, ароматы тысяч цветов наполняли ноздри, а солнце, главный источник бодрости для радужных, светило через листья косыми жёлто-зелёными лучами. Вот на ветке растёт сочное манго - сбавив скорость, она ухватилась за эту ветку хвостом, изогнула шею и цапнула фрукт зубами, откусив нежную мякоть. Облизывая мордочку от сока, Колибри на лету помахала крылом знакомой ночной Туманности. Та ответила коротким кивком. Вот Миротворец, ночно-радужный годовалый дракончик, взявшийся вместе с матерью непонятно откуда, вот Орхидея и Мангр, влюблённые, что помнили друг о друге, даже когда Орхидею схватили ночные.
Вот Джамбу, брат королевы Ореолы, учит драконят летать, вот ворчунья Бромелия учит их стрелять ядом... скукота! Эх, вот бы в Академию Яшмовой горы хоть на денёк слетать...
Стоп. Академия!
Кинкажу!!
Колибри уже забыла, куда и зачем летела. Ругая себя за забывчивость, она круто развернулась и влетела, почти упала на залитую солнцем полянку. На полянке, окружённая негустой толпой, стояла маленькая, меньше Колибри, радужная, окрашенная в весёлые жёлто-розовые цвета. Она о чём-то горячо вещала, и её чешуйки меняли оттенки в такт её словам.
А вот и она, подумала Колибри. Кинкажу, её лучшая подруга. Впрочем, трудно было сыскать на свете дракона, которого Кинкажу не считала бы лучшим другом.
— В общем, не ешьте их! — воскликнула Кинкажу, явно продолжая начатую фразу. — Они и так считают нас самыми опасными из всех!
— Ну хоть кто-то считает нас опасными! — выкрикнул кто-то. Кинкажу расхохоталась, едва не свалившись на траву.
—Хахааа... в любом случае, — продолжила она, отойдя от смеха, — раз у меня выходной, сегодня буду тут! (непонятные попискивающие звуки) Вроде так на языке вор... людей будет «пока», отлично, ухожу-у!
Кого-кого? Каких ещё людей? Что она пропустила?!
— Эй! Подожди! — Колибри сорвалась с места и припустила за Кинкажу, нагнав её возле хижины королевы. Ореола внутри уже не спала, а, судя по теням, писала какой-то свиток.
— Привет, Колибри! Что несёшься, как напуганная обезьяна?
— Да так, спросить хотела... — смутилась Колибри. — Что за «люди» такие и почему их нельзя есть?
— А ты разве не... А, точно, ты же не знаешь! — сбивчиво затараторила Кинкажу. — Мне сказала Тамарин, а ей сказала Анемона, а ей сказала Цунами, а ей никто не говорил, она сама видела... В общем, мы раньше называли их воришками, ну, ты знаешь, а теперь объявилась одна такая Ласточка, которая говорит по-драконьи, и все узнали, что они разумные, и... слушай, а ты хоть знаешь про гостей с Панталы-то?
— Гостей с... чего? — оторопело произнесла Колибри, ничего не понимая.
Зрачки Кинкажу расширились, а чешуя замерцала бело-зелёным цветом глубокого шока.
— Так ты не... — проговорила она - и на Колибри полилась информация. Около двадцати минут она просто стояла и слушала о землях за морем, о драконах, что бежали оттуда на Пиррию, о таинственном зле, что пустило там свои корни. Узнала она и о том, что обосновались гости в Приюте, и о том, что на Панталу летят одиннадцать послов с Пиррии...
Когда Кинкажу наконец закончила, Колибри ещё пару минут стояла столбом. Мир только что расширился в два раза, а она узнаёт об этом одной из последних!!
— Видела бы ты свою чешую! — рассмеялась Кинкажу. — В общем, да. А ты чем занимаешься?
— Да... да погоди ты обо мне, — запинаясь, прервала Колибри. — То есть, они прилетели сюда? Бросили там родных?
— Ну так у нас вообще родных, считай, нет, и что?
— Ну да, но у них-то есть...
Колибри замолчала на полуслове. В разноцветную голову радужной пришла идея - идея, которая могла изменить жизнь не только ей, но и всем её радужным сверстникам.
— Колибри? Чего молчишь?
Колибри опустила голову и взглянула в глаза Кинкажу.
— Я найду родных, — чётко выговорила она.
В тот день нормально поспать не удалось никому: Колибри металась от взрослого к взрослому, выбирая тех, кто подходил по возрасту на должность её родителей. Затем она предлагала им пройти проверку ядом, и, если яд оказался бы противоядием к яду самой Колибри, этот дракон почти наверняка был бы её родителем - только вот на практике не подошёл никто. Большинство драконов в королевстве были либо ночными, либо одного с ней возраста, а взрослые радужные оказывались никак с ней не связаны.
Или..? Надежда осталась только на весёлого, развязного Жакаранда и одну из самых старых радужных в лесу, заботливую и добрую Каллу.
Найдя Жакаранда, Колибри вежливо разбудила его - если только пихание лапой в щёку и молниеносную смену цветов при этом можно назвать вежливыми - и без слов сунула ему под нос листик, плюнув на этот листик ядом. К сожалению, его яд не сработал, и от листа ничего не осталось, но Колибри постаралась не терять надежду и метнулась в хижину, где спала Калла.
Услышав хлопки крыльев, старая радужная проснулась и обернулась к Колибри, будто спрашивая, что она здесь забыла.
— Калла-привет-ты-случаем-не-моя-мама? — выпалила малышка радужная на одном дыхании.
Калла опешила. Колибри вкратце объяснила свою идею.
— Тебе сколько лет, ещё раз?
— Шесть, — промямлила Колибри, быстро теряя надежду.
Калла опустила голову, быстро считая на когтях.
— Четыре, пять, шесть... Да! — удивлённо вскрикнула она. — Похоже, у меня и правда были яйца... тогда.
Глаза Колибри вновь засияли. Неужели она станет первой радужной за долгие годы или даже века, сумевшей найти родню, а не просто принявшей как данность то, что все яйца хранятся в общей кладке, и родителей найти нельзя?
Аккуратно выдернув лист из стен хижины, она положила его между собой и Каллой и стрельнула на него ядом из передних клыков. Чёрная жидкость зашипела, разъедая лист.
Быстро поняв, что надо делать, старушка открыла пасть и плюнула ядом в то же место, и - Колибри не верила глазам - её яд будто затушил яд маленькой радужной, оставив лист с большой дырой посередине мирно лежать на полу.
Некоторое время обе драконихи смотрели на лист, друг на друга и опять на лист. Первой опомнилась Колибри.
— Ты моя МАМА??!? — выпалила она так громко, что где-то вдалеке с дерева слетела стая разноцветных птичек.
— Получается, что так, — ответила Калла растерянно. — Но... я не уверена, что смогу о тебе позаботиться.
— Ничего, м... мама, — заверила Колибри, радостно произнеся непривычное слово, — я сама о себе позабочусь, я же уже взрослая. Кинкажу меня на два года младше, а уже такая самостоятельная, чем я-то хуже? Главное, я знаю, кто моя мать... стой! А кто мой папа?
— Видишь ли, — замялась Калла, — моим единственным партнёром был Гибискус, а его схватили ночные, и назад он не вернулся, так что... боюсь, твоего отца уже нет в живых, Колибри.
Колибри опустила глаза. Не сказать, что ей стало грустно, ведь отца она совсем не знала и даже имя его узнала пять секунд назад, но осталось какое-то чувство обманутой надежды.
— Да не расстраивайся ты так, вон синяя вся! — ласково сказала Калла. Судя по всему, пожилая радужная была рада наконец-то проявить к своей дочери заботу. — Зато у тебя есть брат - ну, или сестра.
— Что?! — взвилась Колибри, от голубизны на её боках не осталось и следа. — У... у меня есть...
— Да, у нас было два яйца, — улыбнулась Калла. — Ты рада?
Какое там рада! Колибри стояла ни жива ни мертва. У неё есть семья - настоящая, не приёмная, и она её нашла! Кто бы ни вылупился тогда из того яйца, она его - или её - найдёт. Дела двух материков подождут, как бы эгоистично это ни звучало. Конечно, драконы теперь не одиноки на этих самых материках, но это и к лучшему! Теперь ещё менее скучно будет летать по Пиррии, можно будет подружиться с воришками, то есть с людьми...
— Конечно, рада! — На большее не хватило слов.