Птица вольная

Последняя рубашка

Соловей вынырнул, хватая воздух ртом, и в диком ужасе пытаясь хоть за что-то зацепиться, но его уже схватил за шиворот выплывший, словно пустая бутылка, Илья. Он умело грёб, таща за собой насмерть перепуганного приятеля. Голова его то опускалась вниз, то снова появлялась на поверхности, и единственное, что он мог видеть, были прибрежные камни, вековые сосны и бегущие им вслед дружинники.

Но какими бы быстрыми не были воины, бурный поток был намного быстрее. Наконец Илья вылез вместе с ним на берег, противоположный тому, где остались преследователи. За ними вышел Бурушка, который стал отряхиваться и недовольно размахивать хвостом.

- Ты почему не сказал, что плавать не умеешь?

- Я сказал!

- Ты сказал, что не умеешь нырять!

- Я формулировал не так!

- Ну да ладно, хорошо, что оторвались.

Илья снял кольчугу, оставшись в рубашке и штанах:

- Сушиться надо.

- Кто это были? Ты их знаешь?

- Знаю. Это наша старшая дружина. И, боюсь, они меня тоже узнали...

- Они тебе ничего не сделают, пока я рядом.

- Будем надеяться.

Илья вздохнул:

- Скажи, как мне лучше обращаться к тебе?

- Как зовут, так и зови.

- А любимая форма имени? Я вот люблю, когда меня называют просто Илья Иваныч.

- Отец всегда называл меня Соловушка...

- Отлично, так и буду звать.

Вдруг он заметил у себя на ноге длинную глубокую царапину.

- Вот чёрт! Видать, об корягу какую-то зацепился, пока нырял!

- У тебя есть чем перевязать?

- Вот этого как раз и нет. Ничего, потерплю, это ж не серьёзно.

Соловей без особого труда разорвал тонкую ткань своей рубашки, и протянул Илье длинную полосу:

- На.

- Спасибо. И не жалко тебе рубашку хорошую такую?

- Всё равно она мне длинная была, а теперь хорошо сидит. Это моя единственная, кстати, отцовский подарок. Бери Бурушку и пошли, надо как-то до лагеря добираться.

Спустя полчаса они перешли мост и увидели вдалеке знакомые палатки и костры. Шли, кстати, друзья по лесу молча, оглядываясь на каждый шорох, боясь увидеть где-нибудь погоню. Илья вдруг испуганно сказал:

- Я письмо потерял, кажется.

- Какое?

- Твоё! Ты ж мне его в карман засунул!

- Не велика потеря, еще сто таких друг другу напишем. Меня больше интересует, как теперь с едой будет. Вряд ли стоит выпускать кого-то за добычей, а самим ехать куда-то опасно.

- Придумаем что-нибудь.

Вдруг со стороны леса выбежали пятеро разбойников. Все они были чем-то встревожены, а у одного так и вовсе стекала по лбу кровь.

- Господин Соловей! Не можем больше на охоту ходить!

- Я это и хотел сказать.

- Еле убежали от дружины князя!

- Мы тоже. Сколько их было?

- Человек двадцать. Стрелы и мечи.

- Ты, Иван, где так приложился?

- Да это мечом вскользь заехали.

Илья округлил глаза:

- Однако! Меня поражает живучесть твоих людей!

Соловей уже отдирал новую полоску ткани от своей рубашки, поручив другому охотнику перевязать товарищу голову.

- Я смотрю, тебе действительно одежда не дорога?

- Да длинновата она мне была, ей-богу, зато теперь в самый раз. Надо принимать меры! Чтобы никто в лес не выходил, от греха подальше, передайте всем.

- А питаться чем?

- Разберёмся!