— Сангвис оккупировали почти полностью. Уже дошли к дому Ким Нэена. Ситуация осложняется буквально с каждой минутой.
В голосе Демиля скользят нотки отчаяния, но он не позволяет себе пасть духом и продолжает отыскивать на дне надежду. Правитель не представляет себе жизнь, в которой Честер вторгнется в Делион, ведь везде начнется ужасающий хаус. Этого просто нельзя допустить. Элио разрушит тут все, даже их дом. Ким ловит носом прохладный запах свежести от влажной земли, доносящийся изо двора через открытое окно, и переводит взгляд на Чонгука, сидящего неподалеку на кресле. Тот крутит в пальцах свое украшение, стянувшее с шеи, покрытой едва заметными выпирающими венками, смотрит в одну точку и выслушивает, о чем-то размышляя. Демиль не ждёт от него какого-то конкретного совета, просто решил рассказать в подробностях, как все плохо, ведь Хосок, ублюдок, многое успел сделать в пользу врагов, благодаря чему те стали развиваться в битвах все лучше и лучше. Он в тишине сдавал позиции батальонов, которых назвали одним из лучших, ведь они делали много работы. Он сумел даже передавать оружие Делиона врагам, умудряясь не спалить себя.
Стол в кабинете впервые пустует — Чон привык каждый раз, когда заходит сюда, видеть там разбросанные бумажки или грязные чашки от недопитого чая. Но сейчас там нет ничего кроме одного карандаша. Даже доску в шахматы, которая всегда была разложена, куда-то спрятали. Альфа переводит внимание на картину, висящую над столом правителя, где изображен наполовину Делион и Сангвис, и в который раз мысленно просит прощения вместо своего отца за такой разгром этих пригородов.
Чонгук не устанет чувствовать себя виноватым. Это чувство его, кажется, никогда не покинет. Вся семья Кимов и другие проживающие люди, пострадавшие от руки Элио, по крайней мере — большинство, не винят его в этой беде, но сам Чонгук каждый раз ощущает огорчение и провинность за случившееся. Каждый раз, вспоминая о первом наступлении на Сангвис, четырнадцать лет назад, мужчина корит себя, за то, что не приложил еще больше усилия, чтобы остановить своего отца, хотя, отчасти, понимает, что и тогда он практически ничего не мог сделать. Мальчику четырнадцать — остановить построенные за несколько лет планы он был не в силах уж точно. Это просто самовнушение, живущее на дне души. Чон с ним уживается, как только может, никому ничего не говорит. Может, когда-нибудь, это дерьмовое чувство оставит его, а возможно и нет.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
you can't take me
Fanfiction- Проблема в том, что ты все это выдумал? - хрипит Чонгук. - Проблема в том, что это твоя жизнь.
