Такова реальность, ничего не препишешь.
Наступила осень. Октябрь. И как-то резко, в один день похолодало.
"А из теплой одежды у меня только один линялый свирет".
И мне приходится натягивать летнюю футболку, а потом свитер. От свитера чувствуется слабый запах нафталина. Одел носки, и выцветшие у колен джинсы. На этой неделе все мне казалось выцветшим.
Пошел на кухню, открыл холодильник - два яйца и пол черного хлеба. Масло нет.
"А так хотелось жаренную".
Ничего не поделаешь, придется варить. Из нижней полки буфета достал кастрюлю, из под крана наполнив до середины поставил яйца внутрь, и, на газовую плиту которую включил заранее.
Пока варятся, я залип на одну точку и думаю о предстоящих сегодня похоронах матери. И мне становится невыносимо пусто на душе, с глаз падают слезы, но я этого не замечаю.
На другую плиту поставил греться воду. Достал хлеб, нарезал, и съел один кусок. Подошел к окну и уставился на улицу.
Когда яйца сварились, отключил газовую плиту, отлил воду в раковину, и налил холодную в кастрюлю. Через пару секунд вода вскипятилась. Отключив газовую плиту, я заварил черный чай.
Сидя на диване в гостиной, и отхлебывая чай после съеденного яйца и два куска хлеба, я смотрел на старый телевизор. Да и вся квартира была старая, без ремонта, такая, какая была во время Советского Союза. Со входа, прямо на другом конце, видна закрытая дверь на террасу. С лева, в прихожей, деревянная обувница, а над ней зеркало. Сразу после обувницы дверь на кухню и тут же рядом дверь уборной. С права, напротив двери кухни, холодильник, а дальше до двери в гостиной тянется шкаф со всяким барахлом. Коридор кончается гостиной: прямо дверь на террасу, с лева диван, в противоположном углу от входа телевизор, и, рядом с дверью гостиной - дверь в спальню. Нет ни одной кровати. Я сплю на диване, а мама спала в спальне, на земле, постелив тюфяк.
С аппетитом плохо. Я еле как запихнул в себя одно яйцо и смотрел на второе, решил оставить на потом, ведь больше нечего есть.
Работу бросил я два месяца назад, когда мама заболела, для того чтобы ухаживать ее. Жили мы на средства накопленные ею, и таяли они по дням. Сейчас осталось немного, на дорогу да на лепешки хватит.
Я и не заметил как начал моросить мелкий дождь. А когда заметил мурашки побежали по коже. Раньше я бы вышел на террасу, смотрел бы на дождь, дышал бы запахом дождя...
"В тот день тоже шел дождь. А есть ли у нас... у меня зонт?" - подумал я, смотря на гонки капель на стекле окна.
Я вошел в спальню. Рядом с стеллажами, - где стояли куча книг Джека Лондона, и поменьше Достоевского, Чехого, Ремарка, Платона и научных книг, - стоял шкаф. Там, под грудой чемоданов я нашел пыльный, но на удивление хорошо сохранившийся зонт. Открыв его я убедился в этом. Через мгновение я уснул. Видимо потерял сознание.
Проснулся я от прикосновения. Открыв глаза, уставился на лицо мамы.
- Что ты так сморишь будто призрака увидел? - лаская мои волосы, спросила она.
Я начал ладонями протирать глаза.
- Я забыла ключи от машины, прихожу, а ты тут на земле лежишь. Испугалась. Все хорошо?
- Я... да....Но а ты... твоя болезнь? Ты ведь...
- Так благодаря тебе я вылечилась, забыл? Кстати, я сейчас иду на работу. Если не забыл, ты тоже говорил, что сегодня пойдешь искать работу.
Она посмотрела на настенные часы в гостиной. Взяла ключи с полки.
- Всё, мне пора, а-то опоздаю. Вечером принесу что-нибудь на ужин, - сказала она из коридора, и через мгновение донёсся хлопок двери.
"Это был всего лишь сон".
- Но до чего отчетливый, - сказал я смотря на зонт. Вышло солнце, и залило комнату негреющим золотым светом. Мне стало так тепло на душе.
В гостиной все было так же: на столешнице, возле дивана, стояли несколько кусков хлеба, на тарелке скорлупа яйца и целое яйцо, чайник с чашкой с чайной ложкой внутри. Я распахнул дверь террасы. Глубоко вдохнул и выдохнул ртом.
"Какой же замечательный запах".
