Danke

ЧАСТЬ 1√

Кто сказал, что немецкий – гавкающий язык? Нет, я серьёзно. Покажите мне этого человека. Я лично набью ему морду!
Ладно, возможно, доля правды есть в этом утверждении. Я говорю о сравнении с собаками. Немецкий. Он же такой.. мм.. рычащий? Да. Рычащий. Хищный, демонстрирующий преимущество. Малейшее повышение громкости приводит к таким колоссальным мурашкам по телу, что аж в сторону дёргает от первобытного страха. А эти хитрые вопросительные тона? Ох, сука. У меня волосы дыбом встают от них. Эти мнимая грубость, обрывочные фразы, загадочные предложения.

Вот почему я перевёлся из группы немецкого. Английский скучный, но от изучения английского у меня не появлялось желание залезть учителю в рот и послушать его акцент. Бля, я благодарил всех богов, которых только знал, за то, что сделал это раньше, чем начали бушевать гормоны. Наш старичок Станислав Сергеевич никогда бы не понял моих стояков посреди опроса у доски.
И вот почему я сейчас так возмущался.
— Я учил английский с пятого класса! Как я буду тянуть немецкий уровня одиннадцатого?
Половина класса согласно загалдела, и я сложил руки на груди, откидываясь на спинку стула, чувствуя себя предводителем мини-восстания. Сергей Вячеславович окинул меня тяжёлым взглядом, устало выдыхая.
— Шастун, учитель же прекрасно это понимает. Он не будет давать вам какие-то серьёзные задания.
Я фыркнул всё ещё недовольно, когда классный руководитель ободряюще улыбнулся, поправляя воротник собственной рубашки.
— Да и выбора у вас особого нет. Светлана Анатольевна уволилась ещё в прошлом году, а замену ей так и не нашли. Вам, как одиннадцатиклассникам, уже не позволят на английском шататься по всей школе. Статус не тот.Смирись, Шастун, халявить в этом году не получится.
Он улыбнулся ещё шире и добрее, хоть и выглядел пиздецки уставшим после первосентябрьской линейки. Весь класс, до этого жутко напряжённый неожиданной новостью об объединении языковых групп, как-то разом выдохнул, а в воздухе можно было почувствовать светлую улыбку. Я тоже расслабился, даже руки расцепил.
Всё-таки не любить Лазарева Сергея Вячеславовича было просто невозможно. Добрый, обходительный и внимательный учитель физкультуры с телом греческого Бога привлекал к себе много если не влюблённых, то дружелюбных взглядов. Он всегда давал советы нуждающимся, никогда не грубил и, даже когда был не в духе, не вымещал агрессию на учениках. Нам очень повезло с классным руководителем. Он прикрывал нас и наши косяки, позволял сбегать с пустых уроков через чёрный ход спортзала да и вообще относился кнам, как к своим детям. А отец он ахуенный.
— Но Сергей Вячеславович, — подал голос с соседней парты Максим, — Станислав Сергеевич ушёл на пенсию. Кто будет вести немецкий?
Я уже было хотел забить на уютную, ленивую атмосферу после длинного концерта и снова поднять бунт, как словил умоляющий взгляд классного. Он ментально просил меня не пиздеть раньше времени.
— Нам набрали новых учителей, не волнуйтесь. Уже завтра вы с ними познакомитесь, — всё же потирая от усталости переносицу, ответил он, когда услышал, как я недовольно забурчал. Ну а что? Не могли найти учителя английского, а других набрали сразу несколько? — И я тебя предупреждаю, Перерубов, только попробуй завтра не прийти на занятия. Походи в школу ради приличия хотя бы пару недель.
— Сергей Вячеславович, да я весь год ходить буду! — тут же обиженно отозвался Максим. По классу прошёлся весёлый шепоток.
— Не, Макс, это ты, конечно, хуйню спизданул, — не выдержал я. Грохот смеха было слышно даже за дверьми, и только классный недовольно качал головой, пусть и улыбался.
Я считал, что если учебный год начинался с удачно прошедшего классного часа, то всё будет заебись. Ошибался?