Паутина. Часть 9, глава 4 - эпилог

Глава 8. Поттеры

Возвращение в Хогвартс было немного суматошным, но Гарри этого почти не замечал. Он разрывался от переполнявших его чувств и полного бессилия. Казалось, что если он сядет, то уже не поднимется в ближайшие сутки.
Пока искали двух студентов Рейвенкло, пока ждали МакГонагалл, Фауста и Флитвика, пока директор создавала для всех порталы, Гарри стоял, держа за руку Альбуса. Он ждал, что сейчас - вот сейчас - придет понимание того, что случилось, а главное - чувство облегчения, что все закончилось, что ужас двух месяцев скрытой войны ушел в прошлое, но оно не приходило. Пустота и отголоски боли, и эхо ужаса, что он испытал, увидев разодранного сына на песке, и отрезвление, которое наступило, когда появилась Гермиона. Он чуть не убил ни в чем неповинную девушку, он чуть не убил.
Не было пока понимания, что все действительно закончилось. Была лишь мысль о Джинни, которую ничем не вернешь. Ее убийцы либо пойманы, либо погибли. Но месть не принесла желанного забытья или успокоения. Наверное, это чувство - чувство потери чего-то важного в жизни, что ушло вместе с любимой женщиной - будет с ним всегда, до последнего вздоха. Ведь даже взгляд на мертвого мальчика, который начал проливать кровь близких Гарри, не принес облегчения.
Дамблдор был прав: любовь, а не месть. Лишь любовь, кажется, способна дать ему успокоение. Гарри прижал к себе Альбуса - мальчик поднял лицо с засохшими дорожками горючих слез, но все еще наивными, робкими глазами - и взглянул на Гермиону, которая обнимала уставшую Розу. Кажется, Роза о чем-то рассказывала матери. Гермиона была чуть бледна, Гарри видел, как вздрагивали ее плечи, как она прикрывала глаза.
Перед самым отбытием вернулся Люпин, который вместе к Кингсли ходил искать студентов с Рейвенкло. Тедди выглядел, как всегда, спокойным и даже довольным чем-то. Чем? Что он увидел там, где держали всех пленников и мертвых? Или не увидел?
Порталы перенесли их всех в кабинет МакГонагалл, где сразу стало немного тесновато. Но директор совершенно не растерялась. Пока Гарри, уже совершенно измученный, опускался в одно из кресел, МакГонагалл распоряжалась прибывшими:
- Профессор Фауст, отведите детей в больничное крыло, - директор указала на двух рейвенкловцев, один из которых был покрыт чем-то липко-зеленым, на Скорпиуса, Розу и Альбуса. - Мисс Дурсль, останьтесь ненадолго...
Аманда кивнула, она проводила взглядом Альбуса и остальных. Роза помахала матери - Гермиона стояла у камина, теребя в руках веточку, что стала порталом. Она была... расстроенной? Гарри заметил, что Гермиона следит за Тедди, который с интересом рассматривает портреты на стенах.
Гарри же перевел взгляд на портрет Дамблдора. Как и ожидалось, старика не было в рамке, он ушел. Догадывался ли он, что ждало его здесь?
МакГонагалл о чем-то разговаривала с Флитвиком, Теодик прислонился к стене, прикрыв глаза от усталости.
- Как ты? - к Гарри подошла Гермиона, склонившись над ним. Мужчина лишь передернул плечами, потом запустил руку в карман брюк и протянул ей медальон, что всего несколько часов назад - а казалось, много веков назад - выпал ему на ладонь из письма.
- Держи, это твое.
Она лишь покачала головой, но медальон взяла, сжав в ладони. Потом подняла глаза на Гарри. В них была грусть:
- Это не мой. Это медальон Рона, - она легко открыла застежку - внутри было небольшое пространство. - Здесь Рон хранил локон моих волос - так же, как в моем был его.
Гарри на мгновения нахмурился, пытаясь сложить все воедино, а потом выпрямился в кресле, неверяще глядя на Гермиону. Ну, конечно! Гермиона не могла так просто попасться оборотням. Ее медальон был порван. И на ней нет следов укуса, а ведь Забини действительно укусил ее. Нет, не ее. Того, кто был ею. Рона.
- Значит, он был там, - проговорил Гарри, отводя глаза. Рон был там. С ними. Он опять не оставил их в конце пути. Хотя оставил - он даже не подошел. Гарри подпрыгнул: - Черт! Надо возвращаться туда, ведь Рона могли поймать, он...
- Тихо, Гарри, - из-за спины вышел Тедди с легкой улыбкой. - Рона нет среди пленников. Я ходил туда - все волки уже приведены были в человеческий вид. Рона среди них не было. Тем более... у него твоя мантия-невидимка.
- Что? - хором спросили Гарри и Гермиона. На их возглас обернулись МакГонагалл и Флитвик, Тео открыл глаза. - Откуда ты знаешь? - Гарри тут же начал судорожно вспоминать, где оставил мантию отца.
- Ведь ты и Роза разговаривали с ним, да? - Гермиона грустно смотрела на Люпина.
- Ты разговаривал с Роном? - Гарри был готов встать, но мягкая рука Гермионы удержала его.
Тедди лишь кивнул:
- Мы случайно столкнулись.
- Значит, он действительно укусил ту девушку, Сару, которая пропала с берега? - тихо спросила Гермиона, глубоко и почти бесшумно втягивая воздух.
Люпин кивнул, протянул руку и потрепал Гермиону по плечу:
- У него все хорошо, правда. В основном - хорошо. Он знает, чего хочет. И он не один...
- Значит, Рон... Действительно Рон увел Сару с берега... - прошептала Гермиона, глядя на свои руки. - Том сказал правду.
- Да, - Тедди кивнул, легкая улыбка мелькнула на его лице. - Когда мы с Кингсли и Малфоем вышли из леса, вы все к нам обернулись. Я видел, как Рон на мгновение откинул мантию и скрыл ею их обоих... Думаю, так они смогли незаметно скрыться из леса. Думаю, сейчас они уже далеко от того места.
Гарри осел в кресле, потирая лицо руками:
- Я оставил мантию на площади Гриммо... Значит, Рон возвращался туда...
- Видимо, - пожал плечами Люпин. - Ладно, пойду в совятню и отправлю записку Мари, пока она не разнесла наш дом от волнения. Ей сейчас нельзя...
Тедди смущенно улыбнулся и покинул кабинет директора. Гарри проследил за ним глазами и тут увидел Аманду - та стояла перед портретом седой волшебницы и улыбалась ей. «Дайлис Дервент (1741-1768)», прочел Гарри. Он помнил эту старушку. Кажется, она была целительницей в Мунго, а в указанные годы - директором Хогвартса.
- Аманда, - окликнул девочку Гарри. Она обернулась, махнула рукой портрету и подошла, поправляя чуть запачканную на коленях мантию. - Тебе нравятся портреты?
- Да, - улыбнулась Аманда, беря своей рукой чуть запачканную руку Гарри. - У нас дома висит такой же...
- В смысле? - встрепенулась Гермиона, оглянувшись на портрет целительницы. - Похожий?
- Нет, такой же, - покачала головой Аманда. - В гостиной. Раньше она, - девочка показала на изображение Дайлис Дервент, - подмигивала мне и улыбалась, а мама всегда говорила, что это игра света...
- Откуда у вас этот портрет? - чуть испуганно спросила Гермиона. У Гарри не было вообще никаких слов - он просто смотрел на пустую раму Дамблдора, понимая, кто стоит за всем этим. Ведь Дамблдор знал о Дурслях...
- Это мамин портрет, - улыбнулась Аманда, - она его привезла от бабушки с дедушкой. Мама говорила, что это портрет кого-то из ее... как это... ну, слово такое... а! - предков. Он хранился в ее семье очень давно, - со знанием дела рассказывала девочка, иногда оборачиваясь к Дайлис Дервент. Та подмигивала Аманде и даже улыбалась. - И меня тоже зовут Дайлис, это мое второе имя.
Гермиона охнула, у Гарри от неожиданности съехали с носа очки. Они переглянулись, очевидно, думая об одном и том же - о магии имен.
- Аманда, а к тебе во сне она никогда не приходила? - осторожно спросил Гарри, кивнув на портрет.
- Нет, - улыбнулась девочка, теребя почти распустившуюся косичку.
- Хорошо, тогда откуда ты узнала те заклинания, которыми вылечила Альбуса? - Гермиона не спускала глаз с племянницы Гарри, понимая, что они подбираются к разгадке того чуда, что произошло с Алом благодаря этой девочке.
- Какие заклинания? - Аманда чуть нахмурилась. - Ал ведь сам поправился, он же волшебник...
Гермиона и Гарри снова переглянулись.
- Аманда, что ты помнишь о том, как прибежала на берег и увидела Альбуса? - Гермиона сжала плечо друга.
- Я подбежала и села рядом, а вы, - Аманда улыбнулась Гермионе, - ему помогли поправиться. Потом вы ушли, а Альбус заснул... Он ведь, наверное, потратил много сил, чтобы раны затянулись...
Гермиона чуть покачала головой, видимо, она не собиралась разубеждать девочку.

- Я так испугалась, просто очень-очень, - пробормотала Аманда. - Ведь Альбус такой маленький, ему, наверное, было страшно больно... Можно, я пойду и навещу его в больничном крыле? Я могу отнести ему леденцов...
- Да, конечно, иди, - рассеянно кивнул Гарри. - Веди себя хорошо...
Хаффлпаффка кивнула и поспешила прочь.
- «Был даже случай, когда сильный маг после своей смерти передал шестилетнему мальчику свое умение ставить превосходный щит. Это случилось в критический момент, когда ребенок был в опасности... Известен также факт, когда названный в честь кого-то волшебник заговорил на языке, которого никогда не изучал, но которым владел его тезка...», - процитировала какую-то книгу Гермиона. Гарри только тут понял, что их слушают уже все, кто еще находился в кабинете. Флитвик ойкнул и опрокинул какую-то чашку. Теодик открыл глаза - казалось, он не был удивлен. МакГонагалл стрельнула взглядом на портрет Дайлис Дервент. - Это было написано о магии имен. Аманда испугалась за Альбуса, и магия сработала...
- Получается, что Мария Дурсль - потомок Дайлис Дервент? - ни к кому не обращаясь, спросил Гарри.
Все посмотрели на седовласую целительницу, а та лишь улыбнулась и кивнула, довольная - собой или тем, на что оказалась способна чистая сердцем Аманда Дурсль. В кабинете воцарилось молчание, которое нарушил голос Альбуса Дамблдора:
- Министром магии стал Кингсли Бруствер. Джон Амбридж был смещен Советом Визенгамота из-за того, что он подверг опасности магическое сообщество неверными, наводившими сумятицу и панику решениями, - Дамблдор опустился в свое кресло и стал разворачивать обертку на леденце.
Флитвик захлопал в маленькие ладошки, пропищал «извините» и куда-то поспешил, бормоча под нос «я выиграл спор, Горацию придется платить...». Тео отделился от стены.
- С вашего разрешения. Я в больничном крыле.
- Спасибо, Теодик, - проговорил Дамблдор, в упор глядя на целителя. - Кстати, завтра вас ждет Министр, вам предстоит решать проблему с оборотнями. Мне показалось, что вы сможете помочь вернуть людей к свету.
Тео лишь коротко усмехнулся и вышел, не оглядываясь.
Гарри смотрел на Директора. Он хотел высказать все, что накипело на душе - за Альбуса, за Розу, за Скорпиуса, за игры Дамблдора. Но не смог, потому что Учитель встал. По щекам его потекли слезы, глаза смотрели так же, как когда-то, много лет назад. Дамблдор улыбался.
- Ты опять победил, Гарри, - проговорил Учитель. Потом перевел взгляд на Гермиону: - Вы победили. Любовь, а не месть...
Гермиона слабо кивнула - наверное, под этим взглядом и она не могла злиться на Дамблдора, который вновь играл ими и еще их детьми. Когда-нибудь, когда они наберутся сил, когда переживут все, что произошло, они снова придут сюда, они смогут добиться от Директора обещания, что их дети больше никогда не окажутся втянутыми в шахматные партии. Но сейчас они просто смотрели на Дамблдора.
- Спасибо, Директор, - произнесла Гермиона. - Спасибо за то, что помощь опять пришла вовремя.
Дамблдор лишь улыбнулся, отправив в рот очередную конфету, а Гарри обернулся к Гермионе, чтобы столкнуться с ней взглядами.
Покой пришел в душу Гарри Поттера.