Паутина. Часть 9, глава 4 - эпилог

Глава 8. Поттеры

Это был во всех отношениях удивительный день.
Джеймс сидел у постели Ксении, перебирая ее прохладные пальцы. Мадам Помфри сказала, что девушка приходила в себя утром и даже немного поела. К ней заходил Теодик Манчилли, и они недолго разговаривали. Джим почувствовал легкую ревность, но она была ни к чему здесь, в больничном крыле, рядом со спящей сном усталого человека Ксенией.
Наверное, Манчилли рассказал ей о том, что война с оборотнями закончилась, что больше не нужно волноваться и переживать. Расстроилась ли Ксения, узнав, что легилименты сражались без нее? Наверное, нет, ведь его Ксени не любила насилия. Она не любила зло и боль, кровь и тем более смерть...
Знала ли она, когда отправлялась к отцу, к чему приведет это все? Знала ли, - или догадывалась - что после этого между Гарри Поттером и его источником возникнет что-то большее, чем дружба, что была раньше? Джеймс думал, что знала. Он был почти уверен, что Ксения именно этого добивалась. Ведь души лечат не заклинания и не зелья, это он понял из недолгого общения с целительницей.
Человеческие души лечит любовь...
Было странно, но Джеймс как-то легко принял то, что, возможно, его отец нашел утешение, хотя мама умерла всего два месяца назад. Наверное, так же странно, как и то, что он смирился с потерей мамы. Или не смирился, а просто принял - как часть своей жизни. Зачем тратить силы на то, чего нельзя изменить?! И кому будет плохо от того, что одинокие отец и Гермиона будут друг для друга смыслом жизни? Что плохого в том, что два одиноких и, наверное, несчастных человека будут вместе?
Джеймс смотрел на Ксению и думал именно об этом. Пусть отец и Гермиона сами решают свою судьбу, сами разбираются со своими чувствами и совестью, потому что они заслужили все, даже эту запоздалую, не оставившую им выбора любовь.
Парень поднял глаза и наткнулся на взгляд Ксении. Она лежала, не шевелясь, и смотрела на него влажными глазами. По щекам текли слезы.
- Ксени, ты чего? - испугался Джеймс, садясь близко и сжимая ее ладонь. - У тебя что-то болит? Позвать мадам Помфри? Что?!
Она лишь качала головой, продолжая плакать, но губы ее медленно расплывались в мучительной улыбке, а пальцы в ответ сжимали его ладонь.
Джеймс рывком посадил ее и обнял, поглаживая по спине и не понимая, что с ней. Почему она плачет и улыбается одновременно?!
Горячие слезы впитались в ткань жилета и рубашки. Гриффиндорец чувствовал, как часто стучит ее сердце.
Ксения отстранилась и устало опустилась назад, на подушку. Мокрые щеки и блестящие глаза. Но на губах - улыбка.
- Почему ты плачешь? - снова спросил ее Джеймс, силясь понять.
- Ты такой спокойный, такой умиротворенный... такой взрослый... - вместо ответа проговорила она, сжимая его руку. - Ты так любишь отца...
Парень чуть нахмурился, уже готовый позвать школьную целительницу.
- Ксения, почему ты плачешь? - он смотрел, как текут из ее глаз слезы.
- Ты не понимаешь? - она всхлипнула, подняла руку к лицу. Глаза ее лучились странным светом. - Я чувствую, понимаешь? Я чувствую тебя...
Джеймс на пару мгновений задумался, пытаясь ее понять, а потом чуть не задохнулся, подпрыгнул, затряс ее руку, совершенно забыв, что Ксения слаба и ей нужен покой:
- Это...?! Ты хочешь сказать...?!
Она лишь кивнула, прикусив задрожавшую губу. Только теперь Джим понял, как важен был для девушки ее дар и как отважно она поступила, отказавшись от него ради спасения Гарри Поттера. Она отказалась от него, готовая его потерять.
- Но ведь в пророчестве...
- Я не знаю, - прошептала она, вытирая щеки ладонью. - Не знаю, почему... Но ведь это было всего лишь пророчество...
Джеймс был безумно рад - за нее, за этот счастливый взгляд, за ее улыбку сквозь слезы. Значит, ее готовности принести свой дар в жертву оказалось достаточно? Получается так...
- Я стала слабее чувствовать, но ведь это не так уж важно, - шептала она, прижимая к себе его руку. - Я смогу развить в себе все сначала, я смогу...
Он прижался губами к ее губам, чувствуя соль ее счастливых слез.
- Ты заслужила это, Ксения, - прошептал он, гладя ее по волосам. - А теперь отдыхай, тебе нужно много спать и набираться сил...
Она кивнула, но глаз не закрыла:
- Как вы все? Тео рассказал о том, что произошло в лесу, обо всем.
- Мы в лучшем виде, - улыбнулся Джеймс, садясь прямо. - Сегодня был квиддич, мы сыграли со Слизерином. В ничью.
Ксения удивленно усмехнулась:
- Только вы с Малфоем могли такое сотворить...
- Мы тут ни при чем, практически. Это Уильямс раскис из-за того, что его бросила Роза, и был сам, как кольцо... Дырочка на палке.
- Роза бросила Майкла, - задумчиво улыбнулась Ксения. - Теперь понятно...
- Что?
- Тео, - мягко заметила девушка. - Тео стал другим.
- Из-за Розы?! - ужаснулся Джеймс. - Неееет...
- Мы все заслуживаем счастья, но не нам решать, кто может нам это счастье подарить, - Ксения погладила парня по руке. - Роза - сильная девушка, и, наверное, только ей было под силу снова показать Тео восход...
Джеймс нахмурился: мало того, что отец и Гермиона одаривали друг друга странными взглядами, теперь еще и Роза решила познать любовь, да еще с кем! Черт, неужели и с этим он сможет смириться?!
- Джим, оставь это, дай Розе самой разобраться с собой, не вмешивайся.
- Даже не думал, - фыркнул гриффиндорец.
- Где Скорпиус?
Парень улыбнулся:
- Пошел в Хогсмид.
- Решили отметить все и сразу? - догадалась Ксения, устало улыбаясь.
- Когда ты поправишься, мы еще и с тобой отметим, - Джеймс поднялся, взглянув на часы. - Думаю, он уже вернулся...
- Смотрите, чтобы вас не поймали, - Ксения прикрыла глаза. - И чтобы Лили не прознала, а то она вам устроит праздник...
Джеймс хитро улыбнулся, но Ксения уже не видела этого, медленно погружаясь в сон со счастливой улыбкой на лице. Гриффиндорец еще постоял, глядя, как она засыпает, а потом покинул больничное крыло.
Студенты шли с ужина, и Джеймс поспешил, чтобы набрать еды для их маленького пира, который решено было провести в Выручай-комнате. Где вход на кухню, он знал еще с третьего курса, когда дядя Джордж, наконец, открыл ему эту тайну.
Когда Джеймс ввалился в комнату за портретом с гиппогрифом, держа в руках три огромных свертка, там уже был Скорпиус, расставлявший бутылки на столе. Кроме стола здесь были три мягких пуфа, множество подушек на полу и ковер. В камине плясал огонь. Что ж, уютненько, как раз для их маленького пира.
- Где Лили? - Джеймс свалил еду на стол.
- Ждем-с, я послал ей записку. Только, Поттер, учти, весь ее гнев пусть льется на голову тебе... - Малфой развалился сразу на трех подушках и потянулся.
- Почему это на мою? Это, кстати, была твоя идея - позвать ее с нами.
- Потому что я так хочу, - просто пожал плечами слизеринец. - Я беру на себя миссию ее успокоения и приведения в нужное состояние духа.
Джеймс фыркнул и тоже сел на подушку. Они откупорили бутылку с Огневиски и разлили на два стакана. Ожидание Лили нужно было провести с пользой для дела. И для тела.
Они выпили за победу над оборотнями, за ничью в квиддиче, за здоровье Ксении, за Гарри Поттера, за мужскую дружбу, за облысение всех волков, за предсказания Трелони и, наконец, за выращивание пихт в Англии. Когда они решали, за что пить дальше - за размножение ежей или хорьков, в комнате появилась Лили.
Она стояла у дверей и созерцала развалившихся на ковре парней. Они уже успели скинуть жилеты и галстуки, расшвырять обувь - чей ботинок с большим шумом шмякнется о стену - и опорожнить бутылку, заев парой десятков тостов.