Гончие Лилит.Виолетта Малышенко

Глава 12

С трудом помню себя после того, как осознала, что она где-то там – в море. Посреди отбойного течения. С температурой под сорок. Ищет меня.
Я пыталась броситься в воду и поплыть на поиски, но мне не позволили. Меня держали за руки, как буйного пациента психиатрической клиники. Потом я случайно заехала в глаз кому-то из врачей, после чего терпение у них закончилось. Мне вкололи успокоительное, и какой-то бородатый мужик в жилете в надписью «Служба спасения» силой усадил меня на песок и набросил мне на плечи красный, пропахший лекарствами плед.
– Меня зовут доктор Крюгер, дорогуша, – сказал он, поправляя на носу круглые очки в золотой оправе, какие обычно носит Сайта-Клаус в кино, и приглаживая седые бакенбарды. – И я тут главный.
– Мистер Крюгер! Разрешите мне поплыть!
– Деточка, если вы хоть на шаг приблизитесь к воде, я привяжу вас к носилкам.
Меня не нужно было привязывать: я больше не могла ни ходить, ни даже стоять. Укол уже подействовал. Голова разом отяжелела, руки и ноги стали неподъемными, перед глазами все поплыло.
– Ты не должна была пускать ее в воду, – повернулась я к сестре Виолетты.
– Ну извини, я не умею останавливать поезд на ходу! – выпалила та. – Это тебе следовало остаться и спокойно потребовать от нее объяснений! Тем более если у вас все так серьезно! Какого черта было бежать к морю и лезть в воду?!
Я успела изучить ее красивое лицо – панк-версия Одри Хепберн, ровная челка, удивленно разлетевшиеся брови, невинный рот – и впервые заметила легкое сходство с сестрой. Только что сказанные ею слова прочно засели у меня в голове: «Тем более если у вас все так серьезно!»
Разве?
Разве у нас все... серьезно?
Я мысленно повторяла эти слова, снова и снова, и с каждой секундой верила в это все сильнее.
Мистер Крюгер, который расположился неподалеку с журналом и биноклем, прижал телефон к уху, а потом повернулся ко мне.
– Да, она здесь. Что мне сделать? Пусть скажет сама. Эй, мисс! – позвал он меня.
Я подошла к нему, едва не теряя сознание от волнения. Спасатель протянул мне телефон:
– Скажите ей, что вы в порядке. Она не верит. Я выхватила телефон.
– Виолетт? Ты там?! Ты слышишь меня?
– Флоренс, – услышала я спустя чудовищно длинную секунду и подскочила от радости.
– Ви...
– Мне тут говорят, что моя девушка на берегу, жива-здорова, а я уверена, что лапшу мне на уши вешают, – хриплым голосом произнесла Виолетта, и я прижала к лицу ладонь, пряча слезы от суетящихся рядом людей.
– Твоя девушка? – тупо переспросила я. – Она сказала, что она – твоя сестра. Или я все опять не так поняла?..
Успокоительное сделало меня странно заторможенной. Я сомневалась, что полностью понимаю смысл сказанных ею слов.
– Стоит на берегу. Невысокого роста, с мокрыми рыжими волосами. Кутается в красный плед и, судя по голосу, плачет. И она – моя, правда, я еще не успела сказать ей об этом, – тихо говорила Виолетта, и по мере того, как смысл ее слов начал доходить до меня, мои ноги все хуже справлялись с тяжестью моего веса. – Но, как только доберусь до берега, она тут же об этом узнает.
Я вскинула голову и всмотрелась в приближающийся катер. Он подошел к берегу, сбросив скорость. Виолетта в прилипшей к телу футболке спрыгнула в воду и двинулась в моем направлении, шатаясь от накатывающих волн. Я уронила плед и бросилась к ней навстречу. И больше никто не пытался меня удержать.
Не знаю, о чем она думала, пока расстояние между нами быстро сокращалось. Не знаю, чувствовала ли то же, что и я. Но для меня смысл существования внезапно воплотился в этом человеке, одном-единственном, не сводящем с меня глаз. Она едва держалась на ногах. Мокрая одежда облепила ее тело – она, не раздеваясь, бросилась за мной в воду. Над нами нависло тяжелое темное небо, не сулящее нам обоим ничего хорошего.
Я бежала к Виолетте, увязая в месиве из морской пены, тины и песка. Не отдам ее стихии! Как только мои руки обхватят ее за шею, она станет принадлежать мне. Я заберу ее домой – под надежную крышу, под теплое одеяло, в мои горячие объятия. Я отогрею ее, заставлю ее забыть, что мы едва не потеряли друг друга. Я буду любить ее. Уже люблю.
– О небо, – выдохнула она, прижимая меня к себе. И то ли это восклицание прозвучало как мое имя, то ли мое имя прозвучало как восклицание.
– Ви, – ответила я, обнимая ее, грея поцелуями ее лицо.
– Я поклялась, что если вновь увижу тебя живой, то скажу все, что не решалась сказать. Флоренс, я хочу видеть тебя рядом бесконечное число дней и ночей. Хочу, чтобы ты была в моей жизни, в моем доме и в моей постели. И пусть катятся к дьяволу все, кто считает, что я хочу слишком много. Ты женишься на мне?
* * *
Воздух. Он закончился. Во всей Вселенной больше не осталось ни молекулы кислорода. Я стала задыхаться, открыла от изумления рот и заглянула Виолетте в глаза. Они блестят так ярко. С волос течет вода. Лицо – нездорово-бледное, взволнованное. На губах – дерзкая улыбка.
Так и есть. Она бредит.
– Ты не в себе. – Я обняла ее за талию, желая поддержать. – Идем-ка...
– Нет, я очень даже в себе, – возразила она. – И мне нужен ответ прямо сейчас.
К нам подошла пара спасателей с одеялами и горячим питьем. Следом за ними приблизился доктор Крюгер в очках как у Сайты. И всхлипывающая Фиона. Я отошла в сторону, но Виолетта последовала за мной, отмахиваясь от сестры и суетящихся рядом врачей.
– Флоренс! – произнесла она возбужденно. – Если ты не скажешь да, то...
– Виолетт, это все стресс. Ты не осознаешь, что говоришь.
Я не на шутку встревожилась. Конечно, мне не впервой было слышать всякий бред от Виолетты, но на этот раз она и правда меня беспокоила. Особенно полыхающее пламя у нее в глазах. Только бы с ней все было хорошо! Я прижала ладони к ее лицу и стала легко растирать кожу. Она была холодной, как лед, но изнутри ее явно одолевал жар.
– Я не подпущу к себе никого, пока не услышу «да», – громко сказала Виолетта, удивив спасателей. Но больше всех – меня.
Путаясь в ногах, я подошла к доктору и тихо сказала ему, оглядываясь на Виолетту:
– Мистер Крюгер, я думаю, ей тоже требуется успокоительное. Двойная доза..
– Мисс, – негромко заговорил доктор, – а может, проще будет сказать «да»? Одно дело – поставить укол миниатюрной девушке, как вы. И совсем другое – крепкой женщине вроде нее. Вы знаете, что она увлекается тайским боксом и холодным оружием? К тому же мисс Малышенко спонсировала закупку новых вертолетов для нашей службы в прошлом году, нам бы не хотелось... Ну, вы понимаете, портить отношения...
Я всмотрелась в Виолетту, которая стояла неподалеку и была явно взбудоражена.
– Да она больна, мистер Крюгер! Вы что, не видите? Она в бреду! – громко зашептала я на ухо доктору. – Мы познакомились с ней два дня назад! Я не могу сказать «да»!
– Позвольте вам кое-что рассказать. – Он взял меня за руку и отвел чуть дальше. – Сначала она позвонила нам и сказала, что ее девушка – да-да, ее девушка — тонет в море. Потом она подняла на уши еще и береговую охрану соседнего города. Это их вертолет кружит над морем, видите? А потом разругалась с мисс Фионой, хотя она души не чает в своей сестре, уж поверьте. Она мне все рассказала еще до того, как вы появились на пляже, я давал ей успокоительное. А потом мисс Малышенко бросилась в море и не собиралась вылезать из него без вас. Вы ей не безразличны. Странно, что вы этого еще не поняли.
Услышанное не просто меня потрясло. До меня наконец дошло, что предложение Ви – никакой не бред. А пламя бушует у нее в глазах, вероятно, вовсе не из-за болезни, а например, ну...
Да быть этого не может.
– Это горячка, мистер Крюгер, – возразила я, нервно оглядываясь на Виолетту.
– Это любовь, мисс Флоренс, – заключил врач.
Самообладание оставило меня. Сила, выносливость, выдержка – все растрескалось, рассыпалось в пыль. Осталась уязвимая сердцевина, и обнаженная душа, и слезы, которые больше не получалось скрывать. Виолетта рванулась ко мне, как только поняла, что я плачу, и стала обнимать – горячо, отчаянно.
– Черт, я просто дура, да? – зашептала она. – У тебя кто-то есть там, в другом полушарии?
– Нет! – ответила я, уткнувшись лицом ей в шею.
– Я не нравлюсь тебе, и ты...
– Я без ума от тебя!
– Тогда ты боишься всего этого бейсджампинга[27], который именуют законными отношениями? Хочешь, мы не спеша начнем по порядку, как все нормальные люди? Свидания на нейтральной территории, конфеты-букеты, знакомство с родителями, смена статусов в «Фейсбуке»?
– Скука смертная, – рассмеялась я сквозь слезы.
– Вот именно, – улыбнулась Виолетта.
– Ви, причина того, почему я не могу сказать «да», заключается в том, что ты меня совсем не знаешь. Что если я кровожадная инопланетянка, охотящаяся на людей и поедающая их мозги? – сказала я без тени улыбки.
– А что если я всадница Апокалипсиса, питающийся кровью юных девственниц? – отшутилась Виолетта, грея мои руки в своих ладонях. – Поверь, я знаю достаточно. Ты именно та, кто мне необходима. Ты – это все, что мне нужно.
Я обвела пальцем контур татуировки у нее на груди, потом заглянула ей в глаза – и пополнила ряды тех, кто готов прыгнуть вниз головой с пролета высоченного моста с единственным парашютом за спиной.
– Дай мне немного времени. Я должна слетать в Штаты. Уладить кое-какие дела, и тогда... Вероятно... у меня найдется для тебя ответ.
– В Штаты? – вскинула бровь Виолетта. – Не пойдет, слишком далеко. Могу отпустить тебя до Кейптауна и обратно. И чтоб к ужину была дома.
«Дома» – это слово прозвучало восхитительно...
* * *
Говорят, люди не замечают момента, когда сходят с ума. Что если это случилось со мной? Еще вчера я бы не испытывала никаких сожалений, если бы ураган унес Виолетту на другой конец света. А сегодня чуть не покончила с собой, когда вообразила, что она принадлежит кому-то другому, а не мне. Я в самом деле – на какой-то безумный миг – подумала, что мне стоит это сделать, чтобы освободиться от жуткой, раздирающей грудь боли. Потом водные процедуры привели меня в чувство, но я хорошо помню свою решимость, пока шла к воде. Я и правда чуть не покончила с собой...
Я везла Виолетту домой. Она полулежала на пассажирском сиденье и не сводила с меня влюбленных глаз. Ее рука, которая снова была горячей, как песок под полуденным солнцем, то и дело скользила по моей ноге от колена до самого края шорт, а потом возвращалась к колену по внутренней стороне бедра.
– Ты моя, – сказала она.
– Твоя. Если не умрешь от воспаления легких. Доктор Крюгер не забрал ее в больницу только после того, как я его клятвенно уверила, что Малышенко проведет ближайшую неделю в кровати и будет принимать антибиотики по расписанию.
– Фло, скажи, что ты не собиралась покончить с собой.
Я натянуто улыбнулась и посмотрела в зеркало заднего вида: за нами следом ехала Фиона на черном кроссовере. Пусть она будет первой и последней женщиной, которую я встретила в доме Виолетты в одежде, едва прикрывающей тело...
– Не собиралась. Я не из тех, кто подло лишает спасения нуждающихся в донорских органах людей. Если мне придет в голову покончить с собой, я куплю мотоцикл и буду гонять на нем без шлема, предварительно подписав согласие на изъятие органов. Умирать – так весело и с пользой.
– Пообещай мне кое-что. – Виолетта накрыла мою ладонь.
– Никаких мотоциклов?
– Никаких мотоциклов, и... Если ты когда-нибудь узнаешь обо мне что-то, что вызовет у тебя желание совершить нечто безумное, как сегодня... Да, лезть в воду в шторм было чистым безумием – не спорь! И да, я уверена, ты испытала шок, когда Фиона открыла тебе дверь. Стекло от разбитых банок до сих пор валяется у меня на пороге... Так вот, если ты узнаешь что-то, что тебе не понравится, – не важно что, – то, бога ради, приди ко мне и спроси об этом прямо.
Я взглянула на Виолетту: ее голос звучал так странно и так серьезно. Кажется, я еще ни разу не видела ее такой сосредоточенной.
– Пообещай, что сначала поговоришь со мной.
– Обещаю, – кивнула я.
– Поклянись.
– О нет. Ты в самом деле пьешь кровь девственниц? – рассмеялась я.
– Нет, я в самом деле не хочу тебя потерять, – просто сказала она.
Мы посмотрели друг на друга. И время остановилось. Застыло, как древесная смола. Если это сумасшествие, то я не хочу снова стать здоровой. Пожалуйста, оставьте меня в этой комнате с мягкими стенами и позвольте и дальше бредить наяву.
* * *
Мы вернулись домой, и я затащила Виолетту в постель. К моему сожалению, в данном случае это означало исключительно физическое перемещение в пространстве. Она протестовала и пыталась не выглядеть слабой, но болезнь взяла свое: в конце концов, тело отказалось ей подчиняться. Я отвела ее в спальню и лежала с ней рядом, пока она не уснула. Потом осторожно убрала со своего живота ее горячую руку и спустилась вниз. Засучив рукава, Фиона суетилась на кухне, открывая и закрывая дверцы шкафчиков. Черт возьми, эта девушка даже в фартуке и застиранной рубахе выглядела горячей, чем Дита фон Тиз.
– Держи. – Она сунула мне в руки полный бокал вина. – Нам обеим не помешает. Господи, ты чуть не погибла. А я чуть не потеряла сестру. И все из-за моих дурацких шуточек... Это семейное... Как ты сама?
– Нормально, – опустила глаза я, прикладываясь к бокалу. Алкоголь ослабил стальные струны, которые держали меня все это время, и я обмякла, как тряпичная кукла. Волнение за Виолетту и пережитый ужас сдавили горло. Подойдя, Фиона положила руку мне на плечо.
– Флоренс, пей и плачь, плачь и пей, сегодня тебе можно все.
– Фиона, – громко всхлипнула я. – Она предложила мне жениться на ней.
– Я слышала, – улыбнулась она. – И была потрясена. Никогда не видела ее такой...
– Я до сих пор не уверена, что она говорила это осознанно. Мы знакомы всего три дня. Да она просто перенервничала сегодня. На солнце перегрелась. А потом переохладилась...
Фиона развернула меня к себе и слегка встряхнула:
– Влюбилась, если точнее.
Боже правый. Полегче.
«Кто-то влюбился в меня» – это ведь это так же нереально, как и розовые единороги, голубые драконы и сокровища лепреконов? «Кто-то влюбился в меня» – ведь это так же невероятно, как мир во всем мире и честные политики. Разве я смогу когда-нибудь в это поверить? И тем более вообразить, что в меня влюбился не кто-нибудь, а такая девушка, как Виолетта?
– Почему ты плачешь? – поинтересовалась Фиона. – Это не шутка! То, что она сказала сегодня, – это всерьез. Она больна, но не сошла с ума. Рассказать, что было, когда она проснулась и обнаружила, что ты так и не вернулась? Как громко она орала на меня, когда узнала, что произошло? Как металась по городу, не выпуская из рук телефон? Как начала молиться вслух, когда увидела твою машину на берегу? Она никогда не молится, чтоб ты знала. Я слышала это впервые.
– Может быть, она просто испугалась, что станет причиной чьей-то... – Я не смогла заставить себя произнести вслух слово «смерть».
– О нет, это было больше похоже на терзания Ромео над телом Джульетты.
Я залпом осушила свой бокал и протянула его Фионе. Пожалуй, никто не умеет напиваться так быстро, как две ирландские девчонки в печали.
– Знаешь что? – приобняла меня она. – Давай прикончим эту бутылку, и отправляйся-ка спать. Тебе нужно выспаться перед завтрашним... штормом. Представляю, что случится с нашим Океаном, когда она узнает, что ты не восприняла ее предложение всерьез.
– Присмотришь за ней? – спросила я, пытаясь свыкнуться с жуткой мыслью, что мне придется оставить ее и уступить роль сиделки ее сестре.
– Ты подумала, что я тебя выставляю?! – воскликнула Фиона. – Ну, нет. На этой планете есть только одно место, где ты сегодня можешь заночевать, и оно там, наверху, с ней рядом.
* * *
Я забежала в свой дом, вырыла из чемодана свежее белье и пижаму. Залезла под душ и задержалась там аж на три минуты. Ровно через столько времени я почувствовала, что соскучилась по Виолетте. Потом быстро-быстро причесалась, почистила зубы, набросила кофту, схватилась за дверную ручку, и...
Звонок мобильного телефона заставил меня остановиться. Звук бьющегося стекла – рингтон, привязанный к номеру Лилит. Я замерла, слыша снова и снова, как разлетаются вдребезги то ли вазы, то ли окна, то ли хрустальные люстры.
Не хочу отвечать. Не сейчас, не сегодня. Не хочу вспоминать, кто я есть. Не хочу знать, откуда я пришла. Не хочу слышать свое настоящее имя!
Я дождалась, пока телефон утихнет, положила его в карман и шагнула за порог. Вечер сгущался, настаивался, как чай. Над садом кружили ночные бабочки, над океаном нависли планеты, и звезды, и луна. Я шла босиком к дому Виолетты, и мое сердце пело громче сверчков в траве.
Фиона открыла дверь в пижаме со Спанч Бобом и грелкой под мышкой. Я пожелала ей спокойной ночи и побежала в спальню к ее сестре. На этот раз прежде, чем войти, я убедилась, что она в кровати, а не... где-то еще. Потом проскользнула в комнату и легла с ней рядом, разглядывая ее лицо в лунном свете. Коснулась волос, подбородка, плеча.
Виолетта вздрогнула и открыла глаза.
– Фло. – Она повернулась на бок и пристроила свою голову рядом с моей. Ее пальцы заскользили по моей спине, рисуя на ней волшебные узоры. – Ты снова в моей постели. И я снова бессильна воплотить в жизнь твои фантазии...
– Звучит просто душераздирающе, – улыбнулась я. – Как ты себя чувствуешь?
– Как картофельное пюре. Это не вирус, а какое-то биологическое оружие.
– Что-то ты подозрительно разговорчива. Видимо, пик миновал. – Я прижалась губами к ее лбу, и оказалось, – о чудо! – он уже не горел огнем. – Температура падает!
– Слава богу, неужели я смогу добраться до алтаря на своих двоих, а не в инвалидной коляске, с градусником в заднице, – проговорила Ви, пристраивая теплую ладонь на моем лице. И слезы, битву с которыми я вела весь вечер, снова полезли наружу.
Она не шутила! Она не бредила и не потешалась надо мной! Эта девушка в самом деле хочет надеть кольцо мне на безымянный палец.
– Это слезы счастья, или я настолько жалко выгляжу, что...
Я прижала пальцы к ее губам:
– Эй, не смей называть жалкой мою будущую жену.
Не знаю, как мне удалось удержать Виолетту на ее половине кровати: хватило бы одного моего слова – и остаток ночи я бы изучала геометрию ее рук, ребер и ключиц под собственные стоны и вскрики. Но я не могла позволить ей заняться любовью с какой-то... Флоренс. С лгуньей, с мошенницей, с охотницей за «товаром».
Я хотела, чтобы она принадлежала только Ванессе Смитт – той, которая не лжет, ничего не скрывает и покончила с темным прошлым.
Я должна вернуться к Лилит и разорвать подписанный контракт. Расквитаться, рассчитаться и поблагодарить за этот подарок – ведь только благодаря ей я оказалась здесь. А потом вернуться сюда и рассказать Виолетте всю правду о себе. И если у нее по-прежнему будут планы на мой безымянный палец и мое сердце – я вручу ей их.
Под утро Ви не выдержала неравной битвы с подступающей усталостью и снова уснула. Я взяла свой телефон, на цыпочках вышла на балкон и сказала человеку, ответившему на звонок:
– Я бы хотела перенести дату обратного вылета. Ванесса Смитт. Бостон. Есть ли места на сегодняшние рейсы? Не обязательно бизнес-класс.
И пока оператор подыскивал мне нужный рейс, я смотрела сквозь стекло на Виолетту, обнимающую во сне подушку. Не могла отвести глаз.
– Подойдет, спасибо. Когда я буду в Бостоне?
– Завтра к полудню.
Значит, до конца завтрашнего дня я успею найти Лилит и сообщить ей, что увольняюсь. Мне хватит денег на жилье, образование и тихую новую жизнь. Уже завтра вечером я сяду на самолет до Южной Африки и послезавтра вернусь к Виолетте. Я приготовлю ужин и зажгу свечи. Она откроет бутылку вина и спросит, уладила ли я свои дела в Америке. И тогда я расскажу ей все, что не могу рассказать сейчас. И она поймет.
А если не поймет, то...
Я знаю, в какой стороне света Ирландия. А там у Виты найдется знакомый священник и психотерапевт. А у Демида – триста рецептов алкогольных коктейлей. И моя крыша. И небо. И океан.
И, даст бог, этого будет достаточно, чтобы не сойти с ума.