— Хэй, малой, я, конечно, не против провести здесь с тобой остаток своих дней, но не хочу, чтобы твоя сладкая задница превратилась в ледышку. Что мне потом лапать? — говорил Влад, толкая спящего мальчишку в плечо. — Если сейчас же не откроешь своим прекрасные глазки, то я тебя чпокну. Да-да, именно чпокну, а не чмокну. Подъём!
Даня никак не мог проснуться. Он уже давно не спал. Просто не мог найти в себе силы открыть глаза, и когда у него это с огромным трудом получилось, то первое, что увидел, недовольное лицо старшего над собой и длинные локоны волос, что ласково щекотали щёки. Младший облизал пересохшие губы и попытался что-то сказать, но вырвалось лишь непонятное кряхтение. Всё-таки пол банки пива не осталась не незамеченной, и его мучало небольшое похмелье. На Владика такая незначительная доза никак не повлияла, ведь бывали деньки похуже. Ещё несколько секунд парни смотрели друг другу в глаза, пока младший наконец-то не решился приподняться на локти, и тут внезапно перед глазами промелькнули кадры непристойного занятия, которым они занимались буквально несколько часов назад.
— Так это был не сон?.. — это скорее звучало не как вопрос, а как утверждение.
Старший залился истерическим смехом, а Даня смотрел то на свой пах, то на него. Он всё ещё не верил, что это действительно с ним произошло. Его щёки вместе с ушами обильно покраснели. Время как будто остановилось, и он мог слышать лишь своё бешено бьющееся сердце да отдалённый смех чепушилы.
Когда глупая истерика прошла, Владик почувствовал неприятный привкус вины и, расположившись на корточках напротив своего мальчика, положил ладонь на макушку.
— Прости-прости, больше не буду смеяться. Ты… Ты просто был таким милым. Никогда не забуду твою мордашку. Буду вспоминать каждую ночь. Каждую, — перешёл на шепот. — Каждую… Каждую…
— Замолчи! Просто замолчи… Придурок!
— Ой, не делай вид, будто я тут насильник какой-то. Помнится мне, что ты даже обо мне переживал. «А как же ты?» — это были твои слова, так что поднимай свою задницу, и мы вместе шуруем к тебе домой. Точнее ты идёшь домой, а мне надо по делам, — с хрустом выпрямился и уставился на макушку, которую начал трепать и целовать, не в силах оторваться от родного запаха. Даня по-прежнему неподвижно сидел, смотря на свои колени. Ему было так стыдно, так неловко, что готов был сгореть со стыда и провалиться сквозь землю. — Слушай, — потянул за волосы, оттягивая чужую голову назад и заставляя на себя посмотреть. — В этом нет ничего постыдного, окей? Все парочки это делаю. Даже не парочки! Как говорится… Короче, все мы дрочим. В первый раз я тоже стеснялся, но потом стыд ушёл. Сейчас меня больше волнует твоя задница. Замёрз ведь.
