Уродлива твоя Изящность. Киретта

5.

Малышенко всё так же носом клюёт и видит седьмой сон, где-то ближе другого измерения, если не дальше. Сидит и нервно дрожит, хотя вся красная и то ли в холодном поту, то ли в кипятке вовсе купается.

Мишель на Виолетту со всем сожалением поглядывает исподтишка, молча надеясь на то, что она в обморок не упадёт или её не стошнит прямо в этот момент и она не блеванёт на этой же лавочке в центральном парке, который весь заполненный серыми организмами.

Мишка вспоминает все моменты сегодняшнего утра как-то непроизвольно, будто само оно всё в голову лезет. Но все же по порядку вспоминая, как ключи искала, как ими же замочную скважину закрывала, щелкая, и то, как не понимала, что за тело валяется прямо под подъездом и живое ли оно вообще. У нее все так же в голове картинки крутятся, все как и было, но вспоминает красные глаза, полные мучений со страданиями, в которых и не видно цвета самих очей.

Осеняет воспоминания о том, что зрачки от простуды расширяться аж до Юпитера попросту не могут физически и невозможны, не природных размеров проявляться попросту не способны вовсе. Но когда она уже успела взять дорожку в организм измученный и без этого? Или себя Мишель накрутила, представив себе то, чего не было?

Она в немом шоке взгляд свой обескураженный на Малышенко переводит томно и не может его больше вообще отвести, продолжает так же думать в том же направлении, но только уже приковавши взор на спящую Малышенко.

Думы её в неправильное направление ведут, сквозь дремучий лес из поганых происшествий и различных неодобрительных вариантов, но насколько бы много их не было, каждый из них всё в новый страх вгоняет. Не может осознавать зачем и почему, когда и как давно?

Всё равно хочет ещё раз посмотреть на зелёные глаза Малышенко и точно увериться, чтобы от мыслей дурных избавиться окончательно. Но удается сейчас лишь тихо, бесшумно сидеть на тротуаре около скамьи, только и вспоминая то, как выглядели тогда глаза брюнетки, когда та её только увидела на старой лавке.

<center>***</center>

– Где Вилка? Она в норме? – Мужской басистый голос заставляет проснуться и взбодриться, потому что Гаджиевой до царства Морфея осталось только несколько шагов.

Паша глазами быстро водит по лавке деревянной и к Малышенко будто подскакивает тут же как замечает ее, потому что волнуется безумно и даже начал ещё тогда, когда понял в чём суть разговора его с привлекательной официанткой.