Уродлива твоя Изящность. Киретта

6.

– Анастасия Вы ведь? – Статный мужчина лет сорока, сидя на большом и комфортном офисном кресле, смотрит через линзы своих окуляров на девушку напротив, которая даже на трансгендера больше похожа, а может и просто на шумного маленького мальчишку с неблагоприятного района твоего детства.

– Я Кира, попрошу. – Девушка, развалившись на стуле напротив того же статного мужчины, который является директором качественного ночного клуба, вместе с большим баром, различными алкогольными напитками и симпатичными одинокими девочками за ним.

Кира смотрит на него, немного голову набок склонив в ожидании, и челюсть болезненно сжимает, что жилки появляются. Ей работа очень нужна, она за нее хвататься готова сразу же обеими руками, из-за этого она и переживает неимоверно и до мурашек по коже каждый новый раз, что опять придется возвращаться туда, куда её не просят и никогда не ждут.

Надоело блондинке пепельного цвета ночевать и находиться в одном помещении с кончеными ублюдками и скудными мразями. Материть и бороться со всякими выродками, которые на её кровати ночуют в кураже и под градусом, пока самой Киры в квартире старой и дремучей нет.

Она не может и этот шанс потерять так же, как и множество других ему подобных, прошлых, паскудных. Ей хотя бы в собеседовании не отказали сегодня, послав уже на четыре стороны Медведеву.

– Простите, Кира. Но, я надеюсь, Вы всё же понимаете, что ваших возможностей недостаточно для этой посады и работы в нашем заведении.– И старик, кажется, заучил уже, что отвечать таким же безнадежным, как сидящая девушка напротив его. Он на Медведеву смотреть старается уверенно и строго, воплощает себя представителем её несчастной судьбы, но всё же удается лишь со страхом и тихо. Потому что сама девушка выглядит угрожающе и вплотную, не отводя взор, смотрит не куда-то в различные углы, что не скажешь про самого Андрея Васильевича, который в глаза темнее ночи смотреть попросту не может.

– Блять, а что не так-то? – Она возмущена, но разочарована в себе сейчас ещё сильнее, потому что вновь не смогла по непонятной на то причине.

Кулаки сжимает свои без меры и ощущает мерзость от себя же вместе с ещё более больным и сильным унынием, будто не выдержит и сама провалиться с шумным треском и падающими кусочками от такой жестокой нагрузки.