Музыка сближает

~Глава 3~

-Ты играешь на гитаре? - Пора бы уже начать разговор. Бакуго не знал, о чём можно поговорить с этим человеком, да и в голову не приходило ничего, кроме банальных вопросов.

-Ага, как видишь. Ты в этом разбираешься? Я далеко не профессионал, так, иногда играю.

-Правда? - Катсуки слегка удивился, ведь мелодия звучала слишком хорошо для обычного любителя. - По звучанию так и не скажешь.

-Хех, спасибки. Я просто часто тут играю, вот и привык к этому месту. В любом другом моя игра звучала бы в разы хуже.

-А можешь сыграть что-нибудь? К примеру ту мелодию, которую играл до моего прихода.

-Я не помню, что играл тогда.

-В каком смысле?

-Я не запоминаю аккорды. И никогда не играю по уже написанным. Достаточно того, что я могу поставить любой аккорд или баре, могу совместить их, правильно подобрав тональность.

-То есть ты придумываешь всё находу?

-Можно и так сказать. - Веснушчатый парень улыбнулся и, пристроившись поудобнее, взял в руки отложенную во время смеха гитару. -Смотри.

Он закрыл глаза. Выпрямил спину. Руки медленно поднялись и плавно опустились на струны.

*Дрынь*

Тихий мелодичный звон. Казалось бы, всего лишь одно движение руки, но звук, вышедший в результате, пробил до мурашек.

*Дрынь. Турун тун. Дзынь*

Легонько дунул ветер. Тут, под мостом, звук его протяжного воя был отчётливо слышен. Зашуршала листва деревьев. Сначала тихо, потом громче, но всё так же ненавязчиво. Река слегка ускорилась, отбивая незатейливый ритм о прибрежные камни. Всё это сливалось в одну мелодию, управляемую тонкими длинными пальцами веснушчатого паренька, что играл на гитаре. Сидя тут в позе лотоса, с закрытыми глазами и без лишних слов, он прислушивался к природе, становился частью её и лишь после этого переставлял пальцы на грифе. Он перебирал струны, то быстрее, то медленнее менял аккорды, но при этом ни разу не открыл глаз.

*Дынь дырынь. Дзынь. Тун турун*

Ветер стих. Стихла и чудная песня. Катсуки только сейчас понял, что всё это время он сидел и, как приворожённый, смотрел на веснушчатого, на его волосы, кудрявые и, казалось, очень пушистые, словно облака или сахарная вата, на его ключицы, которые слегка оголяла персиковая майка оверсайз с коротким рукавом, на его пальцы, что так умело перебирали струны акустической гитары. Всё в этом пареньке казалось теперь таким возвышенным, даже божественным. Ведь не мог такой же человек, как и сам он, Бакуго, создать нечто столь прекрасное.