Экстраверсия смерти

Возвращение (1)

***

Видеть во всем плохое и хорошее — это одновременно и дар, и проклятие © Марианна

***

А началось все с моего беспрецедентного и бескомпромиссного разложения. Морального, естественно. О физическом на тот момент не шло и речи.

— А-а-ах! Боже! — приглушенный, но все-таки режущий бедные уши стон раздался из родительской спальни и принадлежал моей никчемной матери. — Еще...

Трудно стереть из бережно хранящей, но такой отчаянно-болезненной памяти то горестное сентябрьское утро: пока мама с превеликим удовольствием и наслаждением кувыркалась в постели с отчимом, мне приходилось в одиночестве собираться на первый учебный день в новом лицее; нет, ни о чем не жалелось — одиночество в данном ключе лучшая награда, ибо...

— Почти... Андре, — вздох, а затем последующие за ним второй и третий, — ох... — два тела тяжело упали на матрас.

Как можно легко заметить, мать довольно успешно наладила свою половую жизнь после затянувшегося развода с моим отцом, и в их отношения с отчимом — узколобым и мерзким типом — мне не верилось ни на йоту; и каждый ее страстный вскрик, вопль или шепот раз за разом буравили целые километровые раны в моем сердце, незаживающие и сочившиеся тухлой кровью; так что, если она воспаряла на небеса от полученного оргазма, то я непоколебимо умирала, гнила заживо из-за ее гнусного, порицаемого всем жалким нутром предательства не только меня и моего отца, но и всей нашей бывшей когда-то счастливой и сплоченной семьи.

И стоило молча пройти по коридору из ванной, по правую руку которой и находилась злачная спальня на кухню с целью отыскать хоть что-то, способное угомонить ноющий желудок, только вот... Ноги натурально примерзли к земле, а мозг постигло внезапное осознание, что эта женщина, отдаляющаяся от меня все сильнее с каждым днем, только что произнесла его имя.

— Черт.

Мой слух не смог проигнорировать суетливую возню, шум и шуршание; бранные слова, выскользнувшие из уст отчима далее заставили проснуться повторно за это утро — в следующее мгновение руки машинально, но лениво собирали сэндвич с курицей, хлопали дверцей холодильника, зависали с ножом над круглым столом, а мозг заставлял относиться ко всему происходящему с чрезвычайным равнодушием, игнорируя, по всей видимости, масштаб приближающейся катастрофы.