Холодная Завеса Красного

Глава 15. То, что скрывает кабинет

15.

Американцы постепенно заканчивают работу, и все больше народу прибывает во внутренний дворик.

Над костром сооружают гриль, и свежие сосиски начинают коптиться над дымом, распространяя между нами вкусный запах, от которого текут слюни. Стэйси и Мария руководят процессом, наблюдая, чтобы всем всего хватило. Во двор выкатили бочку с пуншем и бочонок пива. На столик выставили напитки покрепче – текилу и водку. Неужели это все дозволено членам Консульства? Почему им такие поблажки? Я не против, но мой пытливый ум не сможет успокоиться, пока не найдет ответа на этот вопрос.

Мария тянет ко мне свой стаканчик и произносит:

- Цзинь! За свободу.

И я делаю большой глоток пунша за эту свободу. За нее я выпью хоть до дна. Жалко только, что это все на словах...

Впрочем, может, те, кто пьют, пытаются как раз стать свободнее? В Союзе много таких. Они уже перестали видеть светлое будущее, обещанное им Вождем. Они плюют на «мозгоправки», возвращаются домой после прочистки, держатся какое-то время, а потом снова срываются. Их называют словосочетанием «неблагонадежный элемент». Они под наблюдением Ока все время. Надзиратели почти не сводят с них глаз. И рано или поздно они заканчивают в пансионатах – мягкое название колоний для неблагонадежных элементов. Зарешеченные окна, железные высокие заборы...

Но зато они свободны. Они наплевали на Вождя и позволили ему делать со своей телесной оболочкой все, что в рамках «исправительных» законов. Зато в душе они танцуют. Им уже ничего не страшно...

Но....

Нет, Нина, убеждаю я сама себя.

Нет.

Только сильный страх, переходящий в безразличие, способен «отпустить» тебя настолько, чтобы ты забыл о борьбе. О надежде. О возможном другом будущем. Забыть и «забыться» - значит стать слабым. Кто делает поток? Те, кто в потоке. Но если один за другим они изменят направление, то и поток изменит свое русло... Мы не должны сдаваться. Свободу надо находить в себе. Внутри. А не искать ее снаружи.

- О чем ты думаешь? – кто-то трогает меня за локоть, и я понимаю, что все это время стою одна в тени березы, разглядывая пустое дно пластикового стаканчика.