Не отпускаю...

Глава 15

Чонгук

      Стискиваю челюсть почти кроша зубы, намеренно разбрасывая бумаги на столе, смотря как один из белых листов кружит, медленно оседая на пол. Нет, я не устал бороться. Я готов предпринимать сотни, тысячи, миллионы попыток вернуть любовь и доверие Лисы. Еще месяц, год, десятилетие, всю жизнь, сколько угодно. Мое счастье и душевное умиротворение всегда было рядом, а я не ценил... Думал куда она денется от меня. Думал, что все мои связи останутся незамеченными и бесследными. Подумаешь, изменял. Не я первый, не я последний. Идиот! Кто-то сказал, «Если ты женился и бежишь налево, то либо ты неудачник, либо придурок». А я два в одном, придурок и неудачник. Неважно, чего я добился в жизни, главное семья.
      Все три месяца прошли в бешеном темпе, я отодвинул работу на второй план, почти все время уделяя детям, Лисе и их здоровью. Я как параноик искал новых квалифицированных врачей. Прошел с Чимином много обследований пока не убедился, что с ним все хорошо. Меня окутывало ледяным страхом только от мысли о том, что из-за меня моя семья и дальше будет страдать. Но все обошлось кроме психологического состояния моего сына. Он боялся незнакомцев. Психолог посоветовал мне заняться с ребенком боевыми искусствами, обучая сына быть мужчиной и показать, что он может постоять за себя. И мы занимались с тренером, да и просто по вечерам в нашем спортзале.
      Я не сломался, не имею право. Я полностью отдал себя детям. Днем пахал на работе, разгребая завал, а все вечера проводил с детьми. Ева вообще стала для меня лучиком света, крошкой, которая не давала мне погрязнуть в самобичевании. Моя дочь еще сама того не понимая знала все мои мысли. Тихо, пока никто не слышит, я рассказывал ей все, умиляясь тому, насколько внимательно она меня слушала. Но без жены я был никем. Она всегда рядом в нашем доме, в нашей спальне и кровати. Рядом, но не со мной. Она научилась делать больно, бить словами наотмашь и я все принимал, поскольку заслужил.
      Я конечно еще поборюсь, только сегодня почему-то особенно хреново. Ничего не хочется, сижу в своем кресле и смотрю на разбросанные листы, словно у меня сели батарейки. Нужно купить новые и я буду в строю. Смертельно хочется напиться. И, наверное, сегодня можно сорваться, иначе я сдохну от напряжения, которое не отпускает уже несколько месяцев. Поднимаюсь с места, наливаю себе коньяк, сажусь назад, делаю большой глоток и тупо пялюсь в окно. Алкоголь обжигает пустой желудок, отдавая тошнотой, но я подавляю ее ещё одним глотком. Мой личный телефон начинает вибрировать, нарушая тишину. На дисплее, высвечивается «мама» и я нажимаю на ответ, переводя звонок на громкую связь.
      — Да, мам, все хорошо?
      — Чонгук. Что происходит? Ты хочешь продать компанию и уехать?! — возмущенно почти кричит она.
      — Откуда такая информация? — совершенно спокойно спрашиваю я, покручивая бокал в руках.
      — Какая разница откуда я знаю. Это правда?
      — Мама, я хочу либо перенести компанию в другой город где-нибудь на юге, либо продать и уехать заграницу. Все зависит от решения Лисы.
      — С каких это пор Лиса решает, что тебе делать?! — заявляет мать, чем раздражает меня.
      — Мама, она боится жить в этом городе и в этой стране, думаю не надо объяснять почему. Мин всего лишь в тюрьме и кто его знает, что взбредет в голову этому параноику через десять лет.
      — Значит, о Лисе ты подумал, а обо мне нет?!
      — Ты поедешь с нами.
      — Я никуда не поеду. Здесь мой дом, который построил твой отец, а ты хочешь безжалостно продать дело его жизни! — с претензией заявляет мать.
      — Мама, давай решать проблемы по мере их поступления. Это только планы. Мы с Лисой ещё не решили. Все, мне некогда, я работаю, — сбрасываю звонок, не дослушивая мать, которая еще что-то говорит. Мать мне тоже дорога и я знаю, что она остынет и примет мое решение. Да мне уже плевать на бизнес, если моей жене здесь неспокойно. Сука, как же сложно, настолько, что хочется орать на весь кабинет. Ну не могу я жить без ее любви. Мне нужно, чтобы Лиса, хотя бы позволила себя любить. Допиваю коньяк, запрокидываю голову на спинку кресла. Голова идет кругом, тошно то ли от коньяка, то ли от самого себя. Мышцы словно каменные, постоянно держат в диком напряжении.
Хочется выпить еще, но нельзя приходить домой к детям в таком состоянии. Черт, с парашютом что ли прыгнуть, выбросить в кровь адреналин, чтобы найти силы бороться дальше?
      Прикрываю глаза, на несколько минут уходя в себя, пытаясь расслабиться, но тут же вновь раздражаюсь, потому что слышу, как в мой кабинет кто-то входит без стука и предупреждения от секретаря. Поднимаю голову и злорадно ухмыляюсь. Амелия. А она смелая женщина, раз решилась на встречу со мной. На ней бордовое платье с таким декольте, что кажется, ее грудь сейчас выпрыгнет наружу. Распустила волосы, облилась приторными духами и вызывающе ярко накрасила губы. Похоже, я должен был не устоять перед ее видом и трахнуть не выходя из кабинета. Раньше я бы так и сделал, если был бы настолько голодным как сейчас. Я сейчас смотрю как она гордо расправив плечи, прикрывает за собой дверь, и медленно идет ко мне, цокая каблуками, постоянно игриво облизывая пухлые губы. И ничего кроме отвращения к ней не испытываю. Как будто бабка отшептала. А Мин оказывается еще тот колдун, его выпады напрочь отбили желание трахать других баб и накрепко привязал к Лисе, без близости с которой я скоро свихнусь.
— Привет, — Амелия подходит ко мне, опуская глаза в пол словно нашкодившая школьница, изображая покорность, что раньше мне нравилось.
      — Как ты сюда попала? — спрашиваю я, вновь откидывая голову на спинку кресла, смотря в потолок.
      — На входе меня впустил молодой охранник, который впечатлялся моей слезливой историей о том, что я новая сотрудница, забывшая пропуск. Ну, или он впечатлялся моим декольте, с которого не сводил глаз, — усмехается сучка. — А твоей секретарши нет на месте.
      — Бывшей секретарши, — констатирую я.
      — Ну кто бы сомневался. Ты не меняешься, и мне это чертовски нравится.
      — А ты я смотрю бесстрашная, — усмехаюсь я. — Что, Амелия , не нашла спонсора, никто не трахает? — так и не отрывая взгляда от потолка произношу я.
      — Ну зачем ты так, я тебя хочу, — обиженно тянет она.
      — А я хочу, чтобы ты немедленно и очень быстро покинула это здание и больше не попадалась мне на глаза. Иначе я выволоку тебя отсюда за волосы. И больше не пожалею тебя и все-таки устрою тебе увлекательную поездку домой, — сквозь зубы проговариваю я, но эта тварь настолько тупа, что и не думает уходить, а наоборот, подается ко мне ближе, опираясь руками на стол, выставляя свои сиськи на показ.
      — Я полностью признаю свою вину, мы можем просто нормально поговорить? — в ее голосе слышатся нотки отчаянья, словно я ее последний шанс. А к черту все, я давно растерял цинизм. В конце концов, она вложила немало сил и денег Зимина в свой салон.
      — Если ты про свой бизнес, работай, тебя никто больше прижимать не будет. Но только в том случае, если я больше никогда не увижу и не услышу тебя.
      — Спасибо, но я хотела бы вернуть наши отношения. Я слышала у тебя родилась дочь, стало быть с женой ты наладил отношения..., и я подумала..., — она медленно тянет руку к моему плечу, прикасаясь ко мне, а меня током простреливает от ее касания. Поднимаю голову и резко перехватываю ее запястье, сильно сжимая, намеренно причиняя боль. А эта сука ухмыляется, ей нравится, и я резко отпускаю, отталкивая от себя.
— Пошла вон, я сказал. Иначе я за себя не отвечаю! — повышаю тон, чтобы до нее наконец дошло. Сжимаю бокал из-под коньяка, почти кроша стекло, еще минута и я действительно выкину ее отсюда к чертовой матери.
      — Ненавижу! — словно гром раздается голос Лисы. Перевожу взгляд на вход и вижу мою девочку, которая смотрит на нас убивая меня своим взглядом. Твою же мать! Охренеть! Почему именно сейчас?! Она же не поверит мне, что у меня ничего не было с этой тварью. Мне одновременно хочется убить Амелию и кинуться вслед за убегающей женой. Соскакиваю с места, буквально отшвыривая от себя Амелию и бегу за женой.
      — Лиса! Стой! — моя жена буквально сталкивается с секретаршей, отталкивает девушку и бежит к лестнице, снимая на ходу босоножки на шпильках. Твою мать, я точно полный идиот, какого хрена я сразу не спустил эту тварь с лестницы?
      — Лиса! — кричу на весь этаж, привлекая внимание сотрудников. Догоняю жену, хватаю за руку и рывком тяну к себе.
      — Не трогай меня! Не смей больше никогда ко мне прикасаться! — яростно кричит мне в лицо, а сама пытается сдержать слезы, которые наполняют ее красивые зеленые глаза.
      — Лиса, ты все не так поняла, — выдаю шаблонную фразу, не придумав ничего лучше, а она пытается вырваться и бьет меня в грудь.
      — Отпусти! Ты... ты... ненавижу! — размахивается и со всей силы дает мне пощечину. А мне так хорошо становится, моя девочка не остыла. Она меня любит, и выдает очень вкусные эмоции. Сильнее сжимаю ее руку и тяну за собой в зал для переговоров, не обращая внимания на ее сопротивление и обвинения в мою сторону.
      — Вышли все вон отсюда! — почти рычу, выгоняя из зала архитектора и его помощника, которые обсуждают проект. Мужчины мешкают, собирают бумажки с чертежами, а моя жена в это время пытается вырваться.
      — Оставьте на хрен эти бумажки и убирайтесь отсюда! — нервы не выдерживают. Понимаю, что сам виноват в этой ситуации и доверия мне уже нет, но мне все это надоело, хочется выбить из Лисы все сомнения. Мужчины быстро покидают зал, а я запираю дверь на замок и только потом отпускаю руку жены. Она тяжело дышит, отходя от меня, пока не упирается в большой стол из темного дерева для переговоров. Плачет, даже не всхлипывая, просто обливается чистыми слезами и смотрит на меня с ненавистью.
      — Не подходи, — уже тихо просит она, вскидывая руку, и я останавливаюсь в паре метров. Сжимаю переносицу, выдыхаю, пытаясь собраться и попытаться объяснить.
      — Лиса, я понимаю, что сейчас поверить мне очень сложно, практически невозможно. У меня ничего с ней нет. Ни с ней, ни с кем-либо другим. Уже давно. Мне кроме тебя больше никто не нужен. Я не знаю, зачем она явилась, всех кто посмел ее пропустить, я уволю на хрен.... Лиса невесело усмехается и отворачивается к окну. Да к черту все. Словами тут ничего не решишь. Когда женщина не верит словам, ее надо убеждать языком тела. Встаю вплотную, вжимая Лису в стол. Все, хорошая моя, ты попалась.
      — Что ты делаешь?! — кричит мне в лицо, пытаясь оттолкнуть, упираясь руками в грудь. Накрываю ее ладони, фиксируя на месте. — Не смей больше трогать меня после шлюх!
— Ну что ты милая, не надо называть себя шлюхой, — ухмыляюсь я. — Ты можешь мне не верить, но последний раз я трахал только тебя. А это было так давно, — тяну слова, чувствуя, как меня накрывает темная сторона, и то, что она сопротивляется, заводит ещё больше. — Сейчас я покажу тебе насколько я голодный. — Разум затуманивается только от ее сладкого запаха и частого дыхания. Я уже не слышу, что она говорит мне и в чем обвиняет, возможно я пожалею о том, что сделаю с ней сейчас и это отдалит нас ещё больше, но остановиться я уже не могу. Сил бороться с собой нет.
      — Замолчи, — понижаю тон, не узнаю собственного голоса. Дергаю за резинку в ее волосах, распуская их, тут же зарываясь всей пятерней и сжимая, фиксируя на месте, не позволяя увернуться, вынуждая смотреть мне в глаза. Хочу ее до ломоты во всем теле, до дрожи. Лиса застывает, задерживая дыхание, только одинокие слезинки скатываются по ее щекам.
      — Не надо, — так жалобно просит она, словно сама себе не доверяет и дрожит вся в моих руках.
      — Надо Лиса, еще как надо. Я вытрахаю из тебя всю дурь и сомнения! — угрожающе произношу я, продолжая смотреть в глаза, а она словно попадает в мой плен, забывая обо всем. Вот и хорошо, не позволю ей опомниться. Сжимаю волосы сильнее, обхватываю ее нежную шею, немного сдавливая. Вжимаюсь в нее возбужденным пахом.
      — Чонгук , — еще одна слабая попытка вырваться, которую я подавляю немного сильнее сжимая шею.
      — Тихо, — накрываю ее губы, которые не отвечают мне, а я ломаю ее сопротивление, вынуждая приоткрыть рот. Нет, я ее не целую, я пожираю ее сладкий ротик. И со стоном сплетаю наши языки, когда Лиса сдается, впуская меня. Ее руки еще пытаются меня оттолкнуть, а губы уже отвечают мне. Она кусает меня, заводя ещё больше, стискивает мою рубашку, отталкивает, и тут же резко тянет на себя, уже сама не понимая, что творит. Оставляю ее губы, усмехаясь, когда Лиса жалобно стонет, ища мои губы. Отпускаю ее шею, стискиваю ее бедро через тонкое платье, оттягиваю волосы назад, чтобы жадно зацеловать шею, оставляя красные засосы на нежной белой коже. Свободной рукой сжимаю большую налившуюся грудь. Нет, не ласкаю, сжимаю с силой. На ласку и нежность я сейчас вообще не способен. Жажда и похоть в чистом виде берут надо мной верх, мне хочется грубо и грязно. Мне вообще очень много с ней хочется, словно я ещё никогда не занимался с Лисой сексом. Сжимаю ее груди, ощущая, как мгновенно твердеют ее соски, прощупываясь через тонкую материю платья и член каменеет, простреливая болью.
      — Твою мать, я так соскучился, ты даже не представляешь, — сквозь стиснутые зубы хрипло шепчу я, отпуская ее волосы, дергая за очень удобные завязки на шее. Ткань медленно сползает с ее груди и я почти вою от того насколько моя девочка тоже возбуждена. Дышит тяжело, ножки пытается сжать и взгляд такой знакомый поплывший. Хочу ее полностью голую, хватаюсь за подол платья и с силой дергаю вниз, пока платье не падает к ее ногам. Лиса вскрикивает, цепляясь за мои плечи, когда я подхватываю ее за талию и сажаю на стол. Развожу ее ноги, вставая между ними, наклоняюсь и кусаю за твердые бусинки сосков, сильно всасываю, ощущая прилив молока, и зверею от ее вкуса. Ее тело после родов такое соблазнительное и вкусное, что я готов ее съесть. Продолжаю жадно терзать ее грудь, одновременно проводя пальцами между Лискин ножек, чувствуя насколько влажные ее трусики. Она вздрагивает и пытается меня оттолкнуть словно начинает приходить в себя.
— Даже не думай, солнце! — угрожающе произношу я, стискивая ее бедра до синяков, притягивая ближе к себе. И вновь накрываю ее губы, проталкивая язык, не позволяя ей больше сказать и слова, одновременно натягивая тонкие трусики, впивая ткань в ее мокрую промежность. Рывок и кусок тряпки рвется, отлетая в сторону. И моя страстная девочка уже сама втягивает мою нижнюю губу. Прикасаюсь к ее складочкам, распределяя влагу, сжимая пальцами клитор. Лиса вновь отталкивает меня, разрывая поцелуй, вызывая мою ярость, которая тут же сменяется ещё большим возбуждением, поскольку Лиса хватается за мою рубашку, пытается расстегнуть маленькие пуговицы. Мешкает, сама злится и разрывает рубашку к чертовой матери, отрывая пуговицы, которые со звоном рассыпаются по всему залу.
      — Моя девочка, — усмехаюсь я и резко ввожу в нее два пальца, растягивая мышцы лона, и зверею от того как там мокро и горячо. Она громко стонет, запрокидывая голову, вонзая в мою грудь ногти, расцарапывая кожу и я срываюсь в пропасть. Больше вообще не сдерживаюсь, трахаю ее пальцами, проникая настолько глубоко насколько это возможно. Меня ломает от болезненного желания ворваться в нее и получить желаемую дозу моего личного кайфа. Вынимаю пальцы и распределяю влагу по ее складочкам водя вверх-вниз, задевая набухший клитор, покрывая хаотичными поцелуями ее грудь, кусая вкусные соски, засасывая их в рот, обводя языком. Поля выгибается, стонет, мотая головой, словно в бреду.
      — Чонгук ! — зло кричит она на весь зал. — Не мучай меня! Не сдерживайся, делай что хочешь, — ох я и сам не знаю, чего хочу. Я словно голодающий добрался до еды и не знаю, что первое съесть. Я все сразу хочу! Снимаю ее со стола, разворачиваю к себе спиной, упираясь возбужденным пахом в голую попу, показывая насколько я ее хочу. Обхватываю ее шею и немного сжимаю. Укладываю ее голову на свое плечо, а другой рукой дарю немного нежности, исследуя ее тело. Сжимаю и обвожу соски, лаская их ладонями, смотря как она закатывает глаза. И чертовка начинает ерзать, потираясь об мой член, вызывая мой стон на выдохе в ее губы. Но я не целую, просто рвано дышу в ее рот, подбираясь к складочкам, начиная массировать клитор, чувствуя, как Лиса содрогается, сжимаю ещё немного ее шею, проводя языком по нежным, мной искусанным губкам.
      — Ты моя, — говорю ей прямо в губы. — Моя невероятно сладкая и чувствительная девочка, — она стонет, пытается меня поцеловать, но я не позволяю, сильнее удерживаю шею. Интенсивнее растираю ее сладкую вершинку и немного скольжу внутрь. — Твоя нежная кожа покроется следами от моих пальцев на шее, бедрах и груди, и они будут напоминать тебе о том, что я сегодня с тобой делал, — вновь возвращаюсь к клитору, щипаю его, одновременно сжимая соски, и Лиса со стоном оседает в моих руках. Она уже на грани, дрожит, хватаясь за мою руку, сжимающую ее шею, но не вырывается, просто ищет равновесие и закатывает глаза. Громко и протяжно, почти задыхаясь, стонет в мои губы, немного их касаясь.
      — Не бойся солнце, ты не упадешь, я не дам тебе упасть, — шепчу ей я, все-таки целую, поглощая стоны. Но она упала в бездну удовольствия, замирая на секунды, и потом почти забилась в экстазе, закатывая глаза, что-то бессвязно шепча, сжимая и обволакивая мои пальцы новым приливом горячей влаги. Ее оргазм неповторим и это все мое, но я хочу еще уже вместе с ней упасть в эту бездну. Чувствовать какая она горячая там внутри, и сжимает меня до боли.... Черт! Я сейчас готов в штаны кончить только от одного ее вида. Вновь разворачиваю ее к себе и опрокидываю на стол, чувствую, как меня трясет, еще немного и разорвет к чертям, если я не окажусь глубоко в ней. Она прикрывает глаза и выгибается на столе словно кошечка. Ее грудь колышется от частого дыхания, а тело до сих пор подрагивает. Сука, я полный идиот, как я мог размениваться на каких-то баб, когда со мной рядом всегда была настолько сексуальная женщина?! Расстегиваю ширинку, спускаю штаны, высвобождая наружу жаждущий член, хватаю ее за ноги и тяну по гладкой полированной поверхности стола на себя. Прикасаюсь к мокрым складочкам и стискиваю зубы, потому что я на грани. Сжимаю рукой член, чтобы не кончить именно сейчас, ввожу в нее пару пальцев, собирая влагу и тут же вынимаю. Склоняюсь над Лисой, упираясь каменным членом во вход ее лона, и вожу пальцами по ее губам, размазывая ее удовольствие.
      — Оближи губы! — я уже не способен на просьбы, только приказы, которые моя девочка исполняет. Слизывает свою собственную влагу так и не открывая глаза. Целую ее, пробуя вместе с ней наше удовольствие, и одновременно врываюсь в нее одним сильным толчком до упора. Почти взвываю, запрокидывая голову на секунды теряя равновесие, от того, как она туго меня сжимает.
      — Прости, солнце. Я больше не могу, — проговариваю ей в губы. Поднимаюсь, подхватываю ее ножку, закидывая себе на плечо, стискиваю ее бедро, и начинаю вбиваться в нее, натягивая на себя словно умалишенный. Характерные шлепки наших тел эхом разносятся по кабинету, смешиваясь с ее уже жалобными стонами и моим хриплым дыханием. В какой-то момент Лиса распахивает глаза и жадно осматривает мое движущееся тело, сильно кусая губы. Немного приподнимается, смахивая влажные волосы со лба и смотрит, как я на бешеной скорости вхожу в нее.
      — Правильно, смотри, — задыхаясь, ухмыляюсь я. Останавливаюсь и медленно выхожу из нее и так же медленно вхожу, показывая насколько мокрый и блестящий мой член от ее влаги.
      — Гук. Я больше не могуууу, — тянет она, когда я слишком резко вхожу в нее до упора.
      — Можешь, моя сладкая. Не смей закрывать глаза, смотри, что я с тобой делаю! — прикасаюсь пальцами к ее клитору, немного обвожу его по кругу, скольжу ниже и вхожу в нее двумя пальцами, одновременно с членом, нащупывая заветную точку. Трахаю одновременно членом и пальцами.
      — О Боже, Чонгук ! — кричит она, все-таки падая на стол, царапая ногтями полировку.
      «— Больно?
      — Нет... это... продолжай... — так и не находя слов выдает она. И я продолжаю, ускоряю темп и безжалостно вдалбливаюсь в нее, растирая пальцами стенки лона. Не могу сдержаться, почти взвываю, когда ее мышцы вновь сильно стискивают мои пальцы вместе с членом. А Лиса уже не кричит и не стонет, она облизывает пересохшие губы и извивается подо мной, кончает, ударяясь головой об стол, содрогаясь в судорогах ещё одного мощного оргазма. И это самое охрененное и будоражащее зрелище, которое я когда-либо видел. Хочу ее еще и еще, но сил держаться больше нет. Вынимаю влажные пальцы, сильно сминаю ее кожу на бедрах и кончаю, запрокидывая голову. Это нереальный кайф, от которого у меня темнеет в глазах. Обхватываю ее ногу, трусь об нее щекой, чувствуя, как с меня скатывается пот. Отпускаю ее ножку, склоняюсь над женой, упираясь кулаком в стол.
      — Открой глаза, — севшим голосом прошу я. Смотрю в ее затуманенные глаза и тону в этом пьяном от нашего сумасшествия взгляде.
      — Люблю тебя, — тихо произносит она, обхватывая мою шею, вынуждая упасть на нее, прижимаясь всем телом. Черт! Как же я давно не слышал от нее этих слов.
      — Я тоже, солнце мое. Безумно люблю. Прости меня, дурака, — утыкаюсь в ее шею, глубоко вдыхая ее неповторимый сладкий запах, смешанный с запахом нашего секса. Вот так пахнет моя любовь, нежность, одержимость и душевное спокойствие. И мне почему-то сейчас ужасно страшно, что Лиса вновь придет в себя и оттолкнет меня. Но проходят минуты и этого не происходит. Приподнимаюсь, медленно выхожу из нее, натягивая брюки.
      — Как ты? Ничего не болит? — спрашиваю я и тяну к себе за руки.
      — Нет, я вообще тела не чувствую, — усмехается Лиса, обхватывая мою шею, когда я приподнимаю ее за бедра и несу к ближайшему креслу. Сажусь вместе с ней, прижимая ее к себе, глажу по волосам, перебирая влажные солнечные пряди. Меня накрывает таким умиротворением, словно ничего в жизни больше не надо. Словно собрался полный пазл: мои дети здоровы, моя жена рядом и принимает мою любовь.
      — Что она здесь делала? — довольно спокойно спрашивает Лиса и это уже хорошо.
—Кто? — делаю вид, что не понимаю.
      — Чонгук! — довольно ощутимо бьет меня в грудь, вызывая мою усмешку.
      — Она приходила просить вернуть ей ее салон и позволить работать, — отвечаю я, целуя мою девочку в висок.
      — А причем здесь ты?
      — Ну, как тебе сказать... Я и есть причина закрытия ее салона, — напрягаюсь, потому что Лиса долго молчит, водя пальчиком по моему плечу, вырисовывая замысловатые узоры.
      — Это все, что она хотела?
      — Нет... Она хотела возобновить наши встречи.
      — Что?! — восклицает Лиса, поднимая на меня голову.
      — Я всего лишь говорю правду, — зарываюсь в ее волосы, смотрю в глаза, водя пальцем по веснушкам. — Я бы мог солгать или не договорить, но я решительно настроен вернуть твое доверие.
      — А зачем ты вообще ее к себе впустил.
— Я не пускал, она обошла охранника идиота на входе, а моей бывшей секретарши не оказалось на месте.
      — Почему бывшей?
      — Потому что как только я вернусь на свое рабочее место, я ее уволю.
      — Мне нравится эта идея, она слишком молодая, — с ревностью заявляет моя жена. Ухмыляюсь ей в ответ.
      — Она не в моем вкусе, — не могу удержаться от комментария.
      — А кто в твоем вкусе? — уже намеренно царапая мою грудь спрашивает она, начиная злиться.
      — Одна зеленоглазая рыжая особа по имени Лиса, — моя жена пытается сдержать улыбку довольная моим ответом.
      — Так почему ты ее не прогнал, а продолжал пялиться на ее грудь, которую она выставляла? — выдыхаю, если бы ты только знала Лиса, что мне сейчас никто не нравится кроме тебя.
      — Лиса, она неожиданно появилась, за пять минут до твоего прихода, я уже собирался ее вышвырнуть, — опускаю взгляд на ее грудь с еще возбужденными сосками и вновь ее хочу.
      — В глаза мне смотри, — Лиса хватает меня за подбородок, отвлекая от созерцания ее красивой груди. — Я могу тебе верить? — вполне серьезно спрашивает, заглядывая мне в глаза, словно хочет считать там всю правду.
      — Да, Лиса. Я понимаю, что в такой ситуации очень сложно вернуть доверие, но я попытаюсь убедить тебя, что мне можно верить. Я люблю тебя, моя девочка, и мне мучительно больно от того, что я понял это только через твою боль и страдания наших детей. Я сам себя простить не могу. И без тебя нормально жить не могу ...
      — Тихо, — перебивает меня Лиса, поднося пальчик к губам, который я целую. — Я тебе верю, я просто больше не перенесу всего этого ещё раз..., — ее голос срывается, а мое сердце разрывается, от того, что ее красивые глазки наполняются слезами.
      — Лиска, солнышко мое, — прижимаю ее к себе. — Сейчас я полностью обнажен перед тобой, я настоящий и ничего не скрываю. Я постараюсь сделать все, чтобы ты больше никогда не смотрела на меня с болью и разочарованием. — Она кивает мне в ответ, быстро моргая, возвращая мне мою маленькую чистую девочку, которая всегда мне дарила свое тепло и спокойствие. Она плачет, утыкаясь мне в грудь, а я счастлив.
      — Не плачь, пожалуйста, — прошу ее я, целуя волосы, голые плечи, вновь дыша полной грудью. — Чего ты хочешь? Я сделаю для тебя все возможное и невозможное.
      — Я хочу есть, — после недолгого молчания заявляет она. — А ещё я хочу на свидание. Пригласи меня в ресторан на обед. Мама еще пару часов может посидеть с детьми.
      — Что? — усмехаюсь я. — Я предлагаю ей свернуть горы, а на просто хочет в ресторан.
      — Да, мне не нужно многое, мне нужен ты. Полностью и только мой.
      — Я твой Лиса. Но на свидание я приглашаю тебя в свою квартиру, в которой жил, когда мы расставались. Ты порвала мою рубашку, и я не могу допустить, чтобы моя жена пошла обедать без трусиков, — слегка шлепаю ее по голой попке. — Закажем обед туда. А когда ты поешь, я пообедаю тобой, — обхватываю ее подбородок, сжимаю скулы и притягиваю к себе. — Я еще не насытился, жаль, что у нас только пару часов, — проговариваю в ее припухшие от моих укусов губы и провожу по ним языком.