Я обязательно вернусь...

8

У Джису никогда не было настоящей вечеринки по случаю Дня Рождения. Этим забавным фактом она поделилась с Чеен в их ночь «Двадцати вопросов», непонятных чувств и воспоминаний об упущенных возможностях. Даже на базе она редко рассказывала кому-то о себе. Джису была очень закрытой и предпочитала оставаться таковой. Последние три года Джин обычно приносил ей в день рождения какой-нибудь десерт. В прошлом году, например, он принес кусок пастушьего пирога с кукурузными хлопьями, выложенными поверху картофельного пюре в виде свечки. В ответ на её насмешливый взгляд он заявил, что пастуший пирог всё равно остаётся пирогом. Вот и весь её опыт в праздновании собственного дня рождения. Так было до сегодняшнего дня.

А сегодня её окружали люди, которые ей нравились и которым, как ни странно, нравилась она. Боже, за три недели в Пусане она подружилась с большим количеством людей, чем за предыдущие двадцать лет своей жизни. Её сердце было полно горькой радости, когда она сидела в гостиной особняка, окруженная людьми, которых любила. Она задула свечки на огромном красном бархатном торте, и Богом, дурачась, вымазал их с Чеен творожным кремом. В комнате все испуганно замолчали, и Джису стоило больших усилий не рассмеяться. Вместо неё это сделал Джин на правах новичка, который был не в курсе того, насколько у мэра крутой нрав. Брат Джису громко захохотал, глядя на их перемазанные лица. Чеен рассмеялась в ответ, и хотя кореянка слышала её смех уже десятки раз, сейчас, сидя рядом с большим тортом, окруженная друзьями, она подумала, что это самый прекрасный звук на свете. Смех Чеен был мелодичный, низкий, и чуть хрипловатый, светлый, как и сама блондинка. Смеясь, Чеен уткнулась в щёку сына, и теперь крем был на лицах у всех троих. Все остальные поняли, что бояться нечего, и теперь посмеивались, глядя на неожиданное поведение грозного мэра.

Послюнив салфетку, Пак вытерла Богому мордашку. Джису улыбнулась, когда малыш, пытаясь убежать от мокрой салфетки, переполз к ней на колени. Тем временем, Чеен очистила свое лицо, и Джису, совершенно не думая о том, что на них смотрят, потянулась к ней, большим пальцем вытерла крем, оставшийся в уголке губ Чеен, и бездумно облизала палец. И хотя выражение лица блондинки не изменилось, Джису заметила, как расширились её зрачки, и сбилось дыхание. Взяв Богома на руки, Чеен вышла из комнаты.

Джису осталась в гостиной, ещё раз поблагодарила всех, кто пришел, и, закатив глаза в ответ на нахальную усмешку Наен, присела рядом с Джином, всё ещё удивляясь тому, что видит его в Пусане. Минут через двадцать, когда гости уже были заняты разговорами и закусками, Джису заметила, что Чеен ещё не вернулась, и пошла за ней. Выйдя из гостиной и пройдя к кухне, брюнетка увидела ту, кого искала. Чеен вытаскивала из духовки слойки со шпинатом и тихо разговаривала ни с кем иным, как с Лалисой Манобан.