Я обязательно вернусь...

10

Бросив сумку на кровать, Джису тяжело опустилась рядом. Положив рюкзак на колени, она с лёгким разочарованием огляделась вокруг. Разумеется, армейскую койку нельзя было сравнить с большой двуспальной кроватью и широким одеялом, на котором вечно сидели мягкие игрушки, норовящие ткнуть её в лицо плюшевым хвостом или лапой, когда она укладывалась спать. И уж тем более, кровати в казарме не походили на огромную кровать с мягкими пуховыми подушками, на которых спала блондинка, завладевшая всеми мыслями Джису.

Койка была та самая, которую девушка занимала до отправки в Ирак, одноместная, с приличной подушкой и достаточно теплым одеялом, сложенным в углу. Светло-бежевые стены были такими же пустыми, какими она оставила их, уезжая. Улыбаясь, Джису нетерпеливо рванула завязки рюкзака и, порывшись в его содержимом, достала фотографии, завернутые в трофейный Пусанский свитер. Стянув форменную кепку с головы, она положила её на тумбочку у кровати и размотала свитер. Посмотрев на стопку фотографий, Джису широко улыбнулась при мысли, что теперь ей, как и остальным, есть, чем украсить стены. И, что более важно, эти фотографии придавали ей уверенности, что теперь у неё имеется жизнь за пределами форта. Мирная жизнь, в которой можно будет снять форму и распустить волосы. Она не была уверена, так ли чувствуют себя люди, у которых есть семьи, они с Джином не особо демонстрировали друг другу свою привязанность. Но одно девушка знала точно - когда всё это закончится, она хочет вернуться в Пусан, к Чеен и Богому.

И эта мысль больше не пугала её. Снимки напоминали ей, что теперь в ее жизни существуют люди, которые ждут её возвращения. И это было просто офигенно.

Следующие пятнадцать минут Джису провела, тщательно отбирая какие фотографии вывесить на всеобщее обозрение, а какие оставить в рюкзаке. В итоге, на стены перебралась примерно половина привезенных снимков. Одолжив скотч из соседней тумбочки, Джису первой прикрепила к стене фотографию со дня рождения Богома - ту, на которой, они стояли втроём у лестницы. На следующей был изображен мальчик, сидящий в каталке Джина; эти двое замечательно поладили после того, как малыш, к величайшему смущению Чеен, признал Джина очень милым киборгом. А прямо под ней висел типичный туристический снимок, на котором Джису и малыш с преувеличенным удивлением, открыв рты, показывали пальцами на сломанные башенные часы.