Чонгук вернулся спустя всего пять минут и протянул Розэ стакан с холодной водой, на дне которого она с удивлением обнаружила позвякивающие кубики льда.
---- А... зачем лёд? ---- недоуменно поинтересовалась блондинка.
Но он лишь загадочно улыбнулся, ложась на кровать рядом с ней, и забрал пустой стакан из её рук, хрипло мурлыкнув ей на ушко:
---- У меня появилась одна идея... Давно хотел попробовать.
Розэ вся покрылась мурашками от его бархатного вкрадчивого полушепота и невольно прикрыла глаза, ощутив дразняще--- лёгкие поцелуи в шею. Чтоб... спустя всего мгновение распахнуть их и вздрогнуть от обжигающе---- холодного прикосновения льда к обнажённой коже.
---- Что... Ты делаешь? --- едва слышно шепнула она, когда брюнет навис над ней с кубиком льда в руке, хищно усмехаясь.
---- Расслабься, малышка... Тебе понравится, вот увидишь... Просто закрой глаза и доверься мне... --- хрипло шепнул Чонгук, и от звука его глубокого голоса внутри все сладко сжалось и затрепетало, и Розэ подчинилась, снова закрывая глаза и отдаваясь во власть его сильных, но невероятно нежных рук.
Всё её тело охватила сладостная дрожь, когда Чонгук медленно провел кубиком льда по ее приоткрытым губам, чтоб затем наклониться и обжечь их жарким поцелуем, но тут же отстранился и продолжил свои чувственные манипуляции с её податливым телом.
Холодная дорожка прочертила линию от её подбородка к шее, спускаясь к ключицам, а следом за ней неотступно следовали горячие бархатные губы Чонгука, собирая прозрачную влагу с её кожи и тем самым даря ни с чем не сравнимую чувственную ласку.
Розэ практически замурчала и выгнулась навстречу его жарким губам, когда они сомкнулись на затвердевшем от холода соске, по которому Чонгук только что провел уже изрядно подтаявшим кубиком льда, и начал мягко посасывать и перекатывать его во рту, чтоб спустя минуту проделать то же самое со второй грудью, и этот контраст холода и тепла просто сводил её с ума.
Лёд постепенно таял, превращаясь в прозрачную воду, что стекала вниз по ее телу, но большую её часть Чонгук успевал собрать губами, слизывая с её кожи, как кот, и Розэ ощущала, что то, что он сейчас делал с ней, её безумно возбуждало.
Чонгук потянулся за новой порцией льда, и с приоткрытых губ Розэ слетел рваный вздох, когда он провел холодным кубиком вниз от её груди к животу, позволяя тающей воде свободно стекать по её обнаженному телу, собираясь между её бёдер вместе с той влагой, которой уже истекало её тело от всего того, что он делал с ней.
Чонгук никуда не спешил, словно у них впереди оставалась не пара часов до рассвета, а целая жизнь, и ласкал её так трепетно и неторопливо, что Розэ уже готова была умолять его прекратить её мучить и наконец трахнуть, как он и собирался изначально, но, как оказалось, он только начал свою экзекуцию и планировал сполна насладиться ею теперь, когда первый голод они уже утолили и можно было никуда не спешить.
Его тёплые губы скользнули вниз от её груди к атласному животу, спускаясь все ниже, и Чонгук мягко сжал её колени, разводя их в стороны, а затем лёг между ними, и Розэ ахнула и вцепилась пальцами в простынь, раздвигая ноги ещё шире, когда его бархатный язык дразняще провел между её бедер, словно пробуя её на вкус. И это было... Даже лучше, чем секс.
Она никогда не думала, что холодный и неприступный лидер одной из самых опасных криминальных группировок страны будет с таким упоением вылизывать её, доставляя ни с чем не сравнимое удовольствие, и что она когда - нибудь увидит его темноволосую голову у себя между ног, но, похоже, Чонгук получал от этого едва ли не большее удовольствие, чем она сама, и вылизывал её со все большей жадностью, и сам возбудившись до предела.
Вскоре к его языку присоединились пальцы, и Розэ вплелась дрожащими руками в его мягкие тёмные волосы, неосознанно приподнимая бедра навстречу его губам и притягивая его голову ещё ближе, уже почти задыхаясь от несдержанных стонов, что почти без остановки слетали с её искусанных губ, краем затуманенного наслаждением сознания понимая, что ей ещё никогда и ни с кем не было так хорошо.
Чувствуя, что она уже на грани, брюнет усилил натиск, вгоняя в неё мокрые от её влаги пальцы по самые костяшки и жадно лаская клитор, и Розэ застонала и выгнулась, дрожа всем телом, ощущая, как мощная волна оргазма накрыла её с головой, превратив в безвольную и податливую тряпичную куклу в руках её опытного любовника.
Позволив ей немного прийти в себя, Чонгук мягко поцеловал её в бедро и погладил по все ещё подрагивающему животу, а затем навис над ней, опираясь на руки, и хрипло шепнул в приоткрытые от судорожных вздохов губы:
---- Понравилось, малышка?
Розэ могла лишь кивнуть, зачарованно глядя на него из-под ресниц затуманенным взглядом, и потянулась к нему, обнимая за шею и притягивая к себе с тихим сладостным вздохом, который вырвался из её груди, когда их губы соприкоснулись.
И теперь Чонгук уже не сдерживался, целуя её со всей страстью, на которую был способен и которой так долго не давал выхода, но сегодня, похоже, действительно решил её затрахать, не выпуская из постели и своих объятий до самого рассвета. Но Розэ больше не имела ничего против, сама желая его так сильно, что от силы этого безумного желания у неё дрожали руки, а внутри все сладко сжималось, и ей казалось, что она просто умрёт, если он не овладеет ею немедленно.
И, словно почувствовав это, Чонгук не стал её больше мучить и дразнить, и сам уже сдерживаясь из последних сил, и с глухим стоном проник в её тело каменным от возбуждения членом, вновь заставляя её задыхаться от его мощных глубоких толчков и царапать его сильную спину, все шире разводя ноги,чтоб ощутить его так глубоко, насколько это вообще было возможно.
Но этой бесконечной ночью Чонгук не трахался, а действительно занимался с ней любовью... Долго... Нежно... Трепетно... Неторопливо и невыносимо чувственно... растягивая каждый миг удовольствия, что она испытывала в постели с ним.
Он делал это словно в первый и последний раз и между лихорадочными поцелуями жарко шептал ей в губы, как сильно любит её, отчаянно желая присвоить себе не только её тело, но и сердце, даже не подозревая о том, что оно и так уже давно принадлежит только ему одному...
