Проснувшись, Се Лянь не сразу понял, где находится. Поэтому
добрых минут пять он приходил в себя, силясь вспомнить, как он попал в эти
богато обставленные покои. Как только юноша вспомнил все события минувшего
дня, он рванулся к двери, с силой распахнул ее и столкнулся с… Его
Высочеством.
Оба не ожидали столь стремительного поворота событий, поэтому первые
несколько секунд они просто простояли друг напротив друга, соображая, что бы
сказать.
— Ваше Высочество!
— Послушник Се!
Они начали говорить одновременно как по приказу. Рассмеявшись, Се Лянь
сделал шаг назад и с поклоном пропустил принца в покои.
— Прошу прощения, я напугал Вас?
— Вовсе нет, — весело ответил мальчик. — Я пришел доложить, что Ваша
повозка скоро будет готова. На столике стоит кувшин с теплой водой, — принц
рукой указал на прикроватный столик. — Я велел принести его полчаса назад,
так что сейчас вода должна быть нормальной температуры.
Пока Его Высочество говорил, Се Лянь удивленно смотрел на него, стараясь
не задерживать взгляд на повязке. Было видно, что бинты сменили со
вчерашнего дня. Очевидно, принц решил заодно заглянуть и к нему, раз уж не
спал.
— Вы всегда так рано встаете? — невзначай спросил Се Лянь.
Принц удивленно моргнул. Он сам только что задал юноше вопрос, но вместо
ответа…
— Нет… Немного позже, утренние тренировки по фехтованию начинаются рано,
но не настолько…
— Вот оно как…
Принц несколько растерянно смотрел на Се Ляня, тот непонимающе
посмотрел на него в ответ. Повисла неловкая пауза. Юный омега не знал, куда
себя деть, да и времени на продолжение разговора у него не было.
— Что ж, я хотел еще раз лично поблагодарить Вас за вчерашнее. Надеюсь, что
смогу когда-нибудь вернуть долг, — учтиво сказал принц. — Я буду усердно
тренироваться, чтобы достичь хотя бы приблизительно такого же уровня
владения мечом, как у гэгэ. То есть у послушника Се, — одернул себя мальчик.
Се Лянь улыбнулся.
— Умилительный ребенок, — подумал он про себя. — Все такой же смешной, как
и десять лет тому назад. Так слаженно говорит, почти как взрослый, но все-таки
проскакивает в речи его «детскость».
— Ваше Высочество, это честь для меня. Я правда рад, что успел вчера вовремя.
Я желаю Вам скорее поправиться. И Вы можете называть меня «гэгэ», если Вам
так больше нравится. Ничего не имею против.
Услышав слова послушника, принц просиял.
— Тогда я буду звать Вас «гэгэ», когда взрослых нет рядом, — по-заговорщицки
почти прошептал мальчик.
Улыбнувшись ещё шире, Се Лянь кивнул. Ему пришлось приложить
определенные усилия, чтобы не рассмеяться перед Его Высочеством в голос.
***
Через полчаса юный послушник храма уже был на пути домой. Он молча
смотрел из окна повозки на медленно проплывающие мимо дома. Юный омега
старался разглядеть каждую деталь, каждый необычный угол, ведь все это было
ему в новинку.
Жизнь в столице всегда казалась Се Ляню каким-то иным, чуждым ему
миром, куда ему, по долгу службы, хода нет.
Теперь же он чувствовал, будто бы был участником всего, что происходило
здесь. Юноше было даже жаль покидать город. Он отчаянно мечтал вернуться,
осмотреть дворец. Возможно, еще пообщаться с Его Высочеством.
При воспоминании о мальчике, губы принца самовольно растянулись в
улыбке. Такой забавный ребенок, совсем не похожий на напыженных отпрысков
придворных министров, с которыми Се Ляню приходилось время от времени
общаться, когда те приезжали в монастырь на службы или же вызывали
послушника к себе домой, чтобы тот обучил их основам Священного писания или
каллиграфии.
Юноша лишь надеялся, что принц сможет сохранить свою искренность и
непринуждённость в будущем. Однако это было маловероятно. Отец всегда
говорил, что власть портит людей. И даже лучшие мира сего — не исключение.
Тем не менее, то, как будет править Его Высочество в дальнейшем, отчасти
будет зависеть и от самого Се Ляня.
— Я буду усерднее учиться, чтобы направлять Его Высочество на путь истины.
Для этого нужно самому не сбиться с него, — подумал омега.
А это ох, какая непростая задача. Вот даже в случае со спасением принца Се
Лянь совершил недоброе. Он спас Его Высочество, а с другой стороны,
наверняка, значительно потрепал нервы родителей. Они-то ожидали его
возвращения задолго до наступления утра.
— Наверно, не спали всю ночь, — со вздохом подумал Се Лянь.
Ну вот как тут понять, что истина, когда каждый твой шаг двояк и нельзя
рассматривать жизнь, разделяя все события на чёрное и белое.
Сложно. Но Се Лянь уже знал ответ на этот вопрос. «Слушай сердце», —
всегда говорил ему отец, когда юный послушник задавал философские вопросы,
на которые нельзя было ответить однозначно.
Другое дело — понять, что говорит сердце — было ещё сложнее, чем видеть
мир в черно-белых красках.
Се Лянь знал, что такое чувство долга, ответственности, а вот слушать
сердце омега никак не умел. А ведь омеги были очень чувствительны по своей
природе и более склонны к подобному, чем представители других полов.
Однако жизнь, как это обычно случается, распорядилась, чтобы Се Лянь
волей-неволей начал прислушиваться к голосу своего сердца. И до тех пор, пока
он не услышит его, жизнь не перестанет преподавать свои уроки один за
другим. Но об этом позже, а пока…
— Как только вернусь в храм, сразу же помолюсь о здоровье Его Высочества, —
решил Се Лянь.
Мать встретила сына, вся в слезах.
— Я знала, что ты вернёшься вовремя, я знала, что ты нас не подведёшь! — причитала жена Первосвященника, обнимая Се Ляня.
— Он не опоздал, так что ни к чему устраивать сцены перед придворными, —
строго сказал Первосвященник, глянув на королевских слуг, сопровождавших Се
Ляня в пути. Те молча поклонились.
— Матушка, я объясню. Вот письмо от Его Величества, — юноша протянул отцу
свиток с золотой печатью.
Первосвященник раскрыл его на месте, и, не сказав ни слова, удалился в
свой рабочий кабинет, откуда не выходил в течение последующих нескольких
дней.
Спустя пять дней после возвращения Се Ляня, когда юноша было подумал,
что жизнь вернулась на круги своя, к воротам монастыря подкатила богато
украшенная повозка. На этот раз в монастырь пожаловал Его Величество
собственной персоной.
Полдня король с Первосвященником вели переговоры, а к вечеру матушка
вызвала Се Ляня к себе.
— Милый, Его Величество спрашивает твоего согласия на обучение Его
Высочества.
Се Лянь, ожидавший чего угодно, только не этого, непонимающе уставился
на мать. — Его Величество хочет, чтобы я обучал Наследного принца?
Матушка молча кивнула. Се Лянь расслабился. Ему нередко приходилось
обучать детей министров и зажиточных горожан столицы. Пусть Его Высочество
по статусу гораздо выше их, для юного послушника это было привычным делом.
— Как я могу отказать, — спокойно ответил Се Лянь. Он никак не мог понять,
почему матушка выглядела такой взволнованной и даже печальной.
— Тогда ступай и собери самое необходимое из вещей на ближайшее время.
Остальное соберёшь позже.
Се Лянь непонимающе моргнул.
— Его Величество хочет, чтобы ты жил во дворце и ежедневно занимался с Его
Высочеством.
— Я? И чтобы жил во дворце? — переспросил юный омега.
— Да, тебе предстоит обучать Наследного принца не только каллиграфии и
Священному Писанию, но также литературе, этикету и основам философии.
В этот момент в комнату вошёл Первосвященник.
— Тебе предстоит обучить принца почти всему, что знаешь сам из светских наук.
Я надеюсь, что ты достойно проявишь себя и не опозоришь честь нашей семьи.
Матушка взволнованно взглянула на супруга.
— Я проявлю себя с лучшей стороны и заставлю вас гордиться мной. Отец, ты
дал мне образование, о котором многие могут лишь мечтать. Я не упаду в грязь
лицом. Никогда прежде я не подводил вас, не подведу и теперь, — с поклоном
отвечал Се Лянь.
— Я рассчитываю на это. Но не возгордись, сын мой. Пусть ты знаешь чуть ли не
больше придворных ученых, есть ещё много того, чему ты должен обучиться. И
тут самый бедный и необразованный старик с городских окраин будет большим
знатоком, чем ты, — строго сказал Первосвященник.
— О чем это ты, отец? — Се Лянь вопросительно изогнул бровь.
— О жизненном опыте, А-Лянь. Жизнь во дворце не такая простая, как в
монастыре. Готовься к тому, что тебе будет сложно и непривычно. Однако я
надеюсь, что ты достойно справишься с этим и вынесешь из всего важные
уроки.
Юный послушник молча поклонился отцу и матери.
— На этом твоё образование в монастыре окончено. Я, как Первосвященник
государства Сяньлэ, дарую тебе разрешение спуститься с горы Тайцан. Лишь
Небеса теперь будут наставлять тебя, Се Лянь. Учись читать их знаки и слушай
голос своего сердца. Оно никогда не лжёт.
Матушка, не выдержав, подбежала к сыну и крепко обняла. Юноша почувствовал, как ее тело сотрясалось от беззвучных рыданий. Отстранившись
от сына и положив руки ему на плечи, женщина произнесла:
— С благословением небожителей никакие запреты не ведомы.
— С благословением небожителей никакие запреты не ведомы, — вторил
матушке Се Лянь.
В очередной раз поклонившись отцу и поцеловав мать в лоб, юный
послушник отправился в свою комнату собирать вещи.
На подходе к своей келье он уже бежал. Ворвавшись в комнату, он первым
делом ринулся к книжной полке и взял в руки старую книгу, переплёт которой
давно трещал по швам.
Можно было бы подумать, что это молитвенник или же сокращённое издание
Священного Писания. Однако книга не представляла собой ничего из
вышеперечисленного. И тем не менее, это было самое дорогое из вещей Се
Ляня. Он не знал, когда у него будет возможность снова вернуться домой.
Поэтому юноша аккуратно завернул книгу в ткань и положил на самое дно
походной сумы.
Собрав ещё кое-какие необходимые вещи и любимый набор для
каллиграфии, юноша запер свою келью и отправился к монастырским воротам.
Там его уже ожидали родители и Его Величество. Поклонившись королю, Се
Лянь в последний раз простился с родителями. Матушка молча передала ему
большую деревянную шкатулку и многозначительно посмотрела сыну в глаза.
— Травы для подавления запаха омеги, — понял Се Лянь.
С поклоном приняв шкатулку, бывший послушник сел в повозку подле Его
Величества, и лошади тронулись.
Первосвященник с женой стояли у монастырских ворот, тихо обнявшись. Им
не нужно было выражать свои чувства словами, они и так прекрасно понимали,
что думал другой.
— Я лишь надеюсь, что наш сын найдёт того, с кем будет чувствовать себя в
безопасности. До тех пор мое сердце не будет спокойно, — проговорила жена
Первосвященника.
— Он и сам сможет прекрасно постоять за себя. А если нет, то научится, —
ответил Первосвященник, сжимая плечи жены.
— Ты так спокойно об этом говоришь…
— Это жизнь, дорогая, это жизнь… Верь в него. Это лучшее, что мы можем
сделать для А-Ляня сейчас. Все остальное мы уже сделали…
