Узники ковчега - 3: Откровение

Глава 1

Каждый новый удар кнута приносил освободительную радость покаяния, а жгучие вспышки боли утешали его страждущее сердце. Греховные, пагубные мысли прятались где-то глубоко в голове и неустанно стремились подчинить себе сильное тело, готовое покорно отдаться им на осквернение. Голова священна — он был не в силах наказать её, не мог причинить вред этому сосуду мудрости, но вот тело... Тело всегда должно жертвовать собой ради очищения, ведь оно для того и дано людям, чтобы они пользовались им по своему усмотрению. Безусловно, только праведные братья способны блюсти чистоту помыслов и не позволять ему творить всяческие пакости.

«Мерзость... Блуд... Гнилостное вожделение... Смердящая сила похоти... Клоака плотской страсти... Однако какая всё же высокая и упругая у неё была грудь! А бёдра? О, Тот, Кто Создал Искушение, зачем ты направил её ко мне? А короткая юбка? Эта помятая, старая тряпка всем своим видом буквально взывала к нему: сорви меня, уничтожь преграду, и я обещаю тебе сладкое блаженство между ног моей хозяйки!»

— Заткнись! Убирайся из моего рассудка! — громогласно взревел Тедеклий и снова принялся неистово хлестать свою спину.

В дверь постучали, и этот резкий звук заставил его остановиться. Тяжело дыша, он прислонился к бревенчатой стене хижины, и кнут вывалился из ослабевшей руки. Стук повторился. Наверняка младший брат испугался его возгласа и решил проверить, всё ли в порядке у наместника Того, Кто Всё Видит.

— Хватить тарабанить! — раздражённо крикнул Тедеклий. — Ты можешь войти!

Дверь со скрипом отворилась, и появился юный послушник с испуганным выражением на лице и деревянным тазом в руках, до половины наполненным водой.

— Ты уже закончил очищение, Главный Брат? — запинающимся голосом спросил он.

— Да... Можешь приступать, — буркнул Тедеклий и развернулся к юноше спиной. Услышав изумлённый вздох, он предупредил: — Только будь поосторожней! Мне кажется, я немного перестарался...

— Ты исполосовал всю кожу! Почему ты так строг к себе?

— Чересчур греховные мысли посетили меня вчера.

— Но разве такого ожидает от тебя Тот, Кто Милосерден? Ведь ты лучший из нас!

— Дурак ты, Василий! — усмехнулся мужчина и тут же крепко сжал челюсти, чтобы сдержать стон, готовый вырваться из горла после прикосновения к спине влажной тряпки. Выждав, пока боль утихнет, и постепенно привыкая к заботливым движениям послушника, промывающего свежие раны, он поучительно проговорил: — Такая у меня судьба. Раз уж стал наместником, то и терпеть обязан больше, чем простые братья!