Против лома нет вампира (Галина Гончарова)

Глава 2

В которой с ума схожу уже я. На пару с вампирами и подругой.Чем выше вставала луна, тем больше нервничала моя подруга. Сперва она глядела в окно, потом на меня - причем так, словно я была якорем спасения или отважным истребителем вампиров, а потом зада-вала какой-нибудь глупый вопрос. Есть ли жизнь на Марсе? Ага, если туда космонавты пока не добра-лись! Из чего гонят пальмовую водку? Судя по названию - из кактусов! Я терпеливо отвечала, и все на-чиналось сначала. Молчание. Взгляд. Вопрос. Ответ. Молчание.... Я не знала, что мне делать и что думать. Просто не обладала всей информацией. На даче было не-сколько книг, но все они были еще из советских времен. Ну и еще кое-какое старье, мои детские книж-ки, учебники... Ничего о вампирах. А если ничего не знаешь, то ничего не можешь и сказать. Чего уж там прикидываться знатоком, даже "Дракулу" я читала достаточно давно и половину содержания на-прочь забыла. Хотя сюжет и помню. Кстати, о сюжете... Вспомнив кое-что еще, я принесла из погреба банку маринованного чеснока. На всякий случай. Интересно, вампиры правда его не любят, или это просто псевдочушь? Как говорит дедушка: "заблуждение - это то, что все твердо знают". Тогда у меня преимущество. Я ничего не знаю о вампирах, поэтому не могу заблуждаться. Хотя метод проб и ошибок мне тоже не нравится. Меня не так воспитывали. Мое воспитание - это вообще отдельная история. И начать ее надо с моего деда. Я уже говорила, что в сорок первом году ему было одиннадцать лет. Как все мальчишки, он хотел воевать с врагом, но ему не пришлось идти на войну. Война сама пришла к нему. И постучалась в дверь. Бомбами. Дедушки то-гда не было дома. Он ушел на речку ловить раков. И уцелел - единственный из всей деревни. Долго прятался, а в конце осени попал к партизанам. Его хотели отправить в тыл - он не согласился. Сказал, что все равно убежит. И ему поверили. Оставили в отряде. Одиннадцатилетний мальчишка стал развед-чиком. Одним из лучших. Выучил немецкий язык. Один из солдат учил его. До войны он был учителем немецкого в институте. И учил. А дедушка очень хотел учиться. В сорок втором он уже говорил по-немецки, как и по-русски. Словно в Берлине родился. Он хотел отомстить за родных. Сотни раз ходил у смерти под косой. Много раз был ранен, но опять лез в самое пекло. Один раз попал в плен. Его пытали. Дедушка умудрился бежать. Его хотели убить и привязали в проруби. Он перегрыз веревку, поплыл по-до льдом, потом долго шел по лесу. Зимой, совсем голый. Ему повезло. Он нашел своих. Долго болел, отморозил два пальца на левой ноге, но с тех пор начал закаляться. И до сих пор зимой моржует. При-езжает на дачу и ныряет в прорубь. Во дворе обтирается снегом. После войны, когда ему было двадцать лет, он женился. Бабушку я помню плохо. Она умерла от рака легких, когда мне было пять лет. Дедуш-ка не очень горевал. Или горевал так, что я этого не замечала. Или у него не было времени на горе. На-чиналась эпоха приватизации. И дедушка не растерялся. Он продал кое-какое бабушкино золото, купил автобус, получил права и начал развозить людей. Через полгода у него было уже пять автобусов. Сейчас их тридцать восемь плюс компания по перевозкам всего, что под руку попадется. Ему восемьдесят лет, но никто не дает ему больше пятидесяти пяти-пятидесяти семи. Да он и сам не позволил бы. Отличные гены мне от него достались. Я очень похожа на него внешне. Даже не на отца, а именно на деда. У него такие же глаза как у меня и почти такое же лицо. Мое лицо - это дедушка в женском варианте. Немного помягче, а в остальном - один в один. И характер в него. Или это воспитание сказывается? Не знаю. Но воспитывал меня в основном дедушка. Отца застрелили в девяносто втором году, и я его тоже плохо помню. Папа для меня скорее фотография, чем живой человек. Убийцу так и не нашли. Мама решила второй раз не выходить замуж. У нее оставалось двое детей - я и мой старший брат. Леоверенские Юлия Евгеньевна, то есть я и Станислав Евгеньевич, то есть он. Старше меня на девять лет. Тоже не способст-вует взаимопониманию. Но о брате я почти ничего не знаю. Так вышло. Не слишком аппетитная под-робность, но факт. Не знаю когда моя мать и мой дед начали спать вместе. Меня это мало волновало. То есть совсем не волновало. Подумаешь! Они же ни с какого боку не родственники! А дед до сих пор мо-жет дать фору многим молодым. Если на то пошло, я бы сама в него влюбилась, если бы он не был мо-им дедушкой. Об их связи с мамой мы узнали совершенно случайно. У брата пропали лекции, а у меня уроки. Брат подумал и потащил меня на дачу, где мы и застали маму с дедушкой в интимной обстанов-ке. Реакция у нас была разная. Брат сперва психовал, потом решил дождаться деда и получить объясне-ния. Дед вышел из спальни, застегнутый на все пуговицы. Так ему, наверное, было легче. Брат попы-тался устроить скандал, а потом ударить дедушку, но дед быстро пресек истерику ударом в челюсть. Не знаю. Наверное, деду не стоило его бить. Брат психанул еще раз и вылетел из дома. Вечером, когда мы вернулись домой, я узнала, что он вылетел еще из института и из нашей жизни. Забрал все деньги и все золото, что было дома, собрал вещи, забрал документы из института - и ушел. Куда? Зачем? Что с ним? Жив ли он? Я и до сих пор не знала. Наверное, дед знал, но мне никогда не говорил. Я не настаивала. Меня никогда ничего не интересовало. Даже кража. Деньги у нас были, а золото... я никогда не любила его. Предпочитала серебро. И лучше - с камнями. Тогда, когда брат вылетел с дачи, как ошпаренный, дед повернулся ко мне. Наверное, единственный раз он боялся, что я неправильно пойму их. Разговор я помнила до сих пор. - Ты тоже считаешь, что я неправ? Юля? - Вы с мамой неправы, - машинально поправила я. - Нет. Меня это не касается. Мне удалось удивить деда. Он поднял брови и уставился мне в глаза. Я попыталась объяснить. - Дедушка, я люблю тебя и люблю маму. Не знаю, почему так поступил брат. Наверное, из-за отца. Он его очень любил. И очень часто его вспоминает. - Еще бы, братик был на восемь лет меня старше. Так что бабушку он тоже помнил. И вполне мог взбеситься. Я не могла, но я - это я. По себе людей не судят. - Я тоже, но что до меня, я готова принять все таким, какое оно есть. Трава зеленная, небо голубое, вы живете вместе и не переживаете. Если вам хорошо, вы счастливы, и вы не совершаете ничего противозаконного - что в этом такого!? Живите, как хотите. Дедушка внимательно посмотрел на меня, потом уселся рядом и обнял. Я не отодвинулась. И еще раз попыталась прояснить свою позицию. - Я считаю, что вы заслужили свой кусочек счастья. - А ты растешь мудрой девочкой, Юля. Я росла не мудрой, а всего лишь безразличной, но деду я этого не сказала. Он жив, мама жива, он счастлив, она счастлива, так что еще требуется!? На мой взгляд - все остальное пустяк и мелочь жизни! А переживать из-за мелочей? Фу! - Я знаю. Этой же точки зрения я придерживалась и по сей день. Что поделать если двое одиноких людей со-вершенно добровольно решили жить вместе? Да ничего! Любите друг друга и будьте счастливы! И точ-ка! Но о брате я ничего не знала и никогда не говорила. Я не могу сказать, что я его так уж любила. Слава был гораздо старше меня и мне, как малявке и сопливке, частенько доставалось от него на орехи. Но все-таки он был моим братом. А я вот так... Грустные размышления прервала подруга. Она уже уснула прямо в кресле. Будить ее? Или оставить прямо так? Черт его знает! Перетащить ее на другое кресло я не смогу. Она проснется и начнется опять то же самое. Молчание. Взгляд. Вопрос. Ответ... Оно мне нужно? Нет уж, пусть спит! Так мне спокой-нее. - Мы на даче у Юли, - негромко произнесла подруга. Я подскочила и вгляделась в ее лицо. Она была совершенно спокойна, но глаза ее двигались под тонкой кожей век. Вправо-влево, вправо-влево... Что за бред сумасшедшего здесь происходит!? - Проехать третьим троллейбусом до конечной остановки, выйти идти на север. Мимо книжного магазина, мимо трех желтых домов, вдоль речки, перейти Чугунный мост и свернуть налево... Я треснула себя по лбу. Как же я забыла!? Эта сцена была и в фильме. Только там - по-другому. А вот в книге было именно так. Я тряхнула подругу, потом похлопала по щекам, а потом начала трясти как грушу, но Катя не просыпалась. Пощупала пульс. Ровный и даже чуть-чуть замедленный. Дотрону-лась до двух дырочек на шее - и вздрогнула. Они были горячими и пульсировали. Может быть, это была только иллюзия, ведь они находились на сонной артерии, но факт оставался фактом. Они были теплее остальной кожи и пульсировали сильнее и не в такт крови. Катя замолчала - и я попыталась разбудить ее. Брызгала водой, орала в ухо, хлопала по щекам, жгла перед носом перья, махала нашатырем - все впустую. Потом убедилась в бесполезности затеи, вспомнила кое-что хорошее про вампиров и рвану-лась на второй этаж. Там должно быть то, что мне необходимо. Во-первых, - лейкопластырь в аптечке. Во-вторых, - крепкая веревка. И, в-третьих, - мое единственное оружие на данный момент, не считая банки с маринованным чесноком - подаренная деду сабля. Если эту пакость можно назвать оружием. Длинная дура в жутко роскошных ножнах. Из тех, что держать дома противно, а выкинуть - друга оби-деть. Но наточена она была на совесть. Дедушка, хотя и оставлял ее на даче в надежде на воров, но ино-гда вытаскивал ее из ножен и точил лезвие. Оружие должно быть в рабочем состоянии. Я попробовала вытащить ее из ножен и осталась довольна. Тяжело, но держать можно. А рубить? Я надеялась, что не получу ответа на этот вопрос. Свои способности я знала. Если я попробую кого-то треснуть этой дурой, тем более рубить, дело кончится двумя смертями. Я зарежу сама себя, а мой враг помрет со смеху. Я связала Кате руки, укрыла подругу одеялом и еще привязала к креслу поверх одеяла. Рядом положила пластырь и ножницы. Кое-что я помнила. Вампиры не могут войти в дом, пока их не позовут или не пригласят. Но позвать или пригласить у нас может только Катя. Как этого избежать? Просто! Заклеить ей рот! А пока - внимательно наблюдать за ее состоянием. Или лучше заклеить ей рот сразу? Эй, а я во-обще-то в своем уме? Я что - серьезно готовлюсь к нашествию вампиров? Но лучше быть готовой к са-мому худшему. Вампиры так вампиры. Если это не они - развяжу подругу и извинюсь. Я попробовала еще раз разбудить Катюшу, пошлепала по щекам, побрызгала водой и даже ненадолго зажала нос, но это опять не помогло. Полный ноль. И что мне теперь делать? Можно не верить в вампиров. Хорошо. Я не верю. Но если это они, то я окажусь в большой попе, чтобы не сказать хуже. Если же это не вампиры, то лучше обезопасить себя. Всю ночь я не просижу, а что придет в голову Кате - предсказать невозмож-но. Кстати, о приходе в голову! Я рванулась к дверям. Мой дом - моя крепость. Поэтому дверь у нас стоит такая, чтобы без тарана не высадили. Три замка, две цепочки. Я закрыла их все и по старой при-вычке бросила ключи в ящик комода. И тут же пожалела об этом. Мы же туда складываем на зиму вся-кое барахло! Лампочки, гвоздики, цепочки, игрушки.... Всякий мусор, который стихийно накапливается в доме. Выкинуть жалко, а разобрать - руки не доходят. А, ладно! Утром буду их выкапывать! Все рав-но до утра я ни шага за порог не сделаю. Катька успела меня серьезно напугать, и я ждала самого худ-шего. Может быть не вампиров, но каких-нибудь маньяков! Мало ли шизофреников на планете?! Мне и одного хватит! И пусть меня считают идиоткой и перестраховщицей! Я не в претензии! Не хотелось бы проснуться в компании бабушки и папы. Я не знаю, что нас ждет после смерти, и вовсе не жажду узнать это так скоро. Мне нравится жить и мне нравится моя жизнь. Я не согласна с ней расстаться так рано. Мне и двадцати-то еще нет! Будет в мае! Я подумала - и заклеила Кате рот. Так, на всякий случай, сложила поудобнее свое оружие и сотовый телефон. И уставилась на нее. И, разумеется, задремала. Не выдержала. А вы попробуйте сами смотреть на что-нибудь одно. Поневоле уснете. Но проснулась очень быстро. От Катиного мычания. Она, по-прежнему с закрытыми глазами, мычала и вертелась на кресле. Но произнести ничего не могла. Пла-стырь не давал. Кажется, она хотела встать, но веревки не пускали. Хорошие такие, крепкие, хрен разо-рвешь! И меня это радовало. Тем более что Катька проделывала все это с закрытыми глазами. Ну, как лунатик! Ладно, мы с ней днем поговорим! Я устроилась в кресле - и тут в дверь громко постучали. Я подскочила в кресле. Но хоть удавись, а надо идти открывать. Если это милиция или кто-то из со-седей, которые заметили свет и дым, лучше все разрулить сейчас, а не ждать наряда с ментами. - Кто там? - громко спросила я. - Андрэ! Голос мне был определенно незнаком. - И кто же вы такой, Андрэ? - выясняла я из-за двери. - Откройте! - в голосе была сила и ярость. Ярость человека, который привык к повиновению. Мне было глубоко плевать на то, к чему он привык, но почему бы не выполнить его приказ - наполовину? Надо только поднять щеколду и открыть для выяснения обстоятельств маленькое окошко, которое дедушка вырезал в двери, а потом затянул проволочной сеткой, чтобы никто в него лапы не совал. Со-всем не то, что неудобный глазок. Можно осмотреть всю округу, только не надо прижиматься к нему лицом. Но этого я делать и не собиралась. Человека, стоящего в снегу, я никогда не встречала. И даже немного пожалела об этом. Он был очень красив. Его красота просто била в глаза. Если бы я рисовала бога солнца - я бы нарисовала его именно таким. Высоким, стройным, мускулистым, с гривой ярко-золотых волос ниспадающих в беспорядке на широкие плечи, обтянутые черной кожаной курткой, с яр-ко-голубыми глазами, бледным лицом и ярко-алыми губами. Кроваво-алыми губами из-под которых едва заметно виднелись белоснежные кончики клыков. Я подумала, что он может спрятать их полно-стью, но не хочет? Или нарочно выставляет их напоказ? Чтобы дать понять кто он такой? Эй, я что - ве-рю в вампиров?! А закусывать такие новости я не пробовала? И вообще, на основании чего я так реши-ла? На кончиках клыков? С каких пор это для меня аргумент? Если есть силиконовые груди и контакт-ные линзы, кто сказал, что не бывает псевдоклыков? Дракулу же как-то снимали? Интересно, этот тип купил зубки в магазине смешных ужасов, или все-таки Катя угадала насчет дракуленышей? Кому как, а мне проще выучить теорию вероятности со всеми формулами, чем поверить в вампиров. Мои глаза скользнули ниже по его телу. Красив. И прекрасно это понимает. Ярко-голубая рубашка подчеркивала цвет глаз, брюки плотно обтягивали ноги и все остальное, не оставляя места воображению. Короткие сапоги не спасали от снега, но блондин даже не замечал холода. Я опять перевела взгляд на его лицо. Он очаровательно улыбнулся. - Юля? Так ведь вас зовут? - А вам какое дело? У него с самого начала не было шансов. Просто потому, что он мне понравился. Очень понравился. По-настоящему. И это заставило меня ощетиниться во все стороны, как дикобраза. Будь в нем хотя бы на грамм меньше самодовольства, - и я была бы мягче. Сейчас сработал "Синдром Катрин". Дедушка прозвал так мое обращение с более красивыми людьми. Все детство рядом со мной была Катя, очарова-тельная в любую погоду, как нос картошкой мисс Фриды Бок. Я всегда оказывалась в ее тени. Сперва я страдала, потом старалась не обращать на это внимания, а потом начала задираться со всеми, кто был также красив, как она. Естественно, Андрэ, или как там его, вызвал у меня обострение комплексов - и, соответственно, я начала хамить ему прямо с порога. - Мы будем говорить об этом в снегу? - Лично я нахожусь в доме, и меня это вполне устраивает, - справедливо заметила я. - И вы не хотите пригласить меня? Голос его стал невероятно мягким, бархатным, ласковым и зовущим. Таким голосом только пригла-шать на свидания. Я едва устояла. И решила сказать гадость. - А мы стриптиз на дом не вызывали! Сперва на его лице появилось удивление. Даже челюсть слегка отвисла. Не слишком эстетично. Зато я убедилась, что клыки настоящие. Или все-таки нет? Я слышала, что сейчас можно нарастить испор-ченные зубы. Можно ли нарастить клыки? Спросить, что ли? - Да как ты смеешь, девчонка!? По коже у меня пробежали мурашки. Шипящий голос хлестнул по нервам. Приятный контраст по-сле сахарного сиропа. Наверное, по его сценарию я должна была упасть на колени и молить о проще-нии, но в моем-то листке ничего такого не значилось. Режиссер попался не тот. Я из любой драмы ко-медию вылеплю! Вместо испуга я разозлилась еще сильнее. - Представьте себе - смею. Особенно учитывая то, что стою в доме. За прочной дверью. Они на-стоящие или это металлокерамика? Кажется, мне удалось его ошарашить еще раз. Ну, бог любит троицу. Интересно, каким манером у них это происходит? С отцом, сыном, да еще и святым духом? - Они? - Клыки, - наивно пояснила я. И даже похлопала глазами. Получилось? Человек опять очаровательно улыбнулся. Решил сменить манеру общения? Клыки показались во всей красе. Сантиметра под два с половиной. Ну и ну! Улыбка добавила еще пару сотен градусов к ок-ружающей среде. Как под ним только снег не расплавился? - Хотите потрогать? - Ага. Ломиком. Или кирпичом. Вам что больше нравится? Мне для вас ничего не жалко! Моей искренности мог позавидовать сам Станиславский. Улыбка мгновенно исчезла. В голубых глазах блеснул гнев. - Не дерзи мне, девчонка! - Что хочу то и ворочу! Это вообще-то мой дом и мой участок. Какого дьявола вам здесь надо!? Я разозлено уставилась на него. Лицо в лицо, глаза в глаза. Наши взгляды встретились. И в следую-щий миг что-то произошло. Что-то странное. И очень страшное. Попробую описать это так, как почув-ствовала. Словно громадный водопад пронесся по моему сознанию. Водопад ночи. Из голубых глаз хлынула тьма. Она обволакивала меня, успокаивала, обнимала мягкими теплыми руками. Все было так хорошо! Жизнь была прекрасна, все были счастливы и все любили меня. И всё будет еще прекраснее, как только я открою дверь. Нужно только открыть ее и пригласить Господина войти внутрь. Совсем чуть-чуть. Разве это сложно? И я буду так счастлива, как никогда в жизни. Тьма пронизывалась синими всполохами, и это было так красиво! Чужая воля гнула и ломала меня как соломинку, но это было не-выразимо приятное ощущение. Мои руки сами по себе откинули одну цепочку с двери, потом вторую. Теперь ключ. Где же он? Изнутри замок тоже запирается на ключ! И его надо найти! Как можно скорее! Сейчас же!!! Руки лихорадочно шарили по комоду, сбивая на пол какие-то вещи. Ну да! Я положила ключи в ящик! Я дернула его, едва не вывалив себе на ногу вместе с содержимым, и запустила внутрь обе руки в судорожных поисках! Ай! Моя рука с размаха наткнулась на подушечку для иголок. Она уже давно сломалась, и теперь иглы торчали из нее во все стороны, как из ежа. Острия впились мне в ладонь, и я взвизгнула. Боль отрезвила меня. Куда-то исчезло страстное желание служить и подчиняться! А оно во-обще было? Было. И что со мной только что было!? Что я делаю!? Ищу ключ!? И собираюсь пригласить в дом этого... это... существо!? Да я в своем уме!? Что за бред!? Никаких компромиссов! Никаких при-глашений! НИ-ЧЕ-ГО! Я медленно осела на пол. Ноги как-то плохо слушались. Наверное, испугались! - Юля, - позвал голос за дверью. Но теперь он уже не был ни добрым, ни ласковым. Только повелительным. И омерзительно самодо-вольным. Как у меня после очередного зачета - сдано! Поставить галочку и забыть о досадной мелочи. Тьма в моем разуме рассеялась. Я схватила маленькие ножницы из набора - и, что было сил, ткнула се-бя в ногу. Куда-то в бедро. Стало ужасно больно, но мне полегчало. Лучше уж боль, чем эти синие всполохи. Ни глаза мне попалась связка ключей. Она лежала как раз пол подушечкой для иголок. Я схватила ее и что было сил, швырнула куда-то в коридор. Она тоненько звякнула и исчезла в темноте. Вот так! Фиг я теперь разыщу ключи, ни на что не наткнувшись. И днем-то я чую все обматерить при-дется. А ночью, с единственной свечкой вместо лампы!? Часа три провожусь. - Поторопись, - приказал голос за дверью. Только не смотреть ему в лицо! В глаза! Это же гипноз! Я читала о таком! Читала! Но не думала, что попадусь сама! Я готова была расцеловать подушечку для иголок даже с риском исцарапаться. Но надо ответить. И достойно ответить! Чтобы знал, вражина! - Пусть тебе северный олень дверь открывает! Проваливай, не то я возьму дробовик и сделаю из те-бя симпатичное решето! Молчание за дверью могло быть только заинтересованным и никак иначе. Я ткнула ножницами в ранку от иголок и по руке побежала кровь, грозя запачкать одежду и пол. Я слизнула ее, нарочно рас-травляя царапину языком. Больно. Но это лучше чем попасть под вампирское - или чье оно там - очаро-вание. Жизнь дороже. - Ты свободна от моей воли? Вообще-то я не материлась, но сейчас был тот самый случай. Я прислонилась спиной к двери и кратко, буквально в трех красочных фразах, объяснила, где я видела этого типа вместе с его волей, от-куда он появился и кто были его предки. В ответ на мою прочувствованную речь из-за двери раздался тихий смех. Я почувствовала его как воду - всей кожей. Волоски у меня на руках встали дыбом. - Ты не впустишь меня? - Пока я жива, ты сюда не войдешь! Опять молчание. Мне казалось, что оно длится вечность. Слегка кружилась голова. Я сосредоточи-лась и попыталась подумать о чем-то еще. Например, о Шерлоке Холмсе. Или о Джероме К. Джероме и его приятелях в одной лодке. Мне вдруг стало смешно и спокойно. Я почувствовала себя терьером, ко-торый решился сражаться с кипящим чайником. Ну да, нос я уже обварила, но победа еще может ос-таться за мной! Надо только быть немного поумнее. И вовсе незачем хватать чайник зубами. Или смот-реть вампиру в глаза, когда разговариваешь с ним. Хамить можно и не видя оппонента! Я совсем забыла о человеке за дверью, пока, совсем неожиданно, не раздались те же слова. - Открой мне дверь. Повинуйся! Интересно, он опять что-то применил? Или я просто этого не заметила? Во всяком случае, у меня хватило сил на короткий смешок. - Перебьешься! И вновь несколько секунд молчания. Пока он не произнес совсем другое. - Ты хочешь сказать, что можешь ослушаться меня? - Тебе процитировать закон о частной собственности? Черт его знает, был ли такой закон, но я действительно могла делать все что хочу. И не открывать дверь - тоже. - На тебя ничего не действует? Ты неподвластна моему гипнозу? - А должна была? - Никогда не упускай случая получить информацию о враге! Но враг тоже оказал-ся не промах. Фиг мне, а не информация! - Кажется, мы зашли в тупик. - Можете повернуться и убраться своей дорогой. Я вас не держу. Интересно, почему я опять перешла на "вы"? Из вежливости? Или просто не хотела злить его боль-ше необходимого? Наверное, второе. Какая тут, к черту, вежливость!? - Я уберусь, как только вы отдадите то, что принадлежит мне. Ну вот, приоритеты высказаны. - Катя рассказывала правду? Вы - вампир? Молчание. У меня даже затылок заныл. Нервы, нервы... - Да, нас так называют. - Что, настоящий, живой вампир!? Из-за двери раздался тихий смех. - Живой вампир? Интересное выражение! - Я мыслю, следовательно, существую, - парировала я. - Не хотите называться живым, называйтесь мыслящим! Хотя это и сомнительно. - Возможно. Это мы обсудим в следующий раз. Отдайте мне мою добычу - и убирайтесь. Против вас я зла не держу. - Неужели? И я должна вам поверить? Яда в моем голосе хватило бы на парочку змей. Я серьезно разозлилась. Кем он меня считает!? Иу-дой? Понтием Пилатом долбаным!? Я друзей не предаю, не выдаю и рук по этому поводу не умываю! Меня не так воспитывали! - Это ваше право - не верить. Ну да. Я имею право? Да. Так я могу? Нет. То-то и оно. - Верно. А еще это моя подруга. Я намеренно выделила голосом слово "моя". Пусть знает. - Вы намерены со мной поспорить? Вот те раз! А чем я все это время занималась!? На луну любовалась!? Я, по-моему, уже все сказала, что можно и нельзя! Ладно, попробуем еще раз. Может даже дойдет? Или у вампиров на какой-то сотне лет жизни маразм развивается? Надо бы выяснить! - Катя не пошла с вами добровольно. Вы не имеете на нее никаких прав! - Она была счастлива. И получит вечную жизнь. Ну да! Только на свет ей никогда не выйти! Как там у Копполы? О! Вечная жизнь в тени смерти. Сомнительное такое счастье. Я бы точно отказалась. Лучше уж шестьдесят лет, но со вкусом, чем пять-сот - как не пойми что. А почему - не пойми? Биолог я или уже кто? Передо мной же новый вид! Хомо вампирикус! А сколько было бы счастья, если бы данный белобрысый представитель вида лежал передо мной препарированным! - Она вас об этом не просила! - Она попросила бы, если бы поняла. Спросите у нее сами? Он что - меня за дуру принимает?! - Черта с два! Сейчас она и на костер вместо вас пойдет добровольно! - Вы мне не верите? - Не верю. И это еще мягко сказано. - Я вспомнила одну интересную вещь. - Минутку. А ведь вам-пиры не могут войти в дом без приглашения, так? То есть я выну ей кляп, она позовет вас, и вы нас рас-катаете на начинку для блинчиков! Ну-ну. Помечтайте дальше! Из-за двери раздался тихий смех. - Вы кое-что знаете о вампирах. - Я много чего знаю, - отозвалась я. - My hobby is reading. И о вампирах я тоже читала. Так я что - правду сказала? - Это могло бы стать реальностью. Как вы догадались заклеить рот моей любовнице? - А как у вас хватило наглости предлагать мне выдать ее? - Я решила, что с меня хватит перебранок с вампиром. - Я не приглашу вас сюда. Я не сделаю ничего, что могло бы пойти вам на пользу! Вы мне решительно не нравитесь. Просто до нервного тика! И Катю я вам не отдам! - А если я сейчас вызову сюда пару костоломов, которые снесут вашу дверцу и вытащат вас обеих ко мне? Учтите, я и правда это сделаю. В голосе вампира прорезались первые гневные нотки, но мне не было страшно. Почему? Да потому что дура! И я отлично это знаю! Не научили меня бояться! Не научили! Дед мне всегда говорил, что страх не поможет. Помогает точный расчет! А смелость и вообще города берет! Я фыркнула. Потом стянула с шеи цепочку с сотовым телефоном и махнула ей в воздухе. - Сименс, это вампир, вампир, это сименс. Приятно познакомиться. - Я еще могла язвить. Жизнь продолжалась. Или это семейное? Дедушка рассказывал, что, попав в плен к фашистам, он тоже язвил вовсю. Надеялся получить хотя бы моральное удовлетворение. - Через пять секунд после того, как кто-то попытается выломать эту дверь, я позвоню в милицию и подробно расскажу кто я, где я и кто ко мне ломится. А сама попытаюсь подороже продать свою шкурку. Я вам не как-либо где, а русская женщина у себя дома! А мой дом - моя крепость! Вы не смотрели фильм "Один дома"? Лично мне он очень нра-вится. И я с радостью применила на практике полезные советы! Войдите ко мне в дом - и я вас на запча-сти настругаю! Я врала, но очень надеялась, что мне поверят. Из-за двери раздался короткий смешок. - Вы намерены бросить мне вызов? Мне очень хотелось сказать, что я его без всякого вызова бы подожгла, но неизвестно какие это по-влечет за собой последствия. Лучше было придержать язык, пока цела. - Вызов? Подробнее, пожалуйста? Вообще-то я хотела бросить в вас банку с маринованным чесно-ком, но могу и что-нибудь другое... Я не слишком заинтересовалась. Скорее тянула время. Рассвет их застанет - и пеплом он станет. Са-мое то для этого мерзавца! Но из-за двери опять раздался смех. - Невероятная наглость! Вы ничего не знаете, но готовы спорить со мной! СО МНОЙ! - Со мною, самим балдою, - передразнила я. - Александр Сергеевич Пушкин, что ж ты с нами не живешь! Пропиши ты нам частушки, чтобы пела молодежь! Это МОЯ подруга! И она вас не выбирала! Вы укусили ее и изнасиловали! И я готова спорить за ее право на выбор! Что-то мне подсказывает, что она не будет в восторге от клыков и посмертной или пожизненной анемии! Опять смех. Блин! Как меня достал этот смешливый зубастик! Клещи и напильник мне! Вот так лю-ди и становятся дантистами! - Вы не знаете, во что ввязываетесь. - Так объясните мне! Я и так отлично знаю, что вы сильнее меня. И что? Даже медведь сильнее ме-ня, но у людей есть ружья! Я вовсе не собираюсь уступать из-за такой мелочи! - Вы действительно хотите объяснений? - Если вы меня при этом не покусаете. Нервы были на пределе. Я сама бы сейчас кого-нибудь покусала, лишь бы успокоиться! - Хорошо же. Сегодня ваша подруга останется с вами. А завтра я жду вас в "Волчьей схватке". В полночь. И лучше вам прийти вместе с подругой. Теперь в голосе слышалась скрытая угроза. Но я не могла сдаться просто так. - Вы ее не тронете? - Довольно! Завтра в полночь я жду вас. Вам будет оставлен столик. - Вы ее не тронете? - Я не сделаю ей ничего дурного! - У нас могут быть разные представления о плохом и хорошем! - Вы начинаете злить меня! Голос резанул меня словно ножом по внутренностям. Я дернулась от боли и едва не вскрикнула. Да что же это такое!? Аппендицит, что ли!? Но я не сдамся! - Вы меня уже давно разозлили! - Да. - Слово скользнуло по мне, словно медуза - мокрое, холодное, склизкое и обжигающее кожу. - Но тогда я еще не злился на вас! Не вызывайте мое неудовольствие! Я попробовала засмеяться. Не получилось. Пришлось имитировать кашель. - И чем же мне грозит ваше неудовольствие? Учтите, каждый, кто меня укусит, рано или поздно помрет от несварения желудка! Я специально чеснока наемся! Из-за двери раздался смех. - Я не убью вас, Юля. Вы меня развлекаете. А это дорогого стоит. Но если вы не придете завтра, я буду наводить справки о вашей семье. У вас есть отец? Мать? Братья или сестры? Я похолодела. Вот теперь мне стало страшно. Мама! Дедушка! И я попыталась уйти от этой темы. - Я приду вооруженной! - Вы придете с подругой. - У меня нет выбора? - Нет, - подтвердил вампир. - До встречи, - вздохнула я. - До встречи. В голосе слышались нотки угрозы. Но было там и что-то еще. Любопытство? Насмешка? Легкое презрение? Снисходительность? Похоже на то. Тем лучше. Недооценивайте меня, недооценивайте! Я не стану возражать. Кстати, а где можно приобрести фонарик дневного света? А еще осиновые колья, свя-тую воду и чесночную эссенцию? Когда я вернулась в дом, Катя сидела в кресле с выпученными глазами и вертелась во все стороны. Но, заметив меня, тут же успокоилась и вопросительно посмотрела мне в глаза. Я присела рядом на ко-вер. То есть опустилась. Ноги как-то плохо держали. Дрожали и норовили подломиться во всех суставах сразу. - Кать, ты прости, но пока я тебя развязывать не буду. Лучше послушай. Высокий, светловолосый, голубоглазый, отличная фигура и наглая ухмылка. Он? Зовут - Андрэ. Кивни головой, если это он. Катька бешено закивала. - Полегче, голова отвалится. Так вот, познакомилась я с твоим Андрэ. Катя протестующе замычала, и я поправилась. - Извини. Не твоим. Но клыкастым. И очень наглым. Если бы я его впустила сюда, здесь уже было бы две укушенных девушки. Не хочешь спросить, как он нас нашел? А я все равно расскажу. Ты спала, а во сне рассказала ему, где ты находишься. Я услышала твои слова. Потом попыталась разбудить тебя, но у меня ни хрена не получилось. Протестуешь против хрена? Извини, но факт остается фактом. Тебя было не разбудить. И я решила связать тебя. Я бы обошлась просто лейкопластырем, но ты сорвала бы его и пригласила этого типа внутрь. Извини, но мне не нравится, когда меня кусают. Мы сперва просто побеседовали у входной двери, а когда он понял, что внутрь я его не пущу, попытался загипнотизиро-вать меня. Знаешь, не самое лучшее ощущение. И я едва не поддалась. Меня всю передернуло при воспоминании о голубых глазах. Как-то невесело было думать, что еще немного - и я бы сдалась. Если бы не подушечка с иголками... - В общем, мне удалось справиться, но на него я больше не смотрела. Мы поговорили через дверь, потом он пригрозил ее выломать и вытащить нас, конечно, не сам, а с подручными средствами в виде парочки отморозков. Я пообещала позвонить в полицию и на телевидение, в программу "Сверхъестест-венные явления", и вообще, куда только смогу. Ну и рассказать о нем. И о его милой деятельности. Уг-роза подействовала, и он оставил мысль о подкреплении, но принялся за меня всерьез. Потом мы обме-нялись еще парочкой любезностей, и он пригласил нас в свой клуб. Если "Волчья схватка" - это его клуб. Завтра нас ждут там в полночь. Я думаю, что ты не будешь возражать против тихой милой вече-ринки? Судя по Катиному лицу - она очень даже возражала. Я попыталась объяснить. - Кать, даже если я свяжу тебя, если упрячу в бронированный сейф и если приставлю взвод комман-дос для охраны - это не поможет. Веревки перережут, сейф вскроют, а коммандос еще и ковриком по-ложат, чтобы этот тип не испачкал башмаков. И нам это не поможет. И даже если ты до завтра улетишь в Америку - тоже. Мы еще не представляем, с чем столкнулись, поэтому лучший вариант - разведка. А за отсутствием выбора - разведка боем. Мы же не знаем о них ничего! А если тебя и в Америке доста-нут? Мальчик выглядел очень решительно. Катя смотрела на меня с ужасом. Я устало опустила глаза. - Как бы я к нему не относилась, но это крайне серьезный тип. Если его недооценить, двумя живы-ми девушками на земле станет меньше. А мертвыми - больше. Ты хочешь стать вампиром? Катька остервенело замотала головой. - Вот и я не хочу. Но давай смотреть на себя критично. Ты да я - две девчонки-студентки. По анг-лийским меркам мы даже несовершеннолетние. Сколько у нас шансов сцепиться с существом, которое гораздо старше, опытнее и страшнее нас? Ну, то есть мы уже сцепились, но сколько у нас шансов побе-дить? Может я и не самый слабый человек в этом мире, может, я и смогла бы выиграть у многих, но мы живем не в сказке. Надо трезво оценивать свои силы. Мне удалось заинтересовать этого вампира. По-четная капитуляция на наших условиях даст нам время. И мы сможем набраться сил и знаний. Не нра-вится? Сочувствую. Но лучшего варианта все равно не будет. И еще... Знаешь, Катя, придется тебе так пролежать до рассвета. Подруга забилась и замычала. Я резко вскинула голову. - Протестуешь!? Не хочешь!? Ноги затекут?! Катя ожесточенно закивала. - А придется! Придется, черт возьми! Если ты думаешь, что я буду рисковать своей шкурой ради твоих удобств - ты жестоко ошибаешься! По-хорошему, мне не стоило бы влезать во все это! Надо было послать тебя к черту, как только ты позвонила! Предложить принять валерьянки - и пойти посмотреть телик! Ночью он опять навестил бы тебя, трахнул и укусил, но какое это имеет значение!? Никакого! Меня бы это не коснулось! - окончательно сорвалась я с резьбы. - А теперь я ввязалась в какую-то чер-товщину и попросту не знаю, куда мне лезть, чтобы это исправить! Свары с вампиром вряд ли могут хорошо кончиться! Особенно если я не хочу ни служить кормежкой, ни сверкать клыками! Всю жизнь мечтала, блин! А теперь ты просишь меня развязать тебя и подвергнуть нашу жизнь опасности!? Да-да, именно жизнь! До рассвета, солнце мое, ты просидишь, упакованная, как ливерная колбаса! Потом я развяжу тебя и помогу размять руки и ноги. Кстати, уже два часа ночи. Так что еще часа четыре ты пе-ретерпишь! Или я развязываю тебя, выкидываю за дверь - и вали на все четыре стороны! Это не я втя-нула тебя! Это ты попросила у меня помощи и защиты! Я дала их тебе, но при этом подставила свою семью! А моя семья для меня дороже сорока таких как ты! Для меня теперь существуют только три ви-да отношений! Веди меня, следуй за мной или убирайся! Ты не можешь сделать первого и не хочешь третьего. Поэтому веду я! И будь любезна слушаться! Ясно? Катя закивала головой. Я перевела дух. - Ну, вот и отлично. Прости, но рот я тебе тоже оставлю заклеенным. Приглашения вполне доста-точно, чтобы Андрэ вошел в наш дом, как в свой. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Хо-чешь спросить - какими? А вот такими! Нам просто перервут глотки. Так что прости за неудобства. Мне вовсе не хочется разбираться накоротке с этим монстром. Я попробовала свернуться клубком прямо на ковре. - Кать, не буди меня, хорошо? Только когда рассветет. Я медленно стянула на себя одеяло и так же медленно завернулась в него. Каждое движение было невероятно тяжелым, словно этот припадок злости вымотал меня до конца. - Завтра утром мы не пойдем в институт. У нас будет большая культурная программа. Мои глаза закрылись сами по себе. И под веками была чернильная мгла, пронизанная бледно-голубыми всполохами.