///А
На дворе февраль, восьмое число. Меня всегда бесил этот месяц из-за вечного холода, метелей, и темноты. Выходишь из дома – темень. Возвращается домой – та же картина. Тем не менее, днём было более-менее терпимо, но всё это светлое время забирала школа.
Вот и сейчас я стою у окна своего коридора в гордом одиночестве, поскольку моя лучшая подруга снова заболела: "Ей, видимо, генами иммунитет не заложен", — пронеслось в моей голове. Мои мысли унеслись в сторону скоро звонка на урок французского, поэтому я вошла в кабинет, где, по обыкновению, бесились одноклассники. Наша училка по французскому уволилась, не забыв перед этим удачно выйти замуж, и в связи с этим, к нам должна была прийти новая. Я не особо думала об этом, хоть эта учебная дисциплина стала моей самой любимой за семилетний период обучения в школе.
Резкий звон пронизывает уши: "Почему не могут вместо этого резкого противного звона поставить, скажем, какую-нибудь симфонию Бетховена?". В целом, гул в классе не кончается, хотя все и ждали прихода новенькой учительницы. Дверь кабинета чуть не слетает с петель, когда в него врывается... ЧТО? Да она же ниже меня на голову! "Что за клоунада началась?" — подумала я. Тут девушка начала:
— Здравствуйте, ребята. Седьмой "б", верно? — Тараторила она, параллельно пытаясь не задохнуться от только что законченного бегового марафона.
Мы подтвердили свой "статус".
— Что-ж, меня зовут Елизавета Сергеевна, и я буду вести у вас французский. Вы, наверное, уже в курсе. — Мямлила она.
Урок начался после пометок об отсутствии некоторых учеников в журнале. Я с любопытством рассматривала нового человека в школьном коллективе. Должна признать, выглядела она миленько, хоть и дёргалась: очень длинные волосы, этот маленький рост, довольно приятная речь да и в целом приятная на вид, однако, на первый взгляд не вызывала никаких эмоций.
///Л
"Мало того, что я опоздала на урок, так ещё и не знаю, что делать вообще. Господи, какие у всех глазюки огромные. Надеюсь, они не бояться меня, потому что я боюсь больше них", — в голове носились мысли, огромный поток. Я кое как могла сосредоточиться. "Так, соберись, Лиз! Ты студентка четвёртого курса на кафедре филологии, а это просто практика. Мне тут пару месяцев посидеть и всё".
— На чём вы вообще остановились, дети? — Спросила я.
— Мы только алфавит писать научились, — ответила какая-то девочка с первой парты с таким кислым лицом, будто она этим крайне недовольна.
Я тяжело вздохнула и начала объяснять им самую банальную тему – лица.
***
///А
Прошёл примерно месяц с этих событий. Настя наконец выздоровела, и мы вместе ждали очередной урок французского:
— Только не пялься на эту полторашку как в прошлый раз. Мне больно на это смотреть.
— Что? Я? Я не пялюсь на неё, — Ошалела я.
— Ага, конечно. Ты весь урок вчера на неё глазела. Мне кажется, ей было страшно, — Откровенно стебалась она.
— Ты придумываешь, — Отрицала я.
Настя закатила глаза и мы дожидались звонка молча. Я задумалась над её словами: "А ведь правда. Она очень красивая..."
Настя щёлкала пальцами перед моим лицом, пытаясь вернуть в реальность. Я очнулась, вздрогнув.
— Ты же понимаешь, что это не нормально? — Сказала она, посмотрев на меня осуждающе.
— Да знаю я! — Ответила я настолько громко, что несколько учеников обернулись на нас, — Просто... я не могу с этим ничего сделать. Это невозможно объяснить.
— Ты влюбляешься, Ань.
От этого заявления я немного опешила, но, думаю, она права. В любом случае, звонок уже прозвенел. В коридоре появилась она — Леонтьева Елизавета Сергеевна. Моё внимание моментально переключилось на неё: эти шёлковые длиннющие волосы, бездонные серые глаза, эти высокие каблуки...
Я снова погрузилась в свои фантазии, но меня быстро из них вывели:
— Ты в класс собираешься или отсюда будешь учиться? — Сказала француженка, стоя у двери.
— Простите, задумалась, — бубнила я.
***
///Л
— Всё равно не понимаю, почему нельзя было сказать раньше? Обязательно было ждать три года и мучаться? — Спросила я, закладывая очередной ролл в рот.
— Я не знаю. Было очень страшно, Лиз. Ты просто не была в такой ситуации, — С улыбкой ответила я и затянулась кальяном.
— Ну, хорошо, что ты тогда высказалась мне. Если бы этого не случилось, я бы не развелась с Димой и не поняла бы, что значит по-настоящему любить, — Сказала я и положила голову Ане на плечо.
Она обняла меня, крепче прижимая к себе.
— Я тоже очень этому рада. Просыпаться рядом, вместе курить, обниматься и поддерживать друг друга – то чего я так ждала. Я люблю тебя, Лиза.
Она очень любит называть меня по имени. Не знаю почему, но мне это нравилось. Она с такой теплотой произносила его, что я даже полюбила своё имя. Аня рассказывала нашу историю от своего лица. Рассказывала, как она переживала эти чувства ко мне. Когда она призналась мне, я была в шоке, если честно. Она тогда ещё в колледже училась. Я помню, расплакалась той ночью и винила себя за то, что не замечала этого раньше, а потом поняла, что тоже её люблю. Она правда всегда заботилась обо мне, тогда как я воспринимала это за простые проявления дружбы.
Она посмотрела мне в глаза и сказала:
— А ты? Любишь меня?
Я ответила не задумываясь:
— Да.
Я сократила расстояние между нашими лицами и приоткрыла рот, не решаясь поцеловать. Аня не выдержала и сама припала к моим губам. Я посасывала её нижнюю губу и закрыла глаза. Она выдохнула, поникая языком в мой рот, на что я ответила тем же и тихо застонала. Когда поцелуй прервался, я просто вцепилась в неё с объятьями, как делала она при наших встречах раньше. Как же я не понимала её любви?..
Я была счастлива. Очень. Мне было сложно поверить, что это не сон. А раньше мне часто такие снились. Такие, чтобы я реально любила, а не просто находилась рядом с кем-то.
— Мне кажется, что я сплю и это сон. Обними меня ещё раз!
Аня прижала меня к себе, уткнувшись носом в мои волосы.
— Тебе не кажется, — Вдруг сказала Аня, — Пора просыпаться, Лиза...
Это было последнее, что я услышала перед звоном будильника.
