Чарльз Буковски - Хлеб с ветчиной ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ

V

Я начинал испытывать отвращение к своему отцу. Его всё и всегда злило. Где бы мы ни появлялись, он непременно находил причину, чтобы вступить с кем-нибудь в спор. Но в большинстве случаев люди не обращали на эти выпады никакого внимания; они просто стояли и таращились на него, как на идиота, — это ещё пуще раздражало его. Изредка, когда мы заходили куда-нибудь перекусить, он обязательно бранил каждое блюдо и иногда отказывался платить.

— Да ваши взбитые сливки уже мухи засрали! Что это за поганое заведение?

— Прошу прощения, сэр, вы можете не платить, но вам лучше уйти.

— Хорошо, я уйду! Но я вернусь! Я вернусь и сожгу вашу помойку!

Однажды мы были в магазине. Я с матерью стоял в стороне, пока отец орал на служащего. К нам подошёл кассир и спросил:

— Кто этот ужасный мужчина? Каждый раз, когда он появляется здесь, разгорается скандал.

— Это мой муж, — ответила мать.

Еще я помню другой случай. Отец работал молочником. Рано поутру он развозил молоко. Однажды он разбудил меня еще до рассвета:

— Вставай, я хочу тебе кое-что показать.

Я вышел за ним из дома — в пижаме и домашних тапочках. На улице было еще совсем темно, светила луна. Мы подошли к его повозке. Лошадь стояла очень тихо, будто спала.

— Смотри, — сказал отец и вынул из кармана кусочек сахара.

Он положил его себе на ладонь и протянул лошади. Она лениво подхватила лакомство большущими губами и съела.

— Теперь ты попробуй, — сказал отец и вложил следующий кусочек мне в руку.
Лошадь была огромная.

— Подойди поближе! Протяни ей руку!

Я боялся, что лошадь вместе с сахаром проглотит и мою руку. Ее морда потянулась ко мне. Я увидел большущие ноздри, здоровенные губы, которые раздвинулись, обнажив гигантские зубы, высунулся огромный язык, и в то же мгновение кусок сахара исчез.

— Молодец. Попробуй ещё…

Я попробовал снова. Лошадь слизнула сахар и замотала головой.

— А сейчас ступай в дом, пока она не нагадила на тебя. Мне не разрешали играть с другими детьми.