Гарри Поттер и Магическое наследие

Глава 106 Жизнь, смерть и жизнь после смерти

Темнота накатывает горячими волнами, обжигая тело, выворачивая суставы. Прохладная струйка чужой магии омывает страждущее, пылающее тело. Кто-то рядом, родной, близкий, прохладный… Кто?
Картинки всплывают в памяти одна за другой. Вот он чувствует за спиной чье-то присутствие… оборачивается и встречается взглядом с насмешливыми серыми глазами. Сознание опаляет мысль: «Искра! Хвала Аллаху! Прощен. Есть шанс обрести счастье, значит, Всевышний был милосерден, а проступок удалось загладить, оправдаться вымолить прощение.Ведь он здесь. Такой красивый, холодный… идеальный. Не важно, кто он, чем занимается. Судьба не ошибается, правда же?»

* * *
Жестокие слова терзают гулко бьющееся в груди сердце: «Убирайся, терпеть тебя не могу! Мерлин, за что мне ЭТО?!», - красивые губы брезгливо кривятся. Улыбайся Азам, ты это заслужил. Кто говорил, что будет легко? Тот маленький вампирчик любил тебя, а ты лишь позволял ему это. Твоя очередь испить горькую чашу унижений. Судьба хоть и дала тебе шанс, но нет никаких гарантий, что ты сможешь им воспользоваться.

* * *
Светлые волосы, тонкие, нервные пальцы, сжимающие бокал. Он пьян, твой сиятельный лорд. Что ты дал ему, кроме боли и разочарования? Что предложил взамен разрушенной жизни? Себя? Смешная цена за жену, сына и устоявшийся мир. За уважение к самому себе, за поруганную гордость того, кто так и не научился быть рабом. Слушай, слушай теперь все тегорькие и справедливые слова, что скопились в его сердце. Улыбайся, Азам. Никому здесь не интересны твои проблемы, твои страхи и жаркие, стыдные желания.
Желания, что опаляют изнутри нестерпимым жаром, заглушить, унять который может только он, Его Надменность лорд Малфой. А так хочется просто подойти и обнять за широкие плечи, шепнуть, что он – это целый мир, полный ярких красок, что все будет хорошо, что… «Мерзкое отродье, головная боль, проклятие!» Улыбайся, Азам. Расскажи ему, как он прекрасен, когда сердится. И что, что после придется полночи блевать синим огнем, выгоняя из крови мерзкий фамильный сглаз Малфоев? Разве это цена за возможность мимолетного касания к искривленным от отвращения губам?

* * *
Вот он смотрит на этого темноволосого мальчика так, как никогда не смотрел на тебя, Азам. Он был с ним, делил ложе, ласкал и звал своим. У этого совсем еще юного смертного было то, чего никогда не будет у тебя.Люциус любил его, пусть и срок этой любви был короток – всего несколько ночей. Он брал это красивое тело, пил его стоны, гладил по волосам, шептал на ухо о том, какими сладкими ему показались губы, как горячо и туго у него внутри… Чего ты шипишь, Азам? Улыбайся, даже если скулы сводит от боли. Улыбайся, потому что больше ничего в этой жизни не умеешь. Засунь поглубже свою ревность и ярость, не осложняй Искре жизнь еще больше. Тебе же не нужна жалость? Любимые дети Аллаха не нуждаются в жалости, их можно только любить или ненавидеть, ведь так?
Любви ты не добьешься. Где есть принуждение, там ее не может быть. Любовь – это свобода. Как с этим темноглазым мальчиком. Свобода быть собой, быть с тем, кого хочешь ты сам… Уходи, Азам. Залижи раны, подумай, как заполучить хотя бы частичку своей Искры – его дитя. Сложно быть бездушным дельцом, когда все существо, каждая клеточка, каждый язычок пламени, текущего по венам буквально тянется к этому невозможному смертному в попытке обнять, защитить, отдать всего себя, всю магию, жизнь без остатка. Ему, Люциусу, который даже не бровью не поведет, исчезни его навязанный партнер навсегда. Что же, исчезнуть можно. Как и встречаться реже… Дать жизнь сыну, соединить навсегда себя и Искру, запечатать свою страстную любовь в малыше. Не важно, какой ценой.
-.-.-.
Контракт. Он пересмотрел контракт… отказался от всего из того дурацкого списка, предложил быть рядом… просто рядом. Целых полгода! Аттракцион невиданной щедрости от лорда Малфоя. Молчи, Азам. Будь рад тому, что есть, и может быть… нет, прочь из головы назойливые мысли, дающие хоть призрачную надежду на то, что Люциус неожиданно оценит тебя.
-.-.-
Первая ночь, связные артефакты тихо гудят в кабинете, Люциус приходит и ложится на свою половину кровати. Так, как будто делал это всегда. Темно-серый шелк дорогой пижамы обтекает широкие плечи,сильные ноги, резко очерченные ягодицы… О, Аллах! Только в величии своем и милости ты мог создать подобное существо. Этот мраморный идеал, безэмоциональный, гордый своим совершенством. И только ты по мудрости своей мог так наказать раба своего, заставив горячее сердце заходиться в болезненной судороге от невозможности коснуться, обнять, провести подрагивающими от страсти ладонями по горячим белым плечам, сильной спине…
Спи, Азам. Тебе понадобятся силы для зачатия. На целые сутки Люциус постарается забыть, что лишь терпит тебя, он будет с тобой.