слово пацана//Матрёшка с 39-го квартала

1

                             1989, 27 января.

— Мельникова, ты меня слышишь? Живо к доске! — взыскательный взор учительских глаз дошел до девушки, и та резко встала из-за парты, неловко поправляя светлый фартук и неуверенно шагая к доске.

Мысли девушки были заняты и впрямь не математикой.

***

26 января, вечер.

На часах 10 вечера. На столе стоит давно остывший рыбный суп с хлебом, на кухне одиноко горела желтоватая лампа, которая слегка мигала временами. Мельникова каждые несколько минут взволнованно смотрит на время, заламывая пальцы и слушая старенький радиоприемник с которого доносилась негромкая песня группы «Мираж» с редкими помехами.

Улицы Казани давно небезопасны. В школе решили орудовать решительно и метко: проводили целые кинопоказы документальных фильмов, где показывали настоящие кадры продавленные черепа, а так же кадры похорон юных группировщиков.

Девушка знала, что ее хулиганистый, неуспеваемый по доброй части предметам в школе и до жути драчливый Леша рано или поздно примкнет к новомодным группировкам — это лишь вопрос времени.

И вот, без двадцати минут одиннадцатого раздалось несколько коротких и быстрых стуков в дверь. Девушка быстро подскочила со стула, кладя учебник по истории на обеденный стол и быстро преодолевая пару квадратных метров, оказываясь у двери.

На пороге стоял Леша. Включив свет в маленькой прихожей, Даша увидела яркие изменения в ее брате.

Обритая русая голова, фингал размером с их школьный глобус и разбитая губа и свисающая на один бок волглая от снега куртка.

Нахмурив брови и поджав губы, Даша отошла в сторону, дав возможность пройти мальчишке, и скрестив руки, облокачиваясь на дверной проем, молча смотрела на Лешу, сжав в пальцах накинутый на ее плед.

Она ждала, пока он заговорит первым.

Тот снял куртку, отряхиваясь от грязного, волглого снега и взглянул на сестру, поднимая русые брови и глядя на сестру исподлобья.

— Упал.

— На чью руку?

— С лестницы. — мальчишка отвернулся от сестры, направляясь в ванную, и та последовала за ним.

— Да ну, колись. Я тебе не верю.

Открывая ржавый кран, Леша молча ополоснул руки мутной водой, а затем и лицо от засохшей крови на губе.